Николас Спаркс - С первого взгляда
В его жизни была радость, но была и рутина, и само время играло с ним странные шутки. Оно как будто летело стремглав, когда Джереми уходил из дому — поэтому он вечно опаздывал, — зато он нередко играл с дочерью в куклы или раскрашивал картинки, как ему казалось, часами, а затем понимал, что на самом деле прошло пять-десять минут. Порой он чувствовал, что должен заняться чем-то еще, но когда Джереми размышлял об этом, то сознавал, что у него нет никакого желания что-либо менять.
Как и предсказывала Лекси, Бун-Крик был идеальным местом для того, чтобы растить Клэр. Джереми с дочерью часто заглядывали в «Гербс». Хотя Дорис уже ходила медленнее, чем обычно, она с радостью проводила время с малюткой, и Джереми неизменно улыбался, когда в ресторан входила беременная женщина и спрашивала хозяйку. Видимо, этого и следовало ожидать. Три года назад он наконец решил принять предложение Дорис и устроил настоящий эксперимент под пристальным контролем ученых. Всего Дорис увиделась с девяноста тремя женщинами; когда спустя год предсказания были обнародованы, выяснилось, что она не ошиблась ни разу.
Джереми написал о Дорис небольшую книжку, которая в течение пяти месяцев оставалась в списке бестселлеров. В заключение он признавал, что вышеизложенному нет никаких научных объяснений.
Он вернулся в гостиную. Бросив куртку Клэр на кресло рядом со своей, Джереми подошел к окну и отодвинул занавеску. Сбоку, почти невидимый, был сад — они с Лекси посадили деревья, когда переехали в новый дом.
Он часто думал о Лекси, особенно в такие тихие ночи, как эта. Со дня ее смерти Джереми не встречался ни с одной женщиной и не испытывал никакого желания это делать. Он знал, что о нем беспокоятся. Раз за разом друзья и родные заговаривали с ним о других женщинах, но Джереми неизменно отвечал одно и тоже: он слишком занят дочерью. Джереми не лукавил, но умалчивал о том, что какая-то часть его души умерла вместе с Лекси. Жена всегда пребудет с ним. Когда Джереми рисовал ее себе, то не на смертном одре. Он видел, как она улыбается, любуясь городом с вершины Райкерс-Хилл. Вспоминал выражение ее лица, когда она впервые ощутила, как шевелится ребенок. Слышал заразительный смех Лекси и видел ее сосредоточенный взгляд во время чтения. Она была жива, и Джереми гадал, каким он стал бы, если бы не встретил Лекси. Женился бы он? Жил бы по-прежнему в большом городе? Он не знал этого и никогда не узнает, но, когда Джереми задумывался, порой ему казалось, что его жизнь началась пять лет назад. Интересно, будет ли он через несколько лет помнить хоть что-нибудь о Нью-Йорке и о том, каким некогда был он сам?..
Джереми не грустил. Он радовался, что стал таким, как теперь, — в том числе отцом. Лекси была права — любовь наполнила его жизнь смыслом. По утрам Джереми всегда с нетерпением ждал той минуты, когда Клэр спустится из детской на кухню, где он читал газету и пил кофе. Пижама на ней обычно сидела криво — один рукав задран, штанины перекручены, темные волосы взлохмачены. В ярком кухонном свете девочка останавливалась, жмурилась и терла глаза.
— Привет, папа, — говорила она чуть слышно.
— Привет, детка, — отвечал Джереми.
Клэр обнимала его, и он брал дочь на руки — она клала голову ему на плечо, ее крошечные ручки обхватывали Джереми за шею.
— Я тебя так люблю, — говорил он, чувствуя, как дви-гается ее грудка в такт дыханию.
— Я тебя тоже, папа.
В такие минуты Джереми страшно жалел, что она не знает матери.
Пора.
Джереми оделся, прихватил с собой куртку, шапку и перчатки Клэр и вошел в спальню. Он коснулся спины девочки и ощутил, как быстро колотится ее сердце.
— Клэр, детка, — прошептал Джереми. — Просыпайся.
Он легонько потряс ее, и она перекатила голову с боку на бок.
— Просыпайся, крошка, — повторил Джереми, осторожно взял дочь на руки и подивился тому, какая она легкая. Пройдет всего несколько лет, и он уже не сможет этого сделать.
Она тихонько застонала и шепнула:
— Папа…
Джереми улыбнулся и подумал, что Клэр — самая красивая девочка на свете.
— Пора ехать.
С закрытыми глазами она отозвалась:
— Ладно, папа.
Он усадил ее на кровать, надел резиновые сапожки, набросил на плечи, поверх пижамы, куртку, натянул перчатки, шапку и снова поднял дочь на руки.
— Папа.
— Что?
Малышка зевнула.
— Куда мы идем?
— Немного прокатимся, — сказал Джереми, неся ее через гостиную. Устроив девочку поудобнее, он похлопал себя по карманам в поисках ключей.
— На машине?
— Да. На машине.
Клэр огляделась с выражением младенческого замешательства, которое Джереми обожал, и повернулась к окну.
— Темно, — заметила девочка.
— Да, — подтвердил Джереми. — И туман.
На улице было холодно и сыро, отрезок дороги, который проходил мимо дома, выглядел так, будто его окутало облако. Ни луны, ни звезд на небе, словно исчез сам космос. Джереми достал ключи и посадил Клэр в детское креслице.
— Страшно, — пожаловалась она. — Как в «Скуби-Ду».
— Немножко есть, — согласился он, застегивая ремень безопасности. — Но с нами все будет в порядке.
— Знаю, — отозвалась Клэр.
— Я тебя люблю, — добавил Джереми. — Ты знаешь, как сильно я тебя люблю?
Она театрально закатила глаза.
— Твоя любовь глубже моря и выше луны.
— Да.
— Холодно, — сказала Клэр.
— Я включу обогреватель, как только мы поедем.
— Мы едем к бабушке?
— Нет. Бабушка спит. Мы едем в другое место.
За окнами машины мелькали тихие улицы Бун-Крика, город спал. Не считая фонарей на крылечках, в домах света небыло. Джереми медленно, осторожно вел машину меж Покрытых туманом холмов.
Остановившись у кладбища Седар-Крик, он достал из бардочка фонарик, извлек Клэр из креслица и пошел к воротам, крепко держа дочь за руку.
Джереми взглянул на часы и заметил, что уже почти полночь. Он знал, что у него есть несколько минут. Клэр держала фонарик; шагая рядом с ней, он слышал шуршание листвы под ногами. Из-за тумана вокруг ничего не было видно, но Клэр сразу поняла, где они находятся.
— Мы идем к маме? — спросила она. — Ты забыл купить цветы.
Раньше, когда они приезжали сюда, Джереми всегда приносил цветы. Лекси похоронили рядом с ее родителями. Потребовалось специальное разрешение, но мэр Геркин добился этого по просьбе Дорис и Джереми. Джереми помолчал.
— Ты сама все увидишь, — сказал он.
— Что мы здесь будем делать?
Джереми сжал ее руку и повторил:
— Увидишь.
Несколько шагов они прошли молча.
— Можно я посмотрю, цветы еще там?
