Лавирль Спенсер - Прошлые обиды
Снимала, надевала, снимала – и так три раза, пока решительно не осталась в новом.
Майкл отдался на милость Сильвии Рэдвей и сознался:
– Хочу произвести впечатление на женщину. Я готовлю для нее первый раз и хочу все сделать так, чтобы это ей понравилось. Что я должен сделать?
В результате получилось следующее: пара подсвечников с тонкими голубыми свечами; низкая ваза со свежими белыми розами и синими ирисами; подставки под тарелки и салфетки, бокалы на высоких ножках, охлажденное пули-фюссе; подробно разработанное меню и нервные спазмы в желудке Майкла.
Без четверти шесть в субботу он ходил кругами у накрытого стола, подытоживая сделанное.
«Все ясно, Куррен, ясно до отвращения».
Но, черт, признавался он себе, он хотел не только этого. Ну и что? Они оба одиноки, ни у кого из них сейчас не было партнера. Розы, Бог мой, розы. Он повязал салфетки вокруг ножек бокалов так, как учила Сильвия. Сильвия сказала, что женщина обращает внимание на такие детали. Однако теперь, когда сцена была оформлена, Майкл начал сомневаться. Не побежит ли Бесс к своей машине прежде, чем произнесет слово «Казанова».
Он посмотрел на часы и в панике бросился в ванную принять душ и переодеться.
Со столом он явно перестарался и потому попытался компенсировать это небрежностью в одежде. Белые джинсы, рубашка в крупных цветах с открытым воротом, белые мокасины на босу ногу. Золотая цепочка на запястье. Немного геля на волосах. Немного одеколона. Ничего особенного.
Так, во всяком случае, он говорил себе, причесывая брови, вытирая капли воды на туалетном столике в ванной, убирая все интимные мелочи в спальне, расправляя покрывало, еще раз проводя рукой по полированным поверхностям, закрывая шторы и выходя из спальни, где оставил торшер включенным.
Она позвонила из вестибюля ровно в шесть тридцать.
– Это ты, Бесс?
– Я.
– Сейчас спущусь.
Он оставил дверь в квартиру открытой и спустился вниз на лифте. Она ждала около двери лифта внизу, старательно, как и он, изображая небрежность.
– Тебе не нужно было спускаться. Я знаю дорогу.
Он улыбнулся:
– Отнеси это на счет хорошего воспитания.
Бесс вошла в лифт. Он мельком взглянул на нее:
– Хороший вечер. Правда?
Она ответила столь же небрежным взглядом.
– Прекрасный.
Сильный сквозняк встретил их ветром у открытых дверей. В ноздри ему ударил аромат розы, ее любимых духов. Майкл закрыл дверь, и ветер прекратился. Бесс прошла впереди него в галерею. И остановилась там.
– Еще ничего не подобрал на консоль?
– Не было времени поискать.
– В Миннеаполисе на Франс-авеню есть прекрасная галерея, «Эстельс». Там интересные вещи из стекла и меди. Может быть, тебе что-нибудь там понравится.
– Хорошо. Запомню. Прошу.
Он прошел к кухне и примыкающей к ней семейной комнате, умышленно остановившись в дверях так, чтобы ей не был виден стол.
– Готова к встрече с диваном? – поддразнил ее, оглядываясь через плечо.
– Дай мне посмотреть, – сказала она, нетерпеливо подталкивая его в спину.
Поставив руки на дверную раму, он загородил проход.
– Разве ты хочешь его увидеть?
– Майкл! – воскликнула она, шутливо колотя его по лопаткам кулаками. – Я ждала этого четыре месяца! Я даже чувствую запах кожи.
– Мне казалось, что ты ненавидишь этот запах.
Она снова подтолкнула его, и он притворился, что его вытолкали полностью. Бесс прошла сразу к дивану. Пять шикарных секций кремовой кожи огибали два угла по периметру комнаты, отделяя ее от кухни. Перед диваном стоял новый музыкальный комбайн. Она бросилась на диван и глубоко вздохнула. Мягкие подушки ласкали.
