Непара - Эллин Ти
Я не узнаю Колосова. Это какой-то другой мужчина, но думаю, это из-за нервов и переживаний. Он чересчур собранный и правильный, этим Егор обычно не отличается, но в целом мне все равно, я любого Егора люблю, даже когда он кричит на меня и в порыве злости несет всякую чушь.
Держу малыша крепко, пытаясь согреть, пока мы поднимаемся на лифте на четвертый, кажется, этаж. Крошка согревается и смотрит на нас черными бусинками, а когда мы входим в какую-то квартиру, которую Егор открывает своим ключом, настает уже моя очередь изумленно смотреть по сторонам.
— И где это мы?
— У нас дома, — улыбается Егор и бросает ключи на тумбу в прихожей. — Снял квартиру, купил кое-какие вещи. Три комнаты. Спальня, гостиная и одна комната, чтобы ты могла работать и принимать там клиентов. Нравится?
Нравится ли мне? Да у меня слов даже нет, чтобы выразить все свои эмоции и чувства!
Это самый, самый лучший мужчина на всем белом свете, и я опять реву, потому что от любви к нему слезы сами по щекам катятся.
Подхожу к Егору и упираюсь лбом в его подбородок, всхлипывая.
Мое счастье размером с земной шар, его хватит на все человечество, правда.
— Я готова хоть закаляться начать, чтобы купаться с тобой в этом дурацком ледяном душе, Егор. — Опять несу какую-то чушь, но иначе не получается. Я люблю этого мужчину, слишком сильно люблю, чтобы мыслить адекватно хотя бы сейчас.
Мы стоим в нашей квартире, на пальцах обручальные кольца, а в душе нереальная любовь. Егор обнимает меня, а между нами в тепле дремлет крошечный котенок, который обязательно станет членом нашей семьи.
Счастлива ли я? Больше всех на свете.
Лиза
Улыбаюсь сквозь слезы за счастье подруги. Мы болтали по телефону с ней около двух часов, пока она собирала вещи для переезда, а я рисовала, удобно устроившись в кресле. Прислала фотку колец с подписью «официально Колосовы», и моя челюсть упала до пола. Удивил, Колосов, очень удивил. Не ожидала я такого, но рада неистово. За Алису всегда радуюсь сильнее, чем за кого-либо, но за радостной улыбкой сердце болит за саму себя. Глупые мысли, что любви достойны все, кроме меня, пробираются в черепушку, и отгонять их с каждым днем только сложнее.
Ухо болит от долгих разговоров, на глазах слезы, а на губах улыбка. Вожу стилусом по планшету после окончания разговора, тщательно прорисовывая ресницы, а потом отдаляю рисунок, и…
Я нарисовала Савельева.
Бездумно, по памяти, не глядя на фотки и вообще не собираясь его рисовать. За два часа родила портрет, пока разговаривала с Алисой, потому что Савельев этот из головы моей вообще не выходит. И это тому доказательство. Вообще не могу отвлечься и перестать думать о нем, даже когда поглощена разговором с подругой.
Откладываю планшет и иду на кухню за спасительной дозой кофеина. А еще за спасительной дозой бутербродов.
За столом сидят родители, уплетая очень поздний ужин, и я выдавливаю из себя улыбку, чтобы пожелать им приятного аппетита.
— Кто обидел мою дочь? — говорит папа, и я тут же зажмуриваюсь. Черт.
Папа не в курсе всего происходящего в моей жизни. Он очень много работает, днем часто отсыпается после ночных смен, поэтому восемьдесят процентов времени мы проводим с мамой вдвоем. Такие вечера, когда вся семья в сборе, — редкость. И Савельеву очень повезло, что за все те дни, когда он забирал меня на машине, дома не было папы.
Мой отец — два метра мышц, совести и любви к своим девочкам. Мама такая же крошка, как и я. Правду говорят, что девушки влюбляются в парней, похожих на своих отцов. Я что одного, что другого не увижу в лицо, пока на стул не встану.
— Никто не обидел, пап, лета хочется, ты же знаешь, что я не переношу холода, вот и грущу. — Жму кнопку на кофемашине, надеясь, что безжизненная железяка сделает мне напиток максимально быстро. Нет желания обсуждать с папой тему, кто меня обижает, иначе все может закончиться тем, что мы все дружно поедем разбираться к Савельеву. Кому оно надо?
— То есть не тот высокий Артем, к которому ты уже месяц бегаешь ночевать, делая вид, что остаешься у Алисы, да? — выдает папа, и я поворачиваюсь к нему с отпавшей челюстью.
Что?!
— Не волнуйся, детка, я рассказала папе, что вы очень похожи на нас с ним в молодости, и он не против ваших отношений, — улыбается мама.
Отношений. Угу. Точно. Дружеских если только.
Снова улыбаюсь через силу и радуюсь, что кофе наконец-то готов. Хватаю чашку и буквально сбегаю из кухни, потому что обсуждать «отношения» со своим «парнем» с папой я точно не готова.
Надеюсь, папа не оторвет Теме голову, если узнает, что мы не встречаемся, а ночевать я ездила к нему в качестве друга.
Падаю в кресло, принимаю любимую позу и хватаю в руки планшет, чтобы порисовать, но снова натыкаюсь взглядом на портрет Савельева.
Черт…
Красиво вышло, собой я довольна, но вот смотреть на него как-то особенно больно. Закрываю документ, называя тот банально «Савельев», и открываю соцсеть, чтобы посмотреть, никому ли из клиентов не задолжала рисунок.
Длинный: Гаврюш, а эскиз-то нарисуешь?
Сообщение приходит сразу же, и я хлопаю себя по лбу. Точно! Это он же вчера прислал мне сообщение, что хочет набить кота, даже фотку татуировки скинул, какого примерно нужно, а я, вся в грустных мыслях, забыла, что он вообще мне что-то писал.
Лиза: Конечно. А почему кота?
Длинный: Ну я же котик;)
Котик, точно. С длинным хвостом.
Закатываю глаза, не удивляюсь самолюбию Артема, и открываю фотку, которую он присылал еще вчера. Ну… красиво. И Тему вполне отражает. Вроде и кот, а клыки такие, что до мяса прокусит. И стиль прикольный.
Закрываю глаза, представляя, как будет смотреться рисунок на красивой руке Савельева, и закусываю губу: красиво. На самом деле на нем хоть что нарисуй, красиво будет.
Лиза: Через час пришлю рисунок)
Савельев: Куда деньги переводить? Сколько?
Бесит. Для друга, вообще-то, могу и
