Не вместо (СИ) - Гейл Александра

— Спасибо. Я безумно рада, что взаимно не понравилась твоему брату. Стервой он назвал меня не первый и даже не последний. Тебе должно быть стыдно за то, что я тебя, как маленького, везу в аэропорт, хотя ты прекрасно знаешь, что должен там быть. Иначе с чего бы ты мне об этом вчера плакался? Чтобы я посочувствовала? Мог бы догадаться, что с сочувствием — не ко мне. В этом ведь была суть вчерашнего наезда? Короче, заткнись и смотри в окошко.

Я действительно отворачиваюсь к окну, раздраженно ероша пальцами волосы. Ни хрена она не поняла. Вот вообще.

47. Аэропорт и прочие причуды

Шерил

Разговаривать с ним у меня нет никакого желания. Подумать только, глубокой ночью брат позвонил мне из участка, чтобы сообщить, что Стефана заперли потому, что они с Докери, как два недоумка, подрались прямо на парковке перед офисом. В итоге Фейрстаха вычислили и нашли. Не быстро, но нашли. Потому что не найти такой дорогущий мотоцикл невозможно. Собственно, именно по этой отличительной особенности Стефана нашел сам Джеймс. Для разговора. Разговора, после которого их обоих увезли в участок. И… с днем рождения, Шерил!

Я опасалась, что буду долго и упорно уговаривать Стефана сесть в такси, но, к счастью, отпираться он посчитал ниже своего достоинства. А о дальнейших планах я благоразумно умолчала.

Итак, пока я плакала дома из-за слов Стефана, этот придурок скрыл от меня драку с моим другом, напился, слил копам моего и без того бедового брата. А я его еще и выкупала. Его! Не брата! А ведь если бы двумя часами ранее я не купила парочку билетов до Бостона, у меня были бы деньги на залог за Джеймса. Короче, чувство вины, которое довлело надо мной еще с вечера, испарилось без следа. Какой же Стефан придурок! Вот за какие такие прегрешения я в него, очевидно, влюбилась?

Прозрение настало, когда я нажала кнопку запроса в друзья Норта Фейрстаха на «Фейсбуке». Шестнадцать человек в друзьях, у меня не было сомнений, что он меня отклонит, даже если каким-то чудом вспомнит и узнает. А он взял и принял заявку. И тогда я поняла, что ломиться в друзья к законченному интроверту и по совместительству брату парня, который меня только что отшил, — антинорма. Значит, что-то со мной не так. Не нужно было много времени, чтобы поставить себе диагноз.

И что мне со всем этим делать? Такое впечатление, будто Стефан не просто злится, а за один день успел меня возненавидеть. С какой стати — не очень понятно. Как ни крути, реакция на то, что я его не впустила в свой дом, — слишком острая. И сейчас он ведет себя так, будто я наехала на его любимый мотоцикл.

— Бортовое время только через полчаса. Так и будешь пялиться в планшет, на котором ты пятнадцать минут читаешь одну и ту же страницу любовного романа? Даже я ее наизусть уже выучил. И, кстати, это какая-то редкостная дрянь.

Я выключаю дисплей и раздраженно пихаю планшет в сумку.

— Я калифорнийская блондинка-чирлидерша, по выходным катающая на серфборде. Я люблю попсовую музыку, сериалы и любовные романы. — И, видимо, курящих красавчиков-мотоциклистов, о горе мне! — Если тебе что-то из этого списка претит, советую поискать для компании брюнетку! Они менее клишированные.

Стефан отворачивается, явно силясь скрыть от меня улыбку.

— Поправка. И чирлидершей, и серфингисткой ты была. А сейчас ты просто надменная задница, стоящая в бесконечной очереди в постель самого богатого дебила во всей Калифорнии.

— Помнится, ты сказал, что переживешь тот поцелуй, — рявкаю я раздраженно. Ничего не понимаю, но очень похоже, что его настроение как-то связано с Докери.

— Я и пережил. Но не говорил, что не дам ему за слюнявые игры в челюсть.

— Тогда, может, объяснишь, с какой стати ты завел эту тему?

— С той, что был не только поцелуй.

У меня, должно быть, делается удивительно беспомощное выражение лица. Потому что, хоть убивай, я не в курсе, о чем он. Разве что разувание считать за стриптиз.

