Ширли Конран - Месть Мими Квин
«Алиса» еще шла, давая хорошие сборы, а Макс уже начал репетировать с Физз главную роль в пьесе Бернарда Шоу «Святая Иоанна».
Комис посоветовал ему проявить железную волю на первой же репетиции.
И запугивал Макс актеров или очаровывал их, он всегда вел себя так, словно точно знал, что делает. Иначе актеры потеряли бы в него веру и превратили бы его жизнь в ад. Даже Физз во время репетиций почтительно выслушивала Макса, оставляя все споры до дома.
Макс хотел, чтобы в труппе царила веселая атмосфера, позволяющая актерам расслабиться. Его актеры были полны энтузиазма, радости, возбуждения, и все это не без помощи Макса. Именно так он добивался от них полной отдачи, не забывая, впрочем, и о полезной дисциплине.
Макс никогда не репетировал больше шести часов. Урок Бэзила Дина, доводившего актеров до состояния зомби тридцатичасовыми репетициями, не прошел даром.
Макс, словно дирижер, чувствовал, где необходима пауза, а где следует ускорить ритм. Он убрал эпилог, посвященный решению церкви перевести Жанну д'Арк из еретиков в святые. Действие кончалось мучительной смертью девушки на костре.
В день премьеры, когда опустился занавес, в зале стояла мертвая тишина. А потом Физз услышала гром аплодисментов.
* * *И тут пришла слава. Двадцатичетырехлетний Макс вдруг превратился из избалованного дитяти в вундеркинда. Его фотографировали, у него брали интервью, на него рисовали карикатуры. Его портрет маслом кисти сэра Джеймса Лэвери появился на летней выставке в Королевской академии. С каждой почтой он получал письма поклонников. После утреннего спектакля в переулке у служебного выхода толпились школьницы, жаждавшие получить его автограф.
Сначала Максу понравился этот успех, но потом у него появилось чувство, что за ним постоянно наблюдают. У славы оказалась неприятная изнанка.
* * *В поисках душевного покоя Бетси перепробовала все. Медиумы, астрологи, кружки самосовершенствования и тому подобное. Миссис Бриджес весьма прозорливо считала, что всем нужны только деньги дочери, но Бетси в это не верила. Ведь, отправляясь на сеансы или занятия, она надевала простенький плащ и старую шляпу. Она и не догадывалась, что достаточно одного взгляда на нее, чтобы определить – за углом ее поджидает шикарная машина с шофером.
«Выполняя свой долг перед покойным», миссис Бриджес следила за дочерью. Ей помогал в этом отличный детектив. Бетси узнала об этом только потому, что некий всегда безукоризненно трезвый владелец магазина мужской одежды как-то майским вечером выпил немного лишнего. Около одиннадцати часов вечера он ехал по улице и на повороте перепутал педаль тормоза с педалью газа. Его «Олдсмобиль» рванулся через улицу, как лев за газелью, и влетел прямо в скромный «Форд». В машине рядом с детективом сидела миссис Бриджес. Удар был настолько сильным, что их автомобиль врезался в витрину магазина.
– Я его засужу! – успела крикнуть миссис Бриджес как раз перед тем, как ударилась правым виском о железную стойку «Форда». Смерть была мгновенной.
Воскресенье, 17 июля 1932 года.
Голливуд
Настоящая жизнь казалась далекой и нереальной. Физз выглянула из узкого окошка, чувствуя себя сказочной принцессой. Внизу лежал бульвар Сансет.
Ее номер в гостинице «Шато Мармон» был просторным и комфортабельным. Физз приехала по контракту с Голливудом.
Физз присела к письменному столу в стиле Людовика XIII и своим крупным округлым почерком принялась дописывать письмо Максу. «Все просто сошли с ума от чечетки, куклы Ширли Темпл есть в каждой витрине магазина игрушек. Говорят здесь только о кино. Все студии бросились снимать бродвейские мюзиклы, пытаясь развеселить публику. Но тринадцать миллионов американцев сидят без работы, значит, денег у зрителей нет.
Рядом с каждой блондинистой старлеткой – гангстер. Это последний модный аксессуар.
Я как раз собираюсь на прогулку с Тюдором, который отнесся ко мне очень мило. По молчаливому уговору, мы никогда не говорим о мадам О'Б. В британской колонии все уверены, что Тюдор устал везде сопровождать ее на протяжении последних двух лет, так как мадам никак не решит, хочет она выходить за него замуж или нет. Я уверена, что твоя мать даже не может представить такой поворот событий…»
* * *Две недели спустя, сидя в своей башенке в «Шато Мармон», Физз, как всегда по воскресеньям, писала Мими:
«Дорогая, я уже не сомневаюсь, что ненавижу сниматься! Съемки нудны и утомительны. Мне тяжело играть эпизоды не в хронологическом порядке. Представляете, я сижу и проливаю слезы, потому что мой Пират мне изменил, а мы с ним еще даже не познакомились!
Звезды здесь окружены всеобщим поклонением, они купаются в деньгах, но наш театр дарит мне такие тепло и любовь, что для меня не может быть никакого сравнения между сценой и кино! Я возвращаюсь в театр, а международная слава пусть катится ко всем чертям! Я решила, что больше никогда не буду сниматься, плевать на их безумные гонорары. Этого не поймешь, пока своими глазами не увидишь показной блеск жизни звезд и не оценишь то ужасное давление, под которым все они живут. Слава богу, я уже скоро вернусь в Англию. Целую вас, дорогая Мими.
С любовью, Физз».
Пятница, 7 октября 1932 года.
Колвил-плейс, Лондон
Почти в полдень Физз в новом темно-синем брючном костюме вышла из такси у входа в свой дом на Колвил-плейс.
Первая голливудская картина Физз «Леди и пират» обещала быть полным провалом. Многие сцены пришлось переснимать. На это ушло еще четыре недели. Макс разразился по этому поводу гневной телеграммой. Поэтому, когда ее отпустили на четыре дня раньше, Физз решила сделать ему приятный сюрприз и явиться домой без предупреждения.
Стоило ей переступить порог собственного дома, как она ощутила пустоту семейного гнезда. «Ох уж эти мужья! Никогда их не оказывается рядом в нужную минуту!» – подумала Физз, расплачиваясь с таксистом, который внес в холл два ее объемистых чемодана.
Физз торопливо расплатилась и весело окликнула:
– Макс!
Ей никто не ответил. Физз крикнула еще раз:
– Макс?
Тишина.
Она взбежала по узкой лестнице в гостиную, потом зашла в спальню, но Макса не было.
Физз присела на край аккуратно застланной постели и позвонила в оба театра. Там он тоже не появлялся. Физз, не торопясь, вернулась в холл. И только тут поняла, что показалось ей странным. Миссис Помфрет, уборщицы, тоже не было в доме. Кто же может знать, где Макс? Только Тоби и Мими.
Мими сама сняла трубку:
– Господи, Физз, когда ты приехала?
