Случайные соседи - Ксения Чапин
.- Причем здесь ты! Я имею ввиду ребенка. Если это будет мальчик, то... я бы не хотела. Это архаизм! Мне уже его жаль, и...- В этом вопросе, уверен, что смогу убедить тебя, и привести весомые и наглядные аргументы! А если это девочка, тоже какие ни будь пожелания от тебя будут? - Смешок все таки вырвался, и он прикрыл второй рукой рот на мгновение, придавливая губы.- Я бы хотела сама выбрать ей имя, можно?- Вне зависимости, будет ли это мальчик или девочка, имя будешь выбирать ты. - Большим пальцем он гладил мои ладони, выводил круги, странные узоры, обрисовывал костяшки, и успокаивал.
.- Правда?- Чистейшая. Потому что ты - женщина, которая дает ему жизнь. - Без предупреждения, Давид склонился к моим губам, и под дружные крики и улюлюканье поцеловал меня, ведь он то следил за ходом церемонии, а я нет. - А теперь, моя, уже официально, жена, пойдем бить стакан, как дань уважения нашим предкам, и праздновать!Всеобщее веселье и благодушие помогли мне отвлечься, а легкие поглаживания по спине, ладоням и волосам от Давида - окончательно успокоили.В двенадцать ночи, он вежливо со всеми попрощался, и, когда за последним гостем закрылась дверь, запрокинул голову к потолку.- Наконец то! - Простонал он. Пиджак и галстук полетели на пол, и когда Леманн повернулся ко мне, то и рубашка уже была расстегнута до середины живота.
- Знаешь, они все мои друзья, или близкие родственники, но за сегодняшний день я раз двести подумал о том, что мы могли запросто ограничиться раввином, и никого не звать!- По моему - ты получал удовольствие от праздника? - Меня уже изрядно душила горловина платья, но самостоятельно выбраться из этого кружевного скромного великолепия я не могла.- А ты? - Вытащив полы рубашки из брюк, он расстегнул последние пуговицы и принялся за серебряные запонки на манжетах.- Это было волнительно... и ты оказался прав, когда говорил, что еврейские свадьбы радикально отличаются от обычной росписи в ЗАГСе...Запонки тоже полетели на пол, упав сверху пиджака. Прохладными ладонями, он обрамил мое лицо, поцеловал в лоб, ласково, невинно, пальцами зарылся в волосы и принялся вынимать шпильки, и шептать незнакомые слова на иврите.И опять слова были подобны шелесту камыша, высокой луговой травы, или зеленых листьев на ветках дуба.Предпоследний ритуал на сегодня - расплетание моих кос.
Я рассматривала знакомые черты , мутные голубые глаза, которые так любила, острые скулы, упрямую линию челюсти, широкие, пушистые брови и каштановые кудри. Как только волосы упали на спину, позволила повернуть меня, и расстегнуть все пуговки на спине.Осторожно и медленно, сантиметр за сантиметром, Давид оголял мою спину, поглаживал выступающие лопатки и касался губами, там, где того сам хотел. Дойдя до поясницы, он поднялся вверх, проскользнул ладонями под лиф платья, и начал спускать его с моих плеч.Сердце учащенно билось, гоняя раскаленную кровь по венам.
Я тяжело задышала, с губ срывались тихие стоны, а тело потяжелело от сладкого предвкушения.- Хочешь еще чего ни будь, или пойдем в спальню? Чай... теплого молока с печеньем?- В спальню! - Однозначно и категорично выпалила я, прежде чем дослушала все предлагаемые варианты.Давид, легко подхватим меня на руки, уложил на нашу кровать, лениво, неспешно играл с моим телом, лишая возможности хоть как то поучаствовать в процессе. Уделив внимание каждому уголочку, впадинке, выступающей косточке, он накрыл меня сверху собой, прошептал еще что на иврите, и наши тела соединились.Размеренно двигаясь, сдерживая себя, он смотрел прямо на меня, и я могла поклясться, что он меня видел! Пусть лишь в своей голове, зная каждую мою черту наизусть, но представлял мое лицо. Оргазм принес блаженную расслабленность, веки потяжелели, я едва могла связать пару слов, но Давид и не просил меня о чем то еще говорить.С его рукой, поглаживающей мой маленький, но уже круглый живот, я заснула
Глава 64. Кто виноват?
- Леманн, это все ты виноват! - Прорычала я, останавливаясь возле стула, прогибаясь в спине и утробно подвывая. Моя поясница изнывала от боли, как и все тело в целом.Давид, беззаботно спрыгнул с моей высокой больничной кровати, и весь, такой ослепительно красивый и бодрый, облаченный в хирургические штаны и рубашку, пружинистым шагом, подошел ко мне.- Да. Конечно я виноват, кто же еще? - Костяшками он надавил на две точки над копчиком, и я удовлетворенно застонала.- Ты... Я буду тебе это по гроб жизни вспоминать!- Ладно. Я не против.
- Мне хотелось его ударить, но я сдерживалась, как могла.Схватка закончилась и я продолжила курсировать кругами по палате, отдыхая. Через три минуты все повторилось, и по ногам потекла прозрачная и липкая жидкость.- О! Воды отошли! Я позову врача! - Хлопнул по своим коленям Леманн и вышел в коридор, попросив меня стоять на месте.- Прелестно... - Загробно отозвалась я... - Куда же я денусь?Слишком оптимистичный. Ни грамма уважения ко мне, и тому плачевному состоянию, в котором я оказалась.Доктор, естественно еврейский, в одной из самых дорогих клиник Санкт - Петербурга, где проходил практику Иосиф, пришел, тоже приторно улыбаясь. Хорошо хоть родсттвенника никаким ветром не принесло!- Ну, что у нас тут!- Нечто феноменальное...
Такое ощущение, что я писаю, и не могу остановиться! - Простенала я.- Это всего лишь воды, душенька!“Не. Называй. Меня. Душенькой!!!” - Злобно шипела я про себя, позволяя медсестре сменить мою рубашку на новую, а Леманну снять мои шлепки и помыть их в раковине.Нужно помнить о дыхании. Как там было на курсах по подготовке к родам? Вдох через нос, два выдоха через рот. Или это у пловцов?Когда началась новая схватка, которой я уже потеряла счет, мне было абсолютно все равно, для кого была предназначена эта схема, главное, что она работала, помогая слегка притупить боль.- Ты отлично справляешься! Молодец! Моя умница! - Видимо в этой больнице, одна я считала, что ни черта у меня путного не выходит, и я заваливаю свою миссию по деторождению, даже еще не приступив к основной части!- Леманн, я больше не могу.... - На этот раз, отдых я решила провести на гимнастическом мяче, но промежность лишь сильнее запекло.
Ладони по привычке легли на большущий живот, который был неестественно каменным, а лбом