— Ты о чем вообще говоришь? — уточняю. А потом, скорее для себя, пытаюсь разложить события по полочкам. — Майлз привез меня к себе домой — было. Не знаю, с какой стати, но подозреваю, что это не очень круто, да. Затем он взялся варить кофе. Было. Но мы его не выпили, потому что я расплакалась и Майлз меня поцеловал. А потом позвонил его отец и рассказал, что решил совет по поводу моего отца. Задерживаться смысла не было. Я уехала, даже кофе не выпила. Майлз… он что, сказал что-то другое? — У меня оскорбленно взлетают брови. Я никогда бы не подумала, что он может меня оклеветать! Никогда. И если это так… — Лучше скажи мне, чтобы я с этим сразу разобралась, — мрачнею.

— Ничего конкретного он не сказал, — отводит Стефан глаза.

— Что он сказал? — требую. — Слушай, сейчас дело даже не в тебе и не во мне. Дело в том, что при текущем раскладе я вынуждена выбирать, кому можно доверять, а кому нет. И до этого самого момента Майлз значится в столбце друзей, а не козлов. Поэтому мне нужно знать, что он сказал.

— Это я ему сказал, — рычит Фейрстах, рывком оборачиваясь ко мне. — Сказал, чтобы он держался от тебя подальше. Что тебе сейчас на хрен не нужна информация о том, что он тебя хочет.

От выбранной темы разговора я морщусь, потому что — да, это как-то слишком.

— Ты прав, она сейчас мне не нужна. Поэтому мы с ним прекрасно обсудили этот момент и выяснили, что, чего бы там он ни хотел, такая девчонка, как я, станет пятном на его снежно-белой репутации. А стало быть, пусть хочет чего угодно, но без моего участия. Мне бы со своими загонами разобраться. По-моему, я тебе все это рассказывала, еще когда мы ехали к родителям Роджерса.

— Блядь, — с чувством выдыхает Стефан. — Блядь! Знаешь, Звездочка, тебе нужно быть очень осторожной с этим Докери. Дружить, конечно, можно, но не вздумай идти к нему работать. Придумаем что получше.

— Придумаем, Стефан? — вскидываю я брови. — Вопрос с моими душевными качествами, как я понимаю, вдруг резко решился? Что он тебе наплел?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вообще ничего конкретного. Но так, чтобы я навоображал недостающее.

В этот момент мне хочется то ли обнять его, то ли задушить. Но ничего из этого я не делаю. Сижу, до боли вцепившись пальцами в сумочку, и гляжу вперед. Она стоит как раз с противоположной стороны, и Стефану не видно, что я делаю. Мне хочется плакать то ли от обиды, то ли от возмущения. Это, значит, вот как и почему меня кинули. Ну, здорово!

— Какой же ты придурок. Просто невероятно, — рычу я на него.

— Да? Ты не пустила меня на порог, не познакомила с братом, ни разу не пригласила домой, не сказала, что вообще чего-то от меня хочешь. А я тебе говорил.

— Что ты мне говорил? Что у тебя Уитни, Лейси, Каролина… плюс еще половина гарема, где-то сбоку Аманда и вообще чувства к Тиффани?

— Что сделаю для тебя что угодно! — огрызается Стефан. — Или тебе это каждый обещает?

Я опускаю голову. Пальцы, сжимающие сумочку, уже сводит.

— Шер, мне стремно признаваться, что кроме тебя мне никто не интересен. Особенно если учесть, что ты мной и без того вертишь, как душе угодно. И это… дольше, чем ты думаешь. Намного дольше.

И почему вдруг после этого признания я чувствую себя школьницей, которую на свидание пригласил самый красивый мальчик в классе? Мне двадцать один, а со Стефаном мы уже где только не занимались сексом. Нашла от чего смутиться. Надо просто взять и сказать. Сделать независимый вид и сказать… о своей зависимости.

— Ладно, — поворачиваюсь я к нему решительно. — Ты мне тоже нравишься.

Судя по смешку со стороны Стефа, выглядит мое признание так себе.

— Ладно, — мягко повторяет он за мной. — Тогда давай попробуем еще раз, по-нормальному?

— Это как? Без Уитни, Лейси и Каролины? — язвлю я.

— И половины гарема, и Аманды сбоку, и вообще чувств к Тиффани. — И тут как зашипит: — А еще без Докери. Любых и в любых проявлениях. Мне хватает того, что ты из-за брата меня не пустила на порог.