– О-о!.. Роскошно! Просто роскошно. Тебе нравится?
Майкл сел на секцию под прямым углом от нее.
– Шутишь? Разве мужчины любят «порше»? Билет в первый ряд на первенстве мира по футболу? Холодное пиво в тридцатиградусную жару?
– Мм…
Бесс свернулась калачиком и закрыла глаза.
– Признаюсь, «Натуцци» я еще никому не заказывала.
– Ах ты обманщица! Я-то думал, что ты знаешь, о чем говоришь.
– А я и знала. Я просто это еще никому не предлагала. – Бесс вдруг поднялась и стала осматривать диван. – У меня не было возможности сделать это раньше. Все в порядке? Нет пятен? Что-то не так?
– Я ничего не разглядывал. У меня, правда, не было для этого времени.
Она осматривала диван ползком, добралась до его коленей, миновала их, продолжая осмотр. Затем поднялась, отряхнула руки.
– От него правда пахнет.
Майкл расхохотался, заложив руки за голову, ощущая мягкость спинки.
– Как можно говорить это о диване, который стоит восемь тысяч долларов?
– Что есть, то есть. Это кожа пахнет. Ну и как тебе теперь все?
Бесс прошла в следующую комнату. Он остался, где был, предвкушая ее реакцию.
Стол остановил ее так, как земля останавливает свалившегося с дикой лошади всадника.
– Майкл! – воскликнула она.
Бесс изумленно осматривала результаты его труда. А он смотрел ей в спину.
– Бог мой!
Он поднялся с дивана и подошел к ней:
– Я ведь тебя на ужин приглашал. Ты не забыла?
– Да, но… какой элегантный стол, – сказала она, все еще не веря своим глазам. – Это ты все сделал?
– Ну, не без маленького совета.
– Чьего же?
Она сделала шаг вперед, не решаясь приблизиться.
– Дамы, которая держит кулинарную школу.
Бесс в изумлении открыла рот:
– Ты ходишь в кулинарную школу?
– Да, в общем-то ходил.
– Майкл, я потрясена.
Слегка повернувшись, она показала рукой на центр стола.
– Это все… Розы… Синие ирисы…
Он видел, что ее изумила его сентиментальность, но он точно помнил, что синие ирисы ассоциировались у нее с памятью о бабушке. На ее лице появилось задумчивое выражение. Она продолжала рассматривать цветы, столовое белье в тон, высокие бокалы.
– Вина. Бесс?
– Да…
Она повернулась к нему и, казалось, была не в силах собраться с мыслями.
– Пожалуйста…
– Я сейчас.
В кухне он проверил ветчину в духовке, включил огонь под печеными красными картофелинами, заглянул в кастрюлю со свежей спаржей, передвинул сырный соус в центр микроволновой печи, посмотрел список – когда что было поставлено – и, наконец, откупорил бутылку с вином.
Вернувшись в гостиную, он нашел Бесс у раздвинутых дверей, любующуюся видом. Ветер шевелил волосы у нее на висках. Она повернула голову, и он протянул ей бокал.
– Спасибо.
– Выйдем на воздух? – предложил он.
– Ммм…
Она потягивала вино. Он раздвинул двери и ждал, пока она выйдет на веранду.
Они сели по разные стороны маленького столика на шезлонги с подушками. Кругом была красота, вечер ясен, как прозрачный драгоценный камень. Обстановка вокруг была, словно в кино, но неожиданно они ощутили какую-то скованность: больше не нужно было задавать вопросы о мебели, требовалась новая тема, но она как-то ускользала. Было трудно что-то произнести после столь легкого разговора вначале. Они наблюдали за лодками, очертаниями деревьев на острове, за волнами, омывающими прибрежный кустарник, слушали их мягкие удары о берег, звон бокалов, металлический звук своих легких шезлонгов. Летнее тепло ласкало кожу, пахло барбекю, приготовленным где-то рядом, и их готовящимся ужином.
