Судьба - Наталья Евгеньевна Шагаева
– И да, Роберт, юбилей у меня пятнадцатого января. Надеюсь, все будет, как всегда, на высшем уровне.
– Можете не сомневаться, Наталья Александровна, – одариваю ее очаровательной улыбкой.
– Что это только что было? – спрашивает меня Елизавета, как только Наталья покидает кабинет.
– По-моему, Наталья Александровна только что все нам объяснила, – сажусь в кресло, беру чашку кофе, отпиваю. – Я уже говорил, что кофе у тебя просто великолепный?
– Говорил. Роберт объясни мне, что тут только что произошло? – недовольно возмущается Елизавета.
– Произошла ошибка. Но мы все уже выяснили. Все, конец истории. Можете продолжать работать, Елизавета Андреевна.
– Роберт, я, может быть, и ненормальная, но не совсем дура! Это дело рук твоей жены?!
«Моей жены». Ненавижу это словосочетание. Я бы многое отдал, лишь бы она никогда не была моей. Но время не отмотать назад, придется разгребать ошибки прошлого.
– Да, ты не дура. И, как умная девочка, должна просто продолжать работу без лишних вопросов. Все хорошо. Я обещаю тебе, ничего подобного больше не повторится.
Елизавета хмурится, надувает губки. Поднимаюсь с кресла, подхожу к ней, целую ее. Она не отвечает на поцелуй, застывает в одном положении.
– Лиза, малышка, открой свои вкусные губки, – шепчу моей обиженной девочке прямо в губы.
– Нет, – упрямо произносит она, и ее губки раскрываются. Врываюсь, поглощая ее рот, отчего моя девочка ахает, медлит, но все же отвечает на поцелуй.
– Вот так, малышка, не смей мне отказывать! – говорю, отрываясь от ее вкусного ротика. – А теперь давай позавтракаем. Надеюсь, ты накормишь меня?
– Да, конечно, что ты хочешь? На завтрак у нас подают очень вкусные блинчики.
– Вот и хорошо. Давайте ваши блинчики. И побыстрее. У меня, как выяснилось, сегодня есть очень важные дела!
Завтракаем мы в кабинете. Елизавета опять задумчива и молчалива. Это плохой знак, она только начала раскрываться. И я никак не могу допустить, чтоб она опять закрылась от меня. Елена, чертова сука! Иногда мне кажется, что Елена – наказание за все мои грехи. Наказание, которое я выбрал сам для себя. Черт, и почему мне раньше казалось, что я все делаю правильно.
После утреннего инцидента мне уже не кажется идея папки, лежащей в моем сейфе, столь удачной. Я подвергаю риску теперь не только себя, но и Елизавету. Она становится моим слабым звеном. Моим уязвимым местом. Чего я никак не могу допустить. Я не могу подвергать мою девочку еще большей опасности. Надо искать новые пути. Но какие? У меня нет времени на раздумья. Есть два варианта: как-то надавить на Елену, но так, чтобы она не подключила сюда своего папашу (если она, конечно, этого еще не сделала, на что я очень надеюсь) или оставить свою малышку. Но этого я сделать уже не смогу. Я не могу ее отпустить. Это тупик. Думай, Роберт, думай. Ты просто обязан что-то сделать. Нельзя, чтобы Лиза пострадала. Я, наверное, отдал бы полжизни за то, чтобы вернуть время назад и не быть таким самонадеянным, эгоистичным, алчным идиотом.
Время собирать камни. Только мои камни неподъемные для меня, но я должен надорваться и собрать их. Все, времени нет, для начала надо навестить мою «дражайшую» супругу и попытаться не убить ее во время нашего разговора.
Лиза молча ковыряется в своей тарелке, она практически ничего не съела. Так не пойдет. Беру ее тарелку, пододвигаю к себе, отнимаю у нее вилку. Отламываю кусочек блина с творогом, подношу к ее губкам.
– Открой ротик, малышка.
