Елена Лагутина - Искушение любовью
Что остается? Остаются яды, не вызывающие заметных морфологических изменений. Такие, как хлорофос, карбофос, цианистый калий. Они на вскрытии дают характерный запах. Например, синильная кислота пахнет горьким миндалем. Но, как мы знаем, ничего, кроме запаха алкоголя, эксперты не уловили.
Дальше: яды, угнетающие центральную нервную систему. Этиловый, метиловый спирты, морфин, снотворные вещества.
Опять снотворные! Надо ими заняться! — решила Женя.
«В группу снотворных входит большое число лекарственных веществ. Многие из них являются производными барбитуровой кислоты — люминал, веронал, нембутал».
Опять нембутал!
«При их систематическом бесконтрольном приеме развивается привыкание, а при длительном, в течение нескольких месяцев, применении может быть пристрастие к ним. На вскрытии каких-либо характерных изменений не наблюдается: обычно обнаруживаются резкое венозное полнокровие внутренних органов, множественные мелкие кровоизлияния в головном мозге».
Смотрим историю болезни первой женщины. — Женя нашла нужное место в тексте. — Все как в учебнике! Просто классика! Действительно, у нее четкая картина отравления барбитуратами. Читаем дальше.
«При длительном приеме небольших доз барбитуратов развивается относительная абстиненция. При этом кожные покровы становятся бледными, глаза и волосы теряют свой естественный блеск, значительно снижается аппетит, появляются дрожь в руках, головные боли, пугающие сновидения. При пробуждении утром нет сил и желания вставать и что-то делать. Весь день сохраняется состояние бессилия».
Ну как будто с Лили писали! — вырвалось вдруг у Жени, и она испугалась этой своей мысли.
«При приеме барбитуратов в течение многих лет появляются признаки органического поражения мозга и психопатических изменений личности. Наблюдаются маскообразное лицо, мышечная скованность, багрово-синюшная окраска кистей, стойкая депрессия, злобность, лживость, эгоизм, льстивость».
Брр! — Женя передернула плечами. — Такие злобные фурии с неподвижными лицами, синюшными руками и передвигающиеся как роботы, медленно и толчками. Мрачные и тоскливые, как сама смерть. Ужас! — Женя нервно зевнула.
«При резком и полном отказе от барбитуратов развиваются тяжелые, подчас опасные для жизни, состояния. На 3-6-й день после прекращения приема снотворных появляются эпилептиформные судороги с прикусыванием языка и потерей памяти на прошедшие события. Перед наступлением судорог, как и при эпилепсии, больные мечутся в ожидании катастрофы или чего-то страшного, пугающего их».
Женя закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Она все поняла! Третья жена Красовского металась, потому что чувствовала приближение припадка. И упала резко и неосторожно, как все эпилептики. И сознание она потеряла и не помнила потом ничего от приступа эпилепсии. А пока муж суетился, «скорую» вызывал, судороги прошли! Они ведь разные бывают, и, чтобы их распознать, нужна настороженность. Третья жена Красовского упала в судорожном припадке, а потом ударилась виском. И изменения в самом мозге не только травматические! А какие?
Женя не решалась думать о том, что стало уже очевидным, но вместе с тем и чудовищным! Третья жена Красовского умерла от абстиненции, которая протекала в виде эпилептического припадка! Но это значит, что она была барбитуратоманкой! «Этого не может быть, — не поверила Женя. — Зачем нужно было играть в смертельные игры и резко бросать прием снотворных? Опять никто не предупредил?»
Женя вдруг поняла, что мысленно соединила первую и третью женщину: одна зачем-то выпила таблетку, когда не надо было, и умерла, а другая не выпила, и тоже умерла! Где логика? Бред какой-то! Женя отложила учебник и подошла к окну.
«Но Лилька, Лилька ведет себя в точности, как написано в учебнике: стала как тень, не спит и не ест! Думай, Женя, думай!»
Женя начала ходить по комнате. Вся картинка событий вдруг развалилась как карточный домик. Логика рассуждений в какой-то момент исчезла, растворилась, а Женя даже не заметила в какой.
«Успокойся, — стала она себя уговаривать, — давай выпьем чаю! Крепкого, сладкого, с лимоном!»
Женя направилась в кухню и включила там свет. Она, не заметив, как город погрузился в тишину ночи, механически поставила чайник на плиту и села на стул.
«Нужно еще раз пройтись по фактам, только по фактам! Смерть первой жены. Внезапно. Будучи нетрезвой, она приняла обычную дозу снотворного и умерла от угнетения дыхания и сердечно-сосудистой деятельности. Попросту говоря, потеряла сначала сознание, потом перестала дышать, и у нее остановилось сердце. Все очень быстро, за несколько часов. На вскрытии — алкоголь и нембутал в крови, а в мозге… Стоп! Множественные кровоизлияния! А это и есть признак долгого приема барбитуратов, считай — барбитуратовой наркомании! Хватит сомневаться, у нее было не острое отравление барбитуратами, а хроническое! Первая жена Красовского тоже была барбитуратоманкой!
Третья жена, — продолжила рассуждения Женя, — неожиданно для мужа неловко падает и умирает через сутки в больнице. Но неожиданно только для мужа! Она умерла от резкой отмены барбитурового препарата, что выразилось в виде судорожного припадка. Значит, она тоже давно принимала барбитураты. И это подтверждает вскрытие: у нее в веществе головного мозга также найдены множественные кровоизлияния, признак хронического отравления барбитуратами!»
Женя подумала об отравлении впервые так ясно.
«Хорошо, — решила она, не замечая, что вода в чайнике закипела. — Предположим, что все три женщины были наркоманками. Тогда смерть второй жены очень логично вплетается в эту версию: эпилептический припадок у нее тоже был наркотической природы. Но тогда и она вдруг решила перестать принимать таблетки! Ведь судорожные припадки — это признак абстиненции, полного отказа от таблеток! И начинаются эти судороги не в первый день отмены!
И какой же токсикоман будет сознательно доводить себя до такого состояния? Опять какая-то несвязуха, — решила Женя. — Все три женщины, как сговорившись, к концу первого года их замужества совершают одни и те же нелепые поступки, прямиком ведущие их к смерти. Или я сошла с ума, или не хочу видеть очевидного!»
Женя наконец обратила внимание на шумевший чайник и выключила газ.
И еще одного не могла понять Женя: зачем пить какие-то допотопные барбитураты, которые давно уже взяты под контроль из-за большой опасности привыкания к ним! Сейчас так много других, гораздо более безопасных снотворных. Во всяком случае, молодой здоровой женщине, страдающей бессонницей, ни один врач в наше время барбитураты не выпишет! Архаизм какой-то! В пятидесятые годы — это понятно, там выбирать особо не приходилось, но сейчас!
