Грезы Афродиты - Фокс Алексис Джей
— Ты, сука! Я тебя… — Билл схватился за прутья с засохшей и очень старой кровью.
— Не перебивай! — Майкл пустил разряд тока по прутьям, и Билл упал. — Во-о-от… Умница. — Он вернул электрошокер охраннику. — Я хотел сказать, что готов простить тебя. Искренне простить, забыть все, но… — Хозяин клуба посмотрел на огромный монитор, который вкатили охранники и поставили напротив клетки.
— С-с-сука… — со злостью пробурчал Билл, ерзая от боли на полу.
— Знаешь, в чем ирония? — присел на корточки Майкл. — Жить прощенным или умереть непрощенным — решать будешь не ты. А та, из-за кого ты нарушил правила.
— Ты что задумал, больной, блядь, ублюдок?!
— Ну ты же знаешь, что сегодня означает свадебное платье, и знаешь, что по правилам это добровольно, — улыбнулся Майкл. — И у меня большие сомнения в том, что она согласится… А вот если на кону будет твоя жизнь, как думаешь, шансы возрастут?
— Конченый…
— Это просто расплата, Билл… Последствия. Все честно. А ты, раз не смог смотреть, как твою подружку трахает один, будешь смотреть, как ее трахает толпа… — Майкл расплылся в неприятной улыбке. — Ну а если она не согласится… решит, что твоя жизнь ничто по сравнению с ее честью, то ты… ты просто сдохнешь. Но сдохнешь, зная, что все равно ушел зря, ведь ты для нее пустое место. Весело, да?! — Майкл звонко рассмеялся, смотря в беспомощные, залитые желанием мести глаза Билла. — Смейся же! Смейся со мной! — окончательно сходил с ума хозяин клуба.
Внутри Билла полыхало пламя. Оно сжигало все: и душу, и сердце, и всю его никчемную гордость, эго, нарциссизм. Обнажало чудовищную боль от осознания своих ошибок, порождало страх. Страх не за себя, а за то, что Эмили согласится спасти его и разрушит все его так тщательно цементируемые в эти дни убеждения в ее пороках, грязи, подлости, предательстве. Этим поступком она просто перечеркнет все. Докажет ему, что только он виноват в том, что случилось, только он и никто другой. Именно он сделал ее такой, он не защитил, он не спас, он обрек на бесконечные страдания… Осквернил ее прекрасное тело, которое, наоборот, должен был оберегать, заботиться о его чистоте.
Теперь Билл не знал, что больнее: смерть, о которой он так мечтал в эмоциональном порыве. Смерть, что будет мучить Эмили до конца ее дней и, словно стервятник, выедать душу чувством вины. Или это зрелище… надругательство извращенной толпы над его любимой на его же глазах… А он… он лишь будет понимать. Смотреть и понимать, что даже если она не любит, все, что она делает, через какую боль проходит, это из-за него и ради него. Чтобы его спасти…
«Я тебя убью! Я тебя убью, тварь! Клянусь, убью суку!» — криком надрывалось сознание Билла от ненависти к себе и к хозяину клуба.
— Жестоко? — поднял бровь Майкл. — А я думаю, нет. Скажи, ты знал? Знал, что она журналистка?
Билл округлил глаза.
— Ой… Так ты знал… — довольно улыбнулся Майкл. — И вы думали, что можете меня уничтожить… уничтожить все, что я тут годами строил? Мою жизнь? Мой мир? Мир тысяч людей?
— Майкл! Майкл! — с ужасом осознал Билл, что даже если Эмили не решится, то он ее точно не отпустит. — Слушай, это не так! Она не журналистка!
— Нет? — Майкл включил видео с Эриком и отмотал на момент, где он берет деньги и спокойно уходит. — Знаешь его?
По телу Билла промчался ледяной холод от застывшей перед глазами улыбки Эрика. Улыбки, с которой он наверняка ее трахал, а потом просто продал. Сдал, как последнюю шлюху. От этой несправедливости, что она была со всеми, кроме него, сердцу Билла становилось еще обиднее, еще больнее, и если бы не то понимание, что Эмили обречена, он бы сейчас сам умолял о втором варианте. Предпочел бы смерть…
— В общем, приятного и, возможно, последнего вечера, — наигранно поклонился Майкл и отправился к выходу, но остановился у наблюдавшей в темном углу за действом Жюстин.
— Признаю, неплохой план. — Майкл посмотрел в явно осуждающие глаза Жюстин. — Что? Да, я ее сохранил, даже не мыл и деревянный пол со следами твоих ноготков на память оставил. — Он широко улыбнулся. — Еще раз накосячишь, посажу в нее снова, и больше ты оттуда не вылезешь. Незаменимых нет. — Хозяин клуба высокомерно поправил золотой венец и вышел из комнаты.
Душа Жюстин снова вернулась назад. В этот ад, из которого она так долго выбиралась. Медленным шагом она подошла к клетке и провела рукой по ржавым прутьям. По своей засохшей крови. Все эти следы сотрясали болью каждую частицу ее души, каждый узелок воспоминаний. Воскрешали в сознании бесконечные истязания, бесчисленные унижения, насмешки и насилие. Животные, неприкрытые издевательства над ее телом, волей, разумом и свободой. Француженка еле сдерживала слезы и уже не просто ненавидела своего хозяина, а искренне хотела помочь ему умереть.
— Ты знала? Ты все, сука, знала? — Билл отчаянно кинулся на прутья клетки.
— Oui. — Не обращая внимания на Билла, Жюстин смотрела на прутья клетки. — Это я и придумала, — резко развернулась она и пошла из комнаты прочь.
— Ты такое же животное, как и он! Ненавижу! Ненавижу вас, твари! — изо всех сил потряс прутья Билл.
Его слова отскочили от совести Жюстин, как от затвердевшего булыжника, и, словно не ведая никаких человеческих чувств, она просто закрыла дверь. Теперь лишь слабое пламя тлевших углей и пока еще черный монитор оставались наедине с утопавшим в безнадежности Биллом. Только они…
Приятный согревающий огонек грустной тыковки продолжал гореть и наблюдать за Эмили, выбиравшей наряд для француженки. «А может, это? — Она сосредоточила взгляд на эффектном кроваво-красном костюме дьяволицы. — Жюстин же любит все такое… Кожаное и открытое», — подумала Эмили и увидела знакомую фигуру в арочном своде под ведущей на второй этаж лестницей. Нимфа в костюме суккуба то появлялась в нем, то скрывалась от любопытных глаз гостей торжества.
«Мэй?» — поймала себя на мысли Эмили и, осторожно встав из-за стола, сложила ноутбук, а затем проследовала к уже пустовавшему проему.
— Мэй, это ты? — Она вошла в коридор и попыталась хоть что-то разглядеть в его темноте.
— Пс-с-с, — эхом послышалось из-за угла вдалеке. — Сюда.
— Мэй? — Эмили непроизвольно оглянулась на мелькнувшую в свете холла тень и уверенно пошла вперед на голос. — Мэй! — увидев за углом филиппинку, искренне обрадовалась она.
— Да я это, я, тише только, — прошептала та.
— Как же я рада! Ты в порядке? — довольно обняла ее Эмили. — Я тебя сама