– Роберт, я не хочу есть, – недовольно сопротивляется она.
– Елизавета, я не спрашивал у тебя, хочешь ты есть или нет. Открой ротик.
Лиза хмурится, поджимает губки.
– Роберт, я действительно не хочу есть. И прекрати меня кормить. Я не маленькая девочка.
– Не маленькая. А ведешь себя, как будто тебе пять лет.
Она вообще отворачивается от меня. С шумом кидаю вилку в тарелку.
– Лиза, посмотри на меня! – мой тон заставляет ее повернуться и посмотреть мне в глаза. – Елизавета, прекрати думать. Я прямо слышу, как в твоей голове вертятся шестеренки. Все хорошо! Забудь про утренний инцидент. Вчера ты сказала, что доверяешь мне.
– Я доверяю, но…
– Никаких «но». Малышка, я больше не допущу, чтобы подобное повторилось. Согласен, это моя вина. Я должен был все предугадать. Должен быть на шаг впереди. Я никому не позволю тебя обидеть. Ты веришь мне?
Лиза вздыхает. Осматривает мое лицо. Протягивает руку, кладет ее поверх моей.
– Да, я верю, – тихо говорит она. По телу разливается тепло. Она мне верит, и теперь я не имею права ее подвести. Переворачиваю наши руки, и теперь уже моя рука поверх ее. Лиза смотрит на наши сцепленные ладони. Слегка улыбается.
– Вот и хорошо, – беру опять вилку, подношу к ней. – А теперь ешь.
– Ты неисправим, – усмехается она. Но все же открывает ротик. Скармливаю ей все, что лежит на ее тарелке. Заставляю выпить сок. Вот так-то лучше.
– Спасибо, малышка, все было очень вкусно, – подхожу к ней. Поднимаю с места, целую ее щечки.
– Я передам ваши благодарности повару, – улыбается она. Мне пора идти. Очень не хочется покидать ее. Но время пришло.
– Проводите меня, Елизавета Андреевна, мне пора, у меня очень много дел.
Моя девочка провожает меня до главного входа. Хочу ее поцеловать, но она неожиданно отворачивается, подставляя мне свою щеку. А это еще что такое? Целую ее в щечку. Обхватываю ее лицо, поворачиваю, к себе, заставляя смотреть в глаза.
– Что это было?!
– Роберт, на нас смотрят люди, – тихо говорит она.
– И? Пусть смотрят.
– Это неудобно и неправильно. Татьяна уже и так на меня странно смотрит. Представляю, о чем они шепчутся за моей спиной.
– Елизавета. Какое тебе дело до того, о чем они шепчутся и что думают? Это твоя жизнь. Ты не должна обращать внимание на то, что скажут люди. Лично мне глубоко наплевать на их мнение. Я всегда делаю то, что хочу. А сейчас я хочу, чтобы ты меня поцеловала! – Лиза хмурится, прикусывает губки, смотрит на меня своими красивыми глазками. – Ну, я жду! Поцелуй меня сама, малышка.
Она медлит, оглядывается по сторонам, нерешительно тянется ко мне. Я стою на месте, не помогая ей. Просто хочу, чтобы она это сделала сама. И все же ее теплые губы касаются моих. Она нежно целует меня, замирает, ждет моих ответных действий, но я замер.
– Давай, малышка, поцелуй меня по-настоящему, – шепчу ей в губы. Она отзывается, целует. Так сладко целует. Перехватываю инициативу, крепче прижимаю ее к себе. – Вот так, – говорю ей, прерывая поцелуй. – Не смей никогда мне отказывать. Это еще одно правило.
Елизавета закатывает глаза.
– Так много правил, – говорит она. Ничего не отвечаю, целую ее прекрасный носик.
– Пока, – с трудом отрываюсь от нее, выхожу на улицу, вдыхаю морозный воздух, направляюсь к машине.
Сажусь за руль, оборачиваюсь на кафе – моя
