Единственная для Лютого - Алиса Франц
Вместе они поднялись на второй этаж, Руслан придержал дверь спальни, сказав:
— Не только покажу, но и хочу попробовать новую кровать.
После этих слов он распахнул дверь и пропустил Машу вперед.
— Однако есть одно «но»… — Лютый деланно призадумался.
— Какое «но»? — невинно поинтересовалась Маша.
— Для тестирования кровати мне нужна компания. Девушка. Желательно миниатюрная, с темными волосами, кареглазая… Строгая красавица, иногда с дерзким язычком. Училка, одним словом. Есть на примете? — буднично поинтересовался Лютый, а внутри у него все начало гореть в ожидании реакции Маши на его тираду.
— Даже не знаю. Сегодня вечером я буду занята.
— И чем же, позвольте узнать?
Руслан охотно включился в игру, затеянную им самим, ощутив как забурлила кровь и стало горячо во всем теле, а мысли сосредоточились только в одном направлении, устремившись к Маше.
— У меня есть мужчина. Пожалуй, сегодня я буду его любить на этой самой кровати.
Маша осторожно присела на кровать и провела ладонью по белоснежному, гладкому покрывалу.
— Любить? — Лютый сделал шаг вперед, замерев перед девушкой.
— Любить, много и долго любить, — согласилась Маша. — Хочу заняться с тобой любовью, — шепнула едва слышно.
Маша скользнула рукой вверх, погладив пальцами пряжку ремня. Она посмотрела на Лютого снизу вверх, едва заметным жестом облизнула губы. По венам Руслана словно заструился кипяток, а эти невинные, распахнутые глаза и приоткрытые влажные губы сводили его с ума. Лютому в тот же миг захотелось, до каменной рези, чтобы эти губы его приласкали, откровенно и без границ, вбирая до самого конца, выпуская и снова поглощая напрягшуюся плоть, поджавшую брюки в районе ширинки.
Он едва дышал, глядя на девушку, и весь мир перестал вращаться, замер в ожидании, пока он смотрел в глаза Маше, а она в ответ смотрела на него, с откровенной жаждой и безграничной любовью. В ней, этой миниатюрной девушке сочетался и твердый характер, и сладкая, томительная нежность, вкупе с умением прощать и отдавать саму себя целиком, без остатка близким и дорогим. Лютый и думать не мог, что однажды он окажется в числе тех, кто дорог сердцу Маши.
Сейчас все стало возможным и Руслан был безгранично рад выпавшему шансу, твердо зная, что он скорее сдохнет, чем упустит свое счастье, заключенное в Маше.
— Ты такая красивая и желанная, с ума меня сводишь.
Руслан скользнул пальцами по щеке, внизе, погладил большим пальцем губы девушки. Она медленно распахнула пышные губы и взяла в рот большой палец мужчины, неторопливо, чувственно лизнула языком шершавую подушечку, очертив влажный, горячий круг, полный порочного намека.
Лютый всегда крепко стоял на ногах, однако от такой провокации едва не зашатался и захотел в тот же миг хорошенько наказать Машу.
Она должна знать, что такое с мужчинами делать нельзя! Запрещено заводить их до сумасшествия в миг, когда гости стоят на пороге и томятся в ожидании, когда на счету есть всего минута или две…
Щеки девушки были раскрасневшимися. Было заметно, что Машу собственная смелость тоже взбудоражила и завела. Однако вслух она предложила Руслану другое:
— Спустимся? Неприлично заставлять гостей ждать, — улыбнулась Маша.
Улыбка девушки была нежной и невинной, но в светло-карих глазах проскользнули чертенята, Лютый на крови мог поклясться, что увидел именно их. Маша поднялась с кровати, поднявшись на цыпочки, поцеловала замершего Руслана и первой вышла из спальни. Развернувшись, он двинулся следом за ней, словно намагниченный, полный восхищения своей миниатюрной, сексуальной невестой.
Теперь перед ним встал самый важный вопрос: как дождаться момента, когда они с Машей останутся вдвоем, и не умереть от пытки ожиданием.
***
Повествование от лица Маши
«Какой насыщенный получился день!» — подумала я поздним вечером, растянувшись в большой ванне.
Я вытянулась в полный рост, прикрыла глаза и наслаждалась минутами покоя, вдохнула нежный аромат роз, который струился по спальне и проникал даже в ванную комнату.
Руслан не поскупился на приятные сюрпризы для меня, словно старался искупить одним махом вину за прошлое недоверие, обидные слова и не самые добрые намерения в отношении меня. Я уже все отпустила, далеко в прошлое, полюбила этого жесткого, властного мужчину всей душой, приняла его в свое сердце, где он отвоевал для себя до неприличия много места, продолжая занимать мои мысли, даже на расстоянии.
Сейчас Руслан отлучился на время, чтобы проводить отца в аэропорт, неотложные дела требовали присутствия Мурада Османовича. Отец Руслана долго прощался со мной и с Тимофеем, по его глазам было видно, что он совсем не хотел отпускать Тима, привязался к нему душой и взял с меня обещание, что я буду отпускать его в гости.
Я не смогла отказать Мураду Османовичу в этой просьбе, потому что видела, как он хорошо относится к Тимофею, и Тимофей не чурается его внимания, охотно проводит с ним время.
Я испытывала благодарность за то, что Мурад Османович благосклонно принял меня в семью, не став задавать вопросы о различиях между нашими культурами.
В глубине души я боялась и этого тоже — неприятия союза между двумя людьми, из совершенно разных слоев общества и культуры. Но любовь стирает различия, объединяет, и, кажется, Мурад Османович хорошо помнил об этом, желая своему сыну быть счастливым. Поэтому он не стал препятствовать нашему союзу, напротив, несколько раз строгим тоном напомнил сыну, что свадьбу нужно сыграть в ближайшее время…
От усталости я даже уснула ненадолго и успела вздремнуть в ванне, потом проснулась от звука мужских шагов. Поняв, что вода в ванной стала едва теплой, я вылезла из нее, осторожно прошлепала босыми ступнями до большого банного полотенца и завернулась в него. Соорудив на голове тюрбан, вышла из ванной комнаты, оказавшись в большой спальне.
«В нашей спальне, которая совсем скоро станет супружеской», — подсказала себе, словно придавая смелости перед встречей с любимым.
Руслан появился на пороге спальни и, многозначительно посмотрев на меня, закрыл дверь изнутри. Щелчок дверного замка заставил мой пульс ускориться.
— Тимофей спит крепко, я проверил, — сообщил Руслан, двинувшись в моем направлении.
Он не стал терять времени зря, на ходу избавляясь от одежды. Когда он остановился в метре от меня, на Лютом остались лишь темные боксеры, которые не скрывали абсолютно ничего, лишь подчеркивали мужское желание. Ткань облепила мощные бёдра, раскачанные икры оставались на всеобщем обозрении, как и великолепный голый торс.
Я не так часто видела Лютого полуобнаженным. Полностью без одежды я видела этого мощного мужчину лишь там, в придорожном мотеле, во время первой ночи. После того случая между нами была близость
