Исключительно твой - Лука Луминица
Блядь. Паника накрыла меня, как тогда. Их давно уже не было, но они вернулись, без стука.
— Мам. — побежал, представляя ее лежащей на холодном полу. — Мам. — звал, дыхание сбивалось, меня бросало, то в жар, то в холод. — Мамааааа. — вбежал в дом.
— Чего кричишь? — мама вышла из кухни с конфетой в руке. — Я передумала, можешь закапывать.
Закапывать.
Закапывать.
Закапывать.
— Саша. — подбежала ко мне, когда ноги меня не послушались и я рухнул на пол, начиная биться в конвульсиях. — Саша, у тебя эпилепсия?
Замотал головой, хрипя.
— Что? — начала проверять мои зрачки, раскрывая широко глаза.
Убежала на кухню, возвращаясь, со стаканам, холодной воды. Умыла меня.
— Закрой глаза. Сейчас все наладиться. — растирала мне виски и запястья, пока меня не отпустило. Дыхание выравнилось, смог открыть глаза.
— Давно у тебя панические атаки?
Откуда она знает? Бля. Она же врач.
— С тех пор, как мы его потеряли. Они не частые, но бывают. — промямлил себе под нос.
— Ты знаешь, что их провоцирует?
Кивнул.
— Страх смерти. — выпулил на одном дыхании.
Мама, помогла мне встать, провожая до комнаты.
— Спасибо, мам. Дальше я сам.
— Точно? Если что кричи.
Кивнул ей, закрывая дверь в свою пещеру. Снял грязные вещи, закинув их в корзину. Встал под холодные струи воды, которые окутали все мое онемевшее тело. Такой встряски у меня не было давно. Сегодняшняя атака была сильнее других. Мое горло полностью сжалось, перекрывая путь воздуха к легким. Как бы меня не штырило, я всегда держал в голове упоминания, что от панических атак не умирают. Это, мне наверное и помогало, как можно скорее придти в себя. Но эта, сука, так жахнула меня сегодня, что я распластался, как мешок с картошкой на полу. Такой неожиданности я и представить не мог.
Может мне пора лечиться? Рассказать все маме, она же классифицированный врач, с огромным опытом, она же мне поможет? Интересно, можно ли лечить фобии?
Перекрыл воду, переодеваясь во все чистое. Пришел в себя, анализируя и проматывая пленку памяти назад. Началось все с того, что мама захотела вызвать меня на эмоции и у нее это получилось. Не просто так это затеяла. Планировала.
— Все знает. Снежа рассказала. — разговаривал сам с собой сидя на кровати. Возможно все это и к лучшему. Не пришлось выворачивать душу наизнанку. У жены это получалось намного легче, чем у меня.
— Саш. — постучалась мама в дверь.
— Давай завтра посадим, мам? Прям, утром встану и посажу все сам. Хорошо?
Она улыбнулась.
— Не надо ничего сажать. — присела рядом со мной. — Извини. Я заставила тебя копать, чтобы ты выпустил своих драконов наружу, но не думала, что их настолько много.
Драконы. Вспомнил про сказку, которую Снежинка так любила и всегда просила рассказать. В каком бы состоянии я не был, пьяный, уставший, не в настроении, но рассказывал.
— Пойдем кушать? — повернул голову к ней.
— Ты можешь меня вылечить? — попросил ее.
— Могу конечно. — совершенно серьезно ответила, как будто ее голова и руки могли творить чудеса. — Пельмени, вылечивают все. Пошли.
— А чай будет? — поинтересовался улыбнувшись.
— Компот из сухофруктов. Убьет всех тараканов в твоей голове. Пойдем. Пойдем. — потянула меня за руку, словно я непослушный подросток, в принципе я таким и был.
Не разговаривали, лопая пельмени, из своих тарелок. Не думал, что настолько проголодался. Умял всю порцию, за пять минут, не особо прожевывая.
— А еще есть? Очень вкусные. — просил добавки.
Мама рассмеялась.
— Конечно, есть. А вот, если бы тогда в магазине я не выиграла спор, то они бы были не такими вкусными.
— Эти наши, которые мы лепили? — удивился я.
— Да. — мама, медлила перемешивая пельмени в кастрюле.
— Что ты делаешь, так долго? Наложи или давай я сам.
— Ловлю твоих гигантских уродцев. Мои, то красивые, а твои не очень.
Я заржал, вспоминая, с какой неохотой лепил этих фантастических тварей, ненавидя их всей душой.
— Вот, держи. — поставила передо мной тарелку, до верху наполненную не особо эстетичных пельменей.
— Почему сразу уродцы? Они милые, слегка полубокие, но выглядят ничего.
— Саш, признай, что они стремные.
Бля, так весело пельмени я еще никогда не ел. Плакал от смеха, держась за живот.
— Главное, не внешность, а что внутри. — осекся, думая, что сказал эти слова, точь-в-точь про себя.
Ладно. Хватит думать, надо восполнял силы.
Запил все наивкуснейшим компотом, осушив половину графина.
— Мам, а ты умеешь готовить тот чай. Ну, этот….. — хотел и не хотел, произносить имя жены.
— Который умеет готовить, Снежа? — женщина напротив лукаво на меня посмотрела, отпив из кружки компот.
Кивнул.
— Умею, конечно, только он будет не таким, как у нее. Она его готовит с одним особенным ингредиентом. Его нельзя купить, он нигде не продается.
Нахмурился, не понимая, о какой такой добавке говорит мама.
— Что за хрень такая? Только не говори, что она использует запрещенку.
— Нет, сынок, вовсе нет. Она готовит его с любовью для тебя, поэтому он такой вкусный.
Вот и весь секрет, который я узнал, через хрен пойми сколько времени. Она всегда все делала с любовью, а я это растоптал.
Совершенно случайно вспомнил, что сегодня годовщина свадьбы у Дэна и Милы. Бля. Отмечают, наверное, но без меня. Ладно. Пускай веселятся, я свое веселье давно отвеселил.
— Мам, спасибо за ужин. Я спать пойду. — поцеловал ее, уносясь в комнату.
Подложил подушку по удобнее под голову, включая на всю кондиционер. Так захотелось позвонить, но не Дэну с поздравлениями, а Снежинке. Уже не так больно было вспоминать о ней, чувствовал внутри, какую-то легкость, забвение и эйфорию. Любовь. Это чувство к ней только крепло, с каждым днем, все сильнее и сильнее.
Неужели, в жизни так бывает, что два человека созданы именно друг для друга? Неужели, где-то там наверху есть список имен, друг на против друга, и их написанная история?
Зажмурил глаза, чтобы быстрее уснуть, умоляя, чтобы Снежа мне приснилась. Мы бы с ней закружились в вальсе и я бы увез ее ……..
«Темно. Я снова здесь. Отсчитал тринадцать секунд. Свет загорелся, больно ударив по зрачкам. Проморгался, привыкая к нему. Уже не мог сидеть в тоннеле, мог только стоять, разглядывая шершавую стену напротив.
Привык, подходя к самому краю линии, чтобы сдаться, но где-то внутри теплилась надежда, что я здесь не один. Меня слышат и видят.
— Привет. — поздоровался. Голос отскочил от стен, запев звонким эхом. Положил голову, упираясь лбом об стену. Больно, но я потерплю. Молил, чтобы дверь напротив, открылась.
— Папааааааа. — услышал слева голос,
