Франсин Мандевилл - Полночь в Париже
Он сжал ее бедрами, и она ощутила в себе мягкое шевеление обессиленного, но по-прежнему твердого члена.
— У нас с тобой все так хорошо, так правильно.
— Джек, как и любая женщина, я люблю, когда все удачно складывается с сексом, но это еще не причина для брака.
— Я вовсе не имел в виду секс. Что бы мы ни делали, у нас все получается правильно и хорошо. Я люблю тебя, Кендра. Полагаю, и ты любишь меня. Если бы мы не любили друг друга, у нас и с сексом не складывалось бы так удачно.
Кендра улыбнулась и запустила пальцы в его короткие волосы.
— Ты просто романтик, Джек.
— Ты хочешь сказать, что не любишь меня?
— Я хотела сказать, что… что очень сильно люблю тебя. Но выйти замуж… Я, право, не знаю. Мы еще так плохо знаем друг друга. Кроме того, — фыркнула она, — у меня не хватит духа признаться родителям, что я выхожу замуж за человека, с которым познакомилась…
— Не надо! — сказал он, накрыв ей рот ладонью. — Не надо с этим шутить. И не надо подсчитывать дни. Главное — это наши чувства. Что может в них изменить время?
— Время даст нам возможность понять, способны мы или нет вести совместную жизнь.
— Как ты это себе представляешь? Вот мы провели вместе целый год, изучая друг друга и занимаясь любовью, чувства наши усилились и окрепли, но тут ты заявляешь, что не можешь выйти за меня замуж, потому что я не убираю за собой зубную щетку, и вообще у меня масса дурных привычек и пристрастий, от которых ты лезешь на стену. Так?
— Когда ты говоришь, все выглядит очень просто.
— Кендра, это на самом деле просто. Когда любишь, все становится чрезвычайно простым. Неужели ты действительно веришь, что со временем мы узнаем друг о друге нечто такое, чего не знаем уже сейчас?
— Пожалуй, нет.
— Думаешь ли ты, что я убийца, вор, сексуальный маньяк или совратитель малолетних?
— Нет.
— Что у меня жена и дюжина ребятишек в Грэди, штат Оклахома?
— Нет.
— В таком случае, выходи за меня замуж, Кендра.
— Но ведь сразу возникнет столько проблем: твоя работа, моя семья, туристическое агентство, которое я хочу открыть.
— Почему бы нам не решать все эти проблемы вместе, а не поодиночке? Неужели ты предпочтешь бросить меня, а не заняться вплотную возникшей у нас проблемой?
— Джек, прекрати. Тебе бы адвокатом стать, а не морским пехотинцем.
Он усмехнулся. Багровые лучи вечернего солнца освещали его красивое худое лицо.
— Ну, адвокат не сумел бы окрутить тебя так ловко, как морской пехотинец.
— Окручиваешь ты здорово, Джек.
— Хватит вилять, Кендра. Спрашиваю тебя еще раз: ты выйдешь за меня замуж?
— Да.
Он поцеловал ее. Это был сильный, страстный, многообещающий поцелуй.
— Об остальном не беспокойся, Кендра. Мы будем делать то же, что делают все женатые люди: бороться с трудностями, уступать друг другу, поворачивать дело так, чтобы проблемы сами собой уходили.
— Ты говорил, что не хочешь иметь связь с тем, кто живет далеко от тебя. Как же ты представляешь себе брак с тем, кто живет далеко? — спросила она, в свою очередь целуя его.
— Никак не представляю. Такой брак мне просто не нужен.
Он нежно провел пальцами по ее обнаженным плечам.
— Я ведь могу уйти из морской пехоты. Мне нужно отслужить еще восемь лет, чтобы выйти в отставку офицером. Разумеется, я потеряю пенсию и положенные мне льготы, если уйду сейчас, но, возможно, я буду иметь больше, работая инженером.
— Ты же любишь морскую пехоту. Ты сам мне это сказал.
— Милая, тебя я люблю больше. Я не хочу провести ближайшие восемь лет в разлуке с тобой или, хуже того, таская тебя за собой по миру, без надежды где-то надолго обосноваться, открыть свое дело, завести детей.
При мысли о собственном ребенке она вдруг остро ощутила чувство ужаса и восторга.
— Многие военные растят детей.
— А ты этого хочешь?
— Нет. Но я подумала, что готова мириться с чем угодно эти восемь лет, если только мы большую часть времени будем вместе.
— А как быть с твоими планами открыть туристическое агентство? Для тебя это значит ничуть не меньше, чем для меня морская пехота.
— Я не обязана затевать это сейчас. Деньги можно положить в банк и подождать с моим бизнесом, пока ты не выйдешь в отставку. Мы с самого начала должны жить вместе. Это еще один способ научиться уступать друг другу.
— Может, останешься со мной в Париже по окончании своего тура?
— Пожалуй. Вполне можно повременить с агентством, — кивнула она.
— Я подумал, что здесь, в Париже, ты могла бы потихоньку раскрутить свое дело. Организовать элитные туры для «людей с положением».
— Нечто подобное тому, что было с девочками, — воскликнула Кендра, схватывая его мысль на лету.
— Именно. Не автобусная экскурсия типа той, что была у нас в Версаль, а элитные роскошные туры. Иногда и я мог бы выбраться.
— Снять дорогие лимузины для обзорной экскурсии по Парижу. Машины попроще — для поездки во Французские Альпы. Уик-энды в каком-нибудь замке на Луаре. Интимные путешествия по Бургундии…
— При условии, что я буду сопровождать тебя в любой поездке, получившей определение «интимная».
— Идет!
У нее заблестели глаза.
— Ты в самом деле считаешь, что у меня это получится?
— Благодаря туру с девочками и визиту к Буркелям ты хорошо усвоила, что нужно богатому путешественнику и как его ублажить. Позднее можно будет подумать и о других, более дальних маршрутах — с учетом моего будущего назначения. Впрочем, если у тебя будет любимая работа, разлука, возможно, не покажется столь тяжкой.
— Разлука с тобой в любом случае будет невыносимой.
— Знаю, — вздохнул он. — Стало быть, надо вернуться к вопросу об отставке.
— Много ли я выиграю? Ты станешь преуспевающим инженером и будешь разъезжать по свету, стремясь построить все, что можно.
— И тогда моя преуспевающая красавица-жена воспользуется своим служебным положением и организует для нас небольшой тур на двоих.
Он погладил ее живот, а затем положил ладонь на треугольник пушистых волос.
— Но когда мы заведем детей, с поездками будет покончено. По крайней мере, на время. Я буду, конечно, человеком штатским, но за мной останется последнее слово, как и сколько может путешествовать моя семья.
— Джек!
— Да?
— Я думаю, что мы легко научимся уступать друг другу.
— Я тоже так думаю… Черт возьми. Знаешь, о чем я подумал?
— О чем?
— Мы никогда не сможем рассказать нашим детям, как я сделал тебе предложение.
