Джоанна Троллоп - Разум и чувства
Эбигейл, определенно наслаждавшаяся совсем другими видами из своего лондонского окна, предпочла не заметить намека.
— Не тревожьтесь, моя дорогая. Я вовсе не забыла про Маргарет. Она следующая в очереди, обещаю. Шарлотта уговорила Марианну поехать с ней в их загородный дом, вместе с малышом, и ко мне она, боюсь, уже не вернется, так что я останусь тут совсем одна.
Белл покрутила в пальцах провод телефона.
— Я только хотела узнать, Эбигейл, нельзя ли мне…
— Вам, дорогая? Но зачем вам Лондон, когда вы живете в таком прекрасном месте? Отправьте Маргарет ко мне на каникулы — чтобы у ваших дочек не было повода завидовать друг другу.
Белл набрала в легкие побольше воздуха.
— Эбигейл, — сказала она, — вы были к нам очень добры и очень гостеприимны. Но мои дочери — это мои дочери. Они не книги в библиотеке, которые можно брать и возвращать по собственной прихоти. Вот так!
И она повесила трубку. Эбигейл не перезвонила. Прошло уже три дня, подсчитывала Белл, лежа в остывающей воде, и до сих пор полное молчание. Попытки переговорить с Марианной — Элинор сказала, что ей уже лучше, но она до сих пор сильно страдает, — также не принесли никаких плодов, а теперь и старшая дочь ускользает от нее, отказываясь, как раньше, выступать в роли парламентера.
— Тебе придется самой разобраться с этим, мама. Я больше ничем не могу тебе помочь с Марианной. И я не стану налаживать отношения с Джоном и Фанни. Я не собираюсь и дальше брать на себя все неприятные вещи, которыми ты не желаешь озаботиться. У меня есть работа, которая помогает нам оплачивать бо́льшую часть счетов, я отвожу и привожу Маргарет из школы, и это все, что я на данный момент готова делать для семьи. Не более того. Тебе ясно?
Белл протянула руку за махровой салфеткой, смочила ее в воде и принялась смывать маску с лица. Облегчение, которое она испытала, не поддавалось описанию; Белл подумала, что своим благотворным эффектом косметические процедуры во многом обязаны той радости, которую испытываешь, когда они, наконец, заканчиваются. Она вылезла из ванны и, стоя на коврике, на который с ее ног стекала вода, сняла с вешалки полотенце. В какой хаос превратилась их жизнь — или она была такой с тех самых пор, как умер Генри? Безденежье, предательство Джона и Фанни, этот коттедж, за который они должны быть благодарны, Уиллоби, Эд — Эд! Белл плотно завернулась в полотенце, как в саронг. Может, дело в Эдварде? Что, если именно из-за него Элинор стала такой несговорчивой? Может, ее расстроила новость про него и Люси Стил, хоть она и клянется, что это не так?
Белл подошла к запотевшему зеркалу и провела по нему ладонью, очистив небольшой кружок. Потом наклонилась и всмотрелась в свое лицо. Ее кожа и правда стала похожа на персик? Или она просто… красная?
Билл Брэндон дожидался Элинор в кафе в Эксетере. Он позвонил этим утром, сказав, что будет в городе весь день и хотел бы пригласить ее на ланч.
— Я обычно не хожу на ланч.
— Но вам же надо что-то есть!
— Я приношу что-нибудь с собой. В контейнере, из дома.
— Звучит безрадостно.
— Так и есть.
— Тогда позвольте угостить вас каким-нибудь необычным сандвичем, какого вы дома никогда не сделаете.
— Спасибо, — ощутив внезапную признательность, пожалуй, даже благодарность, сказала Элинор. — Я… я с удовольствием приду.
И вот теперь они сидели за столом, в центре которого красовалось блюдо с сандвичами.
— Раки, творожный сыр и руккола. Копченый лосось. Цыпленок с зеленью — все на зерновом хлебе. Ну а теперь давайте-ка. Ешьте.
— Спасибо. Правда, спасибо, — искренне поблагодарила Элинор.
Билл сел напротив нее.
— Я заказал еще два капучино, для вас с шоколадом. Да. Я ненавижу капучино, но я знаю, что если сам не выпью его, то вы тоже не будете.
— Я что, стала совсем невыносимой?
Он улыбнулся, протягивая ей блюдо с сандвичами.
— Знаете, каждый из нас иногда оказывается на пределе.
— Но я всегда считала, что, даже будучи на пределе, нельзя срываться на других людях. А совсем недавно взяла и нагрубила маме.
Билл взял с блюда сандвич и покрутил его в руках.
— Ваша мама, конечно, славная женщина, но она вас эксплуатирует.
— Нет, она…
— Да, — перебил ее Билл и надкусил сандвич. — Ешьте, — повторил он, а потом добавил, прожевывая и ухмыляясь:
— Представляю, что подумала бы миссис Дженнингс, если бы увидела нас вдвоем, обедающих в кафе!
Элинор проглотила кусочек и, слегка насторожившись, спросила:
— Почему вообще она должна что-то думать?
— Потому что она вбила в свою сумасбродную голову, что я в вас влюблен, но не осмеливаюсь за вами приударить.
Элинор перестала жевать.
— Но… — произнесла было она и смолкла на полуслове.
Билл улыбнулся и сказал:
— Я считаю вас чудесным человеком.
Она улыбнулась ему в ответ.
— И я вас тоже.
— Но вы не…
— Нет. Нет.
Он опять протянул ей блюдо. Потом сказал:
— Вам не приходило в голову, что мы с вами из тех, кто влюбляется, понимая, что не может рассчитывать на взаимность?
Элинор отвела глаза.
— Не знаю.
— Элинор?
— Что?
— Эд Феррарс… И Люси. Что вы чувствуете на самом деле?
Элинор посмотрела ему в лицо.
— Я в порядке.
— Вы говорите искренне? Это правда?
— Билл, — сказала Элинор, — можете поверить, я не собираюсь тратить силы на напрасные терзания. Даже не зная подробностей того, что произошло, я прекрасно понимаю, как Эдвард оказался в такой ситуации. Причина в семье — в его семье. И в его матери. Они все жуткие снобы, эта семейка, а он ненавидит снобизм. Он защищает Люси; поступает пускай старомодно, зато достойно.
— Но ведь он приговаривает себя…
Элинор склонилась над столом.
— Билл, я уверена, что он предпочтет жить хоть и не особенно счастливо, зато в согласии с собой, а не думать только о деньгах, как остальные члены его семьи, и действовать себе наперекор. Я знаю, такой образ мыслей сейчас не в почете, но он все равно останется при своем.
Официантка, обогнув барную стойку, подошла к их столику и поставила на него две больших белых чашки с капучино.
— Пожалуйста, — равнодушно произнесла она.
Билл подождал, пока она отойдет, а потом спросил:
— А как же вы?
Элинор посмотрела на чашку с кофе. Потом сказала не очень убедительно:
— Эдвард никогда ничего мне не обещал. И он имеет право поступать так, как считает нужным. На его месте я сделала бы то же самое. От себя все равно не убежишь: лучше попробовать стать таким человеком, с которым ты сможешь уживаться.
