Вредная. Запретная. Моя (СИ) - Ланская Алина

Вообще-то я ожидала увидеть жениха, ну или помощников, которых Леша нанял специально для свадьбы. Но никак не папу.

Прилетел, значит. Наверняка еще Смирнофф ему и билет отплатил.

— Я… я, пожалуй, пойду, — пролепетала Улька и бочком так, бочком придвинулась к выходу и прошмыгнула в дверь.

Папа выглядел плохо. Нет, он выглядел хреново — полностью седой, да и залысины уже не мог скрыть, лицо все в морщинах, похудел, но главное — глаза, конечно. Глаза побитой собаки. Ни больше ни меньше. Что-то кольнуло в сердце, похожее на жалость, но я велела ему заткнуться. Никогда отца не прощу. Никогда!

— Сашенька, доченька моя!

И голос совсем старческий, боязливый какой-то. Да, хорошо по тебе Криська проехалась. Как каток по асфальту.

Папа раскрыл объятья, но я не тронулась с места. Сердце гулко билось в горле. Все равно папу было жалко. Но ему я этого не покажу.

— Зачем приехал? Тебя вообще-то не звали.

Отец дернулся, как будто я его ударила. На мгновение мне показалось, что он стал прежним — сильным, жестким и… и я ошиблась.

— Моя единственная дочь замуж выходит, — обиженно процедил он. — И что? Мне не найдется здесь места?

— Тебе же не нашлось места для меня! А если б Криська тебя не обобрала бы и не выгнала, и не вспомнил бы, что дочь есть.

— Саша, перестань. — Отец поморщился. — Не ожидал, что ты такая мелочная, ведешь себя, как…

Он запнулся, а я, набрав в легкие побольше воздуха, готова была высказать все, что я о нем думаю.

— Меня пригласил Алексей, — быстро вставил папа. — Твой будущий муж! Хороший парень, кстати. Так что не устраивай истерику, пожалуйста.

Он медленно зашел в комнату и уселся на банкетку. Огляделся по сторонам, пока я прифигевала от его наглости. За год дважды всего звонил — первый раз, когда про Лешу правду узнал, второй — когда его Криська ободрала, то есть сразу же после рождения малыша.

— Плохо мне, Саша, плохо. — От грустного взгляда папы у меня сердце сжалось. — Кристина не дает видеться с Германом, хотя он мой сын! И требует, требует… Я же ей все отдал!

Это действительно так! Мне Леша рассказывал, он даже своих юристов папе дал, но поздно, как выяснилось. Криська недаром была одной из лучших на своем потоке — мозг у нее на отлично работал. Когда папа приехал к ней, обласкала дурака и убедила на себя и на сына переписать активы, когда ребенок родится. Так ведь надежнее, а то вдруг опять до папы докопаются! А у него, оказывается, не так мало и оставалось, еще пара квартир за границей и какие-то бабки в иностранных банках.

‍

Так сильно он хотел сына… Вот и получил!

А еще через месяц она его за дверь выставила. В прямом смысле.

— Если тебе плохо, это не повод делать плохо мне в день моей свадьбы!

Отец сидел понурый. Мне не хватило злости, чтобы ему еще Артурчика припомнить. А надо бы, но это Леша на меня плохо влияет — душнит постоянно, что прошлое должно жить в прошлом. Хотя сам и упек Аракчеева в тюрягу. На двенадцать лет. За покушение на убийство. Никогда не смогу думать об этом спокойно. Чудо спасло в той аварии, которую Артур подстроил. Или провидение, как опять ляпнула Улька.

— Пап, сейчас не лучшее время, правда. У меня вообще-то праздник! И я его сама себе устроила. Не ты, кстати. И никакого трогательного шествия отца и невесты! Мы скромно, без свидетелей распишемся в загсе, потом будет фуршет.

— Милый дом, уютный, — невпопад сказал папа. — Хороший… Вы здесь будете жить после свадьбы?

Я усмехнулась:

— Мы и так здесь живем. Просыпаюсь утром, смотрю на Женевское озеро и понимаю, что меня все устраивает.

Кроме тебя в нашей спальне! Я не готова была прощать отца. Да и он вроде не собирается просить прощения.

— Алексей сказал, что вы в свадебное путешествие в Америку полетите?

— Ну да! Пап, зачем ты приехал, а? Хочешь использовать мою свадьбу для своих дел? Не получится! Не позволю, ясно?

— Да ничего я не хочу, я просто хочу увидеть, как ты замуж выходишь! Неужели ты так меня ненавидишь?

