Татьяна Тронина - Одноклассница.ru
В середине октября она снова пропала.
Виктор с раннего утра калымил, потом, донельзя усталый, позвонил начальству и сказал, что на работу не придет.
– Завтра-то придешь, Ерохин?
– Приду…
– Приходи, а то мы без тебя не справимся.
Виктор вернулся домой к десяти. Альки не было. Он поехал ее искать, хотя глаза буквально слипались.
Возле «стекляшки» ее не было, за гаражами – тоже, на квартире одной пьянчужки, новой подруги Альки, – тоже… Виктор объехал все злачные места в районе. Без результата.
В городе стояло второе бабье лето. Солнышко, тепло, сыплются с деревьев желтые листья… Листопад такой, что даже дворники со своими метлами не справляются! В общем, благодать.
И тогда Виктор поехал в сторону школы, где он когда-то учился. Зачем? Он не знал. Потянуло вдруг, и все. Шестое чувство, интуиция…
Вышел возле кафе «Лукошко» – только там были места для парковки, – перешел через дорогу… Школа стояла чуть в глубине улицы, за реденьким палисадником, в котором обычно гуляли детишки, оставленные на продленку. Сейчас палисадник был пуст, еще шли уроки.
Опавшей листвы – по щиколотку…
Виктор свернул в сторону и вдруг увидел Алю. Он ее сразу узнал, несмотря на то что она была к нему спиной – шла, опустив голову. Ее кудлатые волосы, голубой плащ, который он собственноручно купил в торговом центре… Из-под плаща – тонкие щиколотки. Туфли на низком каблуке, новые.
Аля.
Если смотреть издалека, со спины – фигурка стройная, почти девичья. Как двадцать лет назад.
– Аля… – прошептал Виктор.
Вот сейчас она повернется, и он наконец увидит ее прекрасное, нежное лицо. Ее настоящее лицо.
– Аля! – громко закричал он.
Она вздрогнула, замерла. Потом начала медленно поворачиваться…
* * *Сколько Алексей Грушин себя помнил, он всегда был в центре внимания. Всеобщий любимец, Лёха Грушин…
Вот в школе, например. Он не мог не дурачиться, не мог сидеть на уроках спокойно. К его каламбурам и выкрикам с места учителя давно привыкли и не реагировали. Лишь Максимыч иногда хватался за голову при очередной его выходке:
– Грушин, ну сколько можно!
– Андрей Максимович, я, может, в цирковое училище собираюсь поступать. На клоуна. А сейчас тренируюсь… – примерным голосом отвечал Леха.
Класс грохал от смеха.
Лехе Грушину очень нравилось, что его все любят, что все ему прощают – тем более что никаких особых злодейств он не творил. Так, просто дурачился. Милый и веселый Грушин…
Однажды он пустил слух среди одноклассников, что у Максимыча в лаборатории хранится настоящий яд кураре. И что вы думаете? Поверили, лопухи…
После школы Грушин служил. Вернулся, совершенно свободный, отдав долг Родине. Пойти учиться дальше?
А смысл? Вон после института народ все равно работает не по профессии. Челночат, торгуют на рынке, открывают кооперативы, биржи какие-то чуть не на каждом углу…
Поэтому Грушин в институт не стал поступать. Только время тратить. Трудился ночным охранником в одной конторе по продаже оргтехники.
Работа не пыльная, особых трудов не требовала – проверил вечером все замки, а потом спи всю ночь на диванчике… Но нет, не повезло – магазин ограбили, под покровом темноты вытащили со склада всю оргтехнику.
Грушина уволили.
Он потом служил смотрителем в зоологическом музее. Вот скука-то! Сиди на стуле, чучела вокруг эти пыльные… Коллеги – одни старухи, вечером и выпить-то не с кем! В те же годы на рабочем месте, можно сказать, познакомился с одной веселой девчонкой, Настей звали. Поженились, через год Машка родилась. Такая славная! Папку просто обожала… Ну как не любить такого веселого, доброго папку?!
Денег не хватало.
Настя стала скучной, пилила – найди нормальную работу, найди нормальную работу… А вот сама того не понимала, что на нормальной работе-то придется пахать! А пахать Леха очень не любил.
Он повадился ходить в казино – во-первых, надеялся выиграть, во-вторых, подальше от Настьки, которая и так уже всю плешь проела.
Иногда выигрывал, иногда приходилось занимать.
Однажды пришлось продать авто – старенькие «Жигули». Ох, Настька орала… А Машка пыталась папку защитить: «Папочка добрый, папочка хороший, не ругай его, мама…» Золото, а не ребенок!
Потом – хуже. Проигрался, пришлось занять у «братков». Проценты дикие… В результате продали «трешку». Жили втроем в «однушке».
– Ничего, отыграюсь! – подбадривал Леха жену с дочерью.
Но Настя перестала ему верить. В один прекрасный день ушла вместе с Машкой, хлопнув дверью. К родителям переселилась.
Очень Грушин переживал, особенно из-за дочки. В каждое их свидание она висела у него на шее, голосила:
– Папка, миленький, не уходи! Папка, помирись с мамой, пожалуйста! Я одни пятерки в школе буду получать, обещаю…
Иногда Грушин приносил ей подарки – если накануне выигрывал в казино. Он действительно хороший отец… Эх, если бы Настька это понимала!
С одноклассниками удалось один раз встретиться. Уж как они ему радовались… Любимец класса до сих пор.
Один раз Грушин вовремя не успел отдать долг – так его избили. Очень сильно. Чуть богу душу не отдал!
В первый раз задумался – как же избавиться от этого пристрастия к игре?
Один мужик (лежал в больнице на соседней койке) посоветовал:
– Ты, Леха, играй, но если выиграешь, то эти деньги не бери.
– Как это? – удивился, возмутился Грушин. – В казино их оставить? Дудки!
– Хорошо, не оставляй. Сожги.
– Спятил?!!
– Тогда отдай их бедным. В любом случае в руках не держи… – упрямо гнул сосед по палате.
– Жене отдать – святое дело…
– Нет. Нет! Чужим отдай, – упорствовал мужик. – Только чужим…
В общем, глупый совет.
Вылечился Грушин от своих синяков-переломов, вышел из больницы. Нигде не работал, опять пришлось играть.
Настя его к дочери не пустила, совсем озверела женщина…
Горе горькое. А тут новая встреча с однокашниками! Максимыч пришел… Совсем больной, старик. Не жилец однозначно.
Но все равно Грушин был рад его повидать, рад был снова увидеться со своими одноклассниками. Он по-прежнему являлся всеобщим любмцем, приколистом, рубахой-парнем… Рядом с ними всегда хотелось дурачиться, веселиться.
Вот и веселился в тот вечер Грушин сколько мог. Пил, плясал, сыпал шутками.
– Грушин, каким ты был, таким ты и остался! – хлопнула его по плечу Светка Шиманская.
Грушин немедленно обнял Светку, прошептал ей на ухо:
– Светик, ты такая аппетитная… Я тебя съем!
Светка была намного выше Грушина и вдвое шире.
