Александра Орлова - Золото для Агаты
— Ты когда ела последний раз?
— Да кто ж его знает? — Я засмеялась, свесив голову через спинку стула. — Где-то между гистой и анатой!
— Таак…
Голова кружилась, я смотрела в потолок, который как-то странно перевернулся, меня подкинули, а потом я поняла, что куда-то перемещаюсь. Да это же Разумов тащит меня наверх! На руках! Я крепко вцепилась ему в рукава рубашки и заболтала ногами, мозг уже работал по своей воле.
— А знаешь, как давно я последний раз развлекалась? Он же меня вечно отталкивал! Ну, что я некрасивая? Непривлекательная?
— Красивая и привлекательная! Только усталая!
— Нашел время! — Голос отца. — Она что напилась?
— Не без этого. — Биохимик честно пытался меня удержать, но я вывернулась и некрепко встала ногами на пол. Он прижимал меня к себе, чтобы я не упала.
— Мне нужно уехать.
— Я присмотрю за ней. — Они пожали друг другу руки.
Я с трудом переставляла ноги, поднимаясь в свою комнату, биохимик страховал меня, стараясь не дать мне впечататься носом в пол или в стену. Я открыла свою дверь и вошла в комнату.
— Да осторожней ты! Как же тебя торкнуло-то! Вроде вино обычное… хотя…
Я улыбнулась и положила руки ему на плечи, повалилась почти всем весом, стоять было трудно, голод, алкоголь, недостаток эндорфинов от долго отсутствия мужчины в жизни.
— Хочешь остаться?
— Я итак останусь. — Он был явно удивлен моим нахальством, хотя чего только не творят пьяные.
— Возьми меня!
— Что?.. — Он захлебнулся воздухом и крепче сжал руки. Я впилась губами в его, он царапнул меня по спине, ненадолго прижал к себе и оттолкнул. — Конечно, только ты отдохни сначала. Тебе ведь много сил понадобится! — Он ухмыльнулся. — Ложись, отдохни.
Я уже не могла распознавать правду и ложь и покорно упала на кровать.
* * *Что за ерунда?! Почему у меня по внутренней стенке черепа долбят молотком? Я сжала голову руками и зажмурилась со стоном. Попыталась вздохнуть и закашляла, во рту, словно караван верблюдов прошелся! А как еще объяснить такое количество песка?
— Водички? — Ухмылка слышалась даже в голосе. Мне протянули стакан воды, который я осушила в два глотка. Улыбающийся Разумов налил мне еще, все повторилось. Потом он осторожно опустился на край моей постели и погладил меня по горящей голове:
— Ну что, взять тебя?
— Чего? — Я отскочила на край и чуть не свалилась с кровати, он успел поймать меня за запястье.
— Ты так умоляла меня вечером устроить тебе ночь любви! — Не унимался он. — И где моя страстная девочка? Я хочу обещанного! — Он потянулся ко мне.
Я с криком соскочила с кровати.
— Псих что ли? Какая ночь любви!? — Я бросилась в ванную, меня затошнило. Фу! Фу! Фу!
Меня сопроводил звонкий хохот. Когда я вышла из ванной, более или менее причесанная, умывшаяся и свежая, биохимик разливал по чашкам кофе. Увидев его, я нырнула обратно в ванную. Мало ли!
— Да ладно, пошутил я! Какая трусиха! Я тебя вчера кое-как от себя отлепил, маленькая развратница!
Я вышла из ванной и плотнее запахнулась в халат. Уселась за стол и приняла чашку дымящегося кофе.
— Спасибо. И… извините за… за мое поведение. — Мне действительно было стыдно. Кусками мозг выдавал события вчерашнего вечера. Я ведь, о нет! Я могла действительно оказаться с ним в постели! Как хорошо, что в академии работают только высокоморальные люди.
— Да ладно! — Вполне искренне отмахнулся он. — Об этом никто не узнает. — Он даже подмигнул мне. Если…
Я подняла брови. Еще один шантажист нашёлся.
— Какой была бы реакция, если бы проснувшись, ты обнаружила рядом меня? У меня просто руки чесались так сделать, но я решил, что не стоит тебя так сильно нервировать.
— Я бы уже полдома разнесла, — подумав, сказала я, не в силах сдержать улыбку, — потом… лупила бы вас за проявленную неосмотрительность и ругала за решение воспользоваться моей беззащитностью.
— Ничего себе беззащитность! Ты на мне чуть клеймо когтями не оставила!
Мы немного посмеялись, разворачивая эту тему. Это странно, вот так общаться с преподавателем. Впрочем, теперь он не совсем препод. По крайней мере, для меня.
— А времени сколько? — Встрепенулась я.
— Около одиннадцати.
— А пары-то! — Я подскочила и стала бегать по квартире в поисках своих вещей. Разумов мне не мешал. Через пару минут, допив кофе, он поднялся со стула и, потянувшись, сказал:
— Мне вот только интересно, какие это у тебя пары в воскресенье утром? Нет, может, конечно, у вас с Золотухиным свои занятия… дополнительные! — Последнее слово было произнесено потрясающе пошлым тоном.
Я уже была наполовину собрана:
— А раньше никак нельзя было это сказать?
— Я пил кофе.
Я не выдержала и хлестанула его рукавом кофты. У меня будут болеть скуловые мышцы.
— Теперь я не удивляюсь, почему ты заинтересовала этого престарелого стоматолога, такую эмоциональную особу я еще не видал!
— Кто бы говорил! — Не сдержалась я.
— А теперь по-серьезному, что же все-таки случилось, и почему ты свои проблемы стала решать алкоголем, ведь взрослая девочка?
Я выдохнула, и, усевшись, на диван, все в подробностях ему рассказала. Это было так естественно, что я просто болтала все, что думала. Выслушав меня, Разумов только развел руками:
— Потрясающая наглость! Свою же собственную дочь. Кстати, он как ушел, так его всю ночь и не было.
— Что мне делать?
— То, что тебе кажется правильным. Ты приняла тяжелое решение. — Я цокнула языком и ответила, что любая на моем месте сделала бы так же. — Нет, не любая, Агата. Ты готова пожертвовать собой, а готов ли тот же Золотухин продать себя для твоего блага?
— Да… — не очень уверенно сказала я.
— У тебя еще есть время. Присмотрись, стоит ли твоя жертва такой платы.
Он объяснил, что имеет в виду. Не отговаривает меня спасать Мишу, просто просит поискать еще пути, выход есть из любой ситуации. От моего отъезда никому, кроме отца, лучше не станет. Вот и нужно попытаться найти решение. Я ведь уже взрослая девочка.
Глава 26. Заранее не прощаются
Слова Разумова заставили меня задуматься. А действительно, кто обрадуется моему отъезду? Мама будет скучать, она итак видит меня не чаще, чем по выходным, и то по своим, когда на работе можно чуть-чуть продохнуть от трупов. Подруги… вот уж не знаю, сколько продлится их тоска, спокойная Полина, может, даже немного поплакала бы со мной в честь отъезда, Белла — вообще без вариантов. Миша. Вот уж кого я не хочу оставлять, он стал частью моей жизни, даже оставаясь на расстоянии. И самое отвратительное — я уже начала к этому привыкать! Да что там, даже Разумов, думаю, будет скучать, над кем еще ему будет так сладко измываться?