В голосе папы было столько боли, что я начала ему верить. И еще я догадалась, как папа очутился в доме, а не среди гостей в ресторане.

— Леша тебе разрешил, да? Добрая душа.

— Он у тебя чудесный! Хороший парень, я… — Отец запнулся и отвел взгляд.

Но я решила его не щадить.

— Офисный задрот, которого ты велел мне бросить и на глаза тебе не показываться до тех пор! Забыл?!

— Саша…

— Папа, нет! — Подойдя к двери, я распахнула ее. — Даже извиняться не буду. Если у тебя дела с моим женихом, это его проблемы, а у меня крылья за спиной не растут и нимб над головой не светится. Уходи! И чтобы на свадьбе тебя не было!

Сказала и тут же почувствовала угрызения совести. То есть видеть папу среди гостей я точно не хотела, но можно было не так резко выразиться, конечно.

Он молча вышел из спальни. И правда изменился сильно — раньше бы разнес мне полдома за такие слова. Но как без денег и власти остался, да еще и никому не нужный, уже другой человек.

У меня стало тягостно на душе — но все, что с папой происходит, он сам себе и создал. И нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

Дверь осторожно приоткрылась. Не обернулась — и так знала, кто пришел.

— Выгнала?

— А ты как думал? Леш, вообще-то он мой отец, мог и предупредить!

Леша уселся на банкетку, на которой только что сидел папа. За год мой жених не слишком изменился, разве что больше не косит под прилежного стажера. Как и обещал, Леша почти на полгода взял отпуск после своего «дела» в Москве. И остался со мной в городе. Пока я не уволилась через три месяца.

Сама, кстати, ушла. Никто меня не гнал, хотя новое руководство мощную «чистку» провело. Даже Ирка Горячева психанула и уволилась, а за ней еще несколько человек. Я держалась чисто на собственном упрямстве. Хотела доказать всем, себе в первую очередь, что чего-то да стою. Сама. Без папы и без Леши. До Нового года продержалась, а потом мы с Лешей уехали путешествовать на два месяца. Лучшее время в моей жизни. Самое-самое лучшее.

И мой Смирнофф самый-самый! Зря я волновалась, что не знаю его. Мы уже больше года вместе, а он все так же смотрит на меня влюбленными глазами, как и раньше. И принимает меня такой, какая я есть.

— Саш, он твой отец, я не хочу, чтобы он побирался. Кристина все отобрала, ему даже жить негде.

Сердце дернулось от боли — представила на мгновение, как папа роется в мусорке рядом с другими бомжами.

— Леш. — Я смотрела в любимые зеленые глаза. — Я не могу его простить. Я — не ты. И… вообще у нас сегодня свадьба! У меня свадьба! Я хочу думать только о нас с тобой! Он у тебя денег просил?

Тишина. Так я и думала.

— И ты ему дал! Много? Леша!

Взгляд хоть и виноватый, но прямой.

— Саш, ему едва за пятьдесят, многие в этом возрасте только начинают жить нормально. Без дела он умрет.

— На работу его к себе взял?! — Я чуть не подпрыгнула. — Да он тебя за человека не считал! Ты забыл?!

— Дал ему денег под новое дело. Хочет небольшой бизнес себе на старость. Саш, он тебе жизнь дал.

— А потом изуродовал! Может, женим его на твоей матери? Они стоят друг друга!

Леша захохотал, а потом встал и обнял меня. В его руках я всегда теряю стервозность. И всего через несколько часов эти руки будут уже руками моего мужа.

— Волнуешься? У меня вообще мандраж. — Уткнулась носом в его ключицу и прикрыла глаза. — Может, забьем на фуршет? Пусть без нас веселятся.

— Ушам своим не верю! Ты и страх? Саш, ты же сама говорила, что вся Москва пусть слюной изойдет от твоей свадьбы! А сейчас в кусты?

— Москва пусть спит спокойно. Плевать на нее. Я никаких фоток не стану публиковать сегодня. Без меня найдутся желающие.

Из своей прошлой жизни я позвала только трех человек — Ульяну, Реджи и Лидию. С замшей мы теперь вместе работаем — я ей позвонила весной, когда мы с Лешей вернулись из путешествия по Азии. Да, на дистанте, да, непросто, часто с ней ругаемся, но Лидия — просто космос и мегапрофи. Жаль, что она до сих пор одна. Не понимаю, как можно было ее променять на ушлую суку Криську? Но мужчины — известные идиоты, не ценят они верных и любящих их женщин, вот и побираются потом почти без штанов. Ладно, про папу забыла.