Жена поневоле - Нинель Лав
— Простите, нет.
— А… Лаврентия вы знаете?
— Лаврентия Павловича? — удивилась Кира, забыв, что Лаврентий и Вячеслав одноклассники. — Знаю. Вы с ним тоже вместе учились?
— Да… Может, мне тогда к нему за помощью обратиться, если Славы пока нет.
— Лучше к нему — связей и возможностей у него гораздо больше, чем у меня. А отец девочки с вами приехал?
Женщину снова повело в сторону, руки стали быстро вытаскивать из коробки бумажные салфетки.
— Майка моя дочь… и больше ничья.
— Ну, что ж, у нас у женщин так бывает, — тут же согласилась Кира и, не став лезть в душу, поменяла тему разговора. — У вас есть мобильный телефон или вам дать свой, чтобы позвонить Лаврентию Павловичу?
— Мобильный? Нет, у меня нет — у Майки есть старенький, только он не отвечает…
И женщина снова всхлипнула.
Николай оставался безучастным к их разговору и только посматривал на часы.
— Я за телефоном…
56
Оставив гостью страдать в одиночестве, Кира поднялась на второй этаж, взяла в кабинете свой телефон, заглянула в спальни дочерей, предупредила о завтрашней поездке в дом Дмитрия Викторовича, пожелала им спокойной ночи, попросила закрыть двери спален изнутри на замок, дождалась пока замки защелкнутся и только после этого вернулась в гостиную. Вернулась и набрала нужный номер.
— Рад слышать вас, Кира Дмитриевна, хоть полночь на дворе, — не удержался Лаврентий от колкости, помня свою обиду.
— Что у вас на дворе я не знаю, — съязвила в ответ Кира, — а у меня в доме ваша знакомая… — и вопросительно посмотрела на сидящую в кресле женщину.
— Екатерина Ивановна Захарова.
— Екатерина Ивановна Захарова, — повторила она в трубку. — У нее дочка из дома сбежала…
— Ничего она не сбежала! Я не так ребенка воспитывала, чтоб она из дому убегала — пропала она! — недовольно встряла в разговор гостья и протянула руку к телефону. — Можно, я сама с ним поговорю.
Пожав плечами, Кира передала женщине свой мобильный телефон.
— Здравствуй, Лаврентий! Это Катя! Катя Захарова… У меня дочка пропала.
— Здравствуй, Катерина, — опешил бывший одноклассник и, соскочив со стула, в волнении забегал по комнате, цепляясь короткими ножками за расстеленные на полу циновки. — А ты в полицию обращалась?
— Обращалась, только без толку — дело завели и в папочку положили. Никто ее искать не собирается.
— Так, понятно. Я сейчас не в Москве и быстро приехать не смогу… Где ты устроилась?
— Нигде. Я сразу к Славе поехала — он мне адрес и телефон оставил, когда мы документы на дом подписывали. Вот я и поехала в Москву… пока нашла — уже темно стало.
— Ладно, сейчас все уладим. Передай трубку Кире Дмитриевне.
Женщина передала трубку и впервые за этот день вспомнила о житейских проблемах — ночевать ей было негде. Она как-то не задумывалась о том, где остановится, когда приедет в Москву (Бурмистров должен был решить и эту проблему) — ехала с определенной целью, а на такие мелочи, как ночлег и еда, внимания не обращала: главное, найти дочь! Но оказалось, что человек, к которому она ехала и на помощь которого рассчитывала, помочь не может. Нерешенные житейские проблемы свалились на ее плечи, и надо было их срочно решать, но как решать она не знала — может, Лаврентий поможет?!
И Лаврентий, наступив на свою гордость, постарался уладить возникшие затруднения.
— Кира Дмитриевна, я убедительно прошу вас устроить на одну ночь нашу со Славой одноклассницу, — разливался в любезностях бархатистый баритон, обволакивая слова сладкой патокой. — У нее горе, она устала, а мне до Москвы добираться часа два, да к вам час и до моего дома…
Кира тут же уловила фальшь в его голосе и усмехнулась:
— Если вы пытаетесь меня обаять, Лаврентий Павлович, то не старайтесь: я и без вашего старания не выгоню женщину на улицу — даже совсем незнакомую. Но убедительно прошу вас завтра приехать, как можно раньше и заняться поисками ребенка вашей знакомой. Со своей стороны я могу попросить знакомого проконсультировать Екатерину…
— Ивановну, — подсказала гостья, не пропуская ни одного слова из их разговора.
— …Екатерину Ивановну — Федин работник Следственного Комитета и знает все порядки. С утра я ему позвоню и попрошу приехать. Кстати, как там работается у вас нашей общей знакомой — Светлане? Кажется, она беременна, а вы хотите ее уволить… Я могу порекомендовать ей очень хорошего адвоката, почти такого же зубастого и ушлого, как Абрам Ааронович. Или это только слухи?
— Слухи, Кира Дмитриевна, — любезно расплылся в улыбке Лаврентий Павлович. — Слухи.
— А на счет того, чей это ребенок, то никто пока не опроверг ее утверждений. Для установления отцовства необходима экспертиза на ДНК, дождемся рождения ребенка и тогда все станет ясно… — Кира вспомнила подслушанный разговор экономки и ее племянницы и добавила: — Проведем сразу две экспертизы и узнаем, сколько детей появилось у Вячеслава в его отсутствие в доме: один или все-таки два… — и, вспомнив про Розу, добавила: — а может быть, три…
Услышав такое спокойное рассуждение жены Вячеслава о его внебрачных детях, Лаврентий очень удивился и опять растерялся — второй раз за день! Не смотря на весь его богатый опыт общения с прекрасным полом и все знания психологии, эта женщина с ее «жесткой» искренностью и противлением обаянию его голоса сумела разрушить стальные доспехи, которые надежно прикрывали его долгие годы от людского хамства и презрительных насмешек.
— Откуда вы узнали? — искренне удивился Лаврентий Павлович.
— Узнала что? — переспросила Кира.
— Ну, что Майя дочь Славы!
Открыв рот от изумления, Кира внимательно посмотрела на красивую аляповато одетую гостью и вышла из гостиной, прикрыв за собой дверь.
— Значит, и у этой женщины от Вячеслава ребенок? Который по счету? И вы просите меня оставить ее в моем доме? — голос у Киры изменился — в нем появились нотки обиды и едва сдерживаемого возмущения.
Лаврентий тут же почувствовал эту перемену и понял, что совершил непростительную ошибку, открыв тайну бывшей одноклассницы.
— Вы не знали об этом! — догадавшись о своей оплошности, опешил он, ругая себя за разговорчивость.
— Нет!
— А я подумал, что Катерина рассказала вам… Вы же говорили про детей, вот я и подумал, что вы имеете в виду Майю. Так вы не оставите Катерину в своем доме?
«— «…вы либо святая, либо дура…» — вспомнила Кира Толстого и невесело усмехнулась. — Дура, я! И не
