Гамбит искусного противника - Ария Тес
Провожу рукой по шее. Я дико напряжена не только из-за того, что устроила вчера, но и…
«Боже, о чем я думаю…»
Да о том самом.
Его губы оставили на мне много огненных следов, а сегодняшний утренний будто активизировал их все разом! Это вообще ненормально! Я как наркоманка, которая только-только завязала, а потом с дуру вляпалась в очередную компанию с уклоном, но сбежала в самый сладкий момент. Теперь жалею. Я ведь действительно жалею, что не осталась с ним, и до слез обидно…
Дверь открывается, и понимаю я это лишь по внезапному холодку по ногам, поэтому быстро стираю эти самые слезы и смотрю в сторону.
— Крис? Это ты?
— Почти.
Снова таращусь, но головная боль утекла вместе с вчерашним позором в слив, и теперь здесь только я. И он. Алекс издает смешок, а потом берет что-то с полки, буднично добавляя:
— Не волнуйся, котенок. Я уже много раз видел тебя голой. Кстати, ты знала, что в ванной есть защелка?
Конечно я это знала, козел! Просто однажды я застряла в этой самой ванне из-за этой самой защелки, и ее так никто и не починил, хотя здесь живут уже почти год двое здоровых мужиков. Похоже они об инструментах только в теории слышали…
— Или ты специально? — уже тише парирует сам себе, на что я показываю ему средний палец, но продолжаю молчать, а он улыбаться, — Тут так освещение расположено, что тень видно с обратной стороны, знаешь об этом?
— И?
— Аккуратней с жестикуляцией, котенок. Я еще не забыл три твоих вчерашний страйка.
— Тогда добавь еще один! — повторяю жест и уже громче возмущаюсь, — Какого хрена ты вообще приперся?! Выйди!
В ответ мне прилетело молчаливое «тоже самое». Конечно тени я не видела, зато видела очертания его лапищи, которую он прижал к хлюпенькой шторке, а потом включил электрическую щетку, как бы говоря: разговор окончен.
Ну и хрен с ним!
Я закатываю глаза и выдавливаю гель на свою мочалку-медвежонка, а когда уже собираюсь смывать, он заканчивает и свои процедуры. Тут то я и радуюсь: наконец-то свалит, а я смогу спокойно…кхм, продолжить, но вместо этого слышу, как срабатывает защелка. Застываю. Обдумываю, а потом выпаливаю, как на духу:
— Ты закрыл дверь?!
— Именно так, котенок.
— Зачем?!
— Решил показать, как это делается.
— Очень смешно. Выйди наконец и…
Но я не успеваю договорить, так как шторка резко отъезжает, и это настолько неожиданно, что я взвизгиваю, неудачно отступаю, поскальзываюсь и съезжаю по стенке. Вся эта мизансцена вызывает единственную, наверно, разумную реакцию — смех. Алекс ржет, откинув голову назад, а сам стоит полностью готовый к тому, о чем я мечтала еще каких-то пятнадцать минут назад.
«Твою. Мать!!!»
Мне не хватает духу возмутиться, вместо того, я тупо пялюсь на его член, хлопаю глазами, а он только рад! Весь из себя горделивый, облизанный моим же взглядом и с самооценкой уровня Бог, Алекс переступает бортик ванной, а потом протягивает мне руку так, будто ничего такого не происходит. И это бесит! Я наконец прихожу в себя, смотрю на него волком, но в ответ получаю привычное закатывание глаз, после которого следует такое же привычное «будет так, как я хочу». Алекс берет меня под руку и тянет, чтобы я встала, а когда это происходит…делает кое что неожиданное. Он осматривает меня на предмет ушибов, за чем я наблюдаю чуть не с упавшей на дно ванны челюстью. Это действительно очень неожиданно — он будто за меня…волнуется?! Опять что ли глючит?!
Но вместо едкого комментария, из меня идет другой…ответный.
— Было очень больно? — указываю глазами на синяк, и он усмехается, упирает руку в стену, вынуждая и меня к ней припасть, и лишь после этого шепчет.
— Ты за меня волнуешься, котенок?
— Понятно. Не хочешь, не отвечай, мне то…
— Прилично, — перебивает, не отводя своих серых глаз от моих, — Но это не самое страшное, что со мной случалось.
Мы молчим, пока капли безжалостно бьют сверху. Забавно получается, что он невольно закрывает меня от них, принимая на себя весь удар, а я вижу в этом какой-то символизм…будто он делает это намерено. И это подкупает, черт возьми, но лишь на миг. Я одергиваю себя, складываю руки на груди и хмурюсь:
— Какого хрена ты творишь?
— То, что хочу.
Больше говорить он не собирается. Алекс по-хозяйски кладет руку мне на щеку и притягивает к себе, впиваясь горячим, страстным поцелуем. Так получается, что каждый раз, когда он меня целует — я чувствую тоже самое, что чувствовала в первый раз. Целая буря эмоций, которая распаляет меня быстрее, чем если облить что-то керосином, и я себя больше не контролирую. Меня как нарывает гормональная волна, которая отделяет разум толстым стеклом, в которое сколько не бейся — не пробьешь.
Я хочу его.
Я так сильно его хочу, что меня изнутри разрывает. Я просто физически не могу оттолкнуть Алекса, который это прекрасно знает. Он прижимается ко мне всем телом, вдавливая в стену сильнее, а его эрекция настолько сильная, что, как бы смешно не звучало, точно оставит мне синяк. Но мне плевать. Я прикусываю его губу сильно, потому что злюсь, а он принимает это, подыгрывает, кусая в ответ. Мне не больно, это настолько приятно, что у меня подгибаются коленки, и я обязательно снова прочесала бы холодное дно задницей, если бы его сильные руки не подхватили бы вовремя.
Он всегда подхватывает. Я не боюсь упасть рядом с ним, а одновременно с этим боюсь. Это так странно, логике вообще не поддается — нам очевидно сложно общаться, но что касается секса, все настолько классно будто у нас один мозг на двоих. Иными словами в постеле я доверяю ему полностью, а в жизни не доверяю совсем. После Верочки мне сложно не ждать от него ножа в спину…
А воспоминания то имеют свойства отрезвлять. Я чувствую, как он упирается в меня, и так хочу ощутить его полностью, но все равно даю заднюю. Отстраняюсь, задыхаясь, смотрю пьяно в его пьяные и, сбиваясь с ритма нормальной речи, выдыхаю.
— Подожди…подожди, стой…
— Замолчи.
— Алекс, это неправильно, стой…
— Амелия, — твердо