Нарушая правила - Юлия Устинова
Татьяна Сергеевна прерывает звонок.
В отчаянии я пинаю скамейку. Меня трясет от злости на эту женщину, пока вновь не пронзает леденящим чувством. И вот уже сердце опять бьется где-то в горле.
Его мать ничего не знает…
Не проходит и минуты, как в моей ладони вновь вибрирует телефон, заставляя подпрыгнуть. Я открываю сообщение с неизвестного номера.
“Красивые губки, ты свободна сегодня вечером?”
Равнодушно смахнув уведомление, щелкаю боковой клавишей, и дисплей гаснет. В отражении темного экрана я смотрю на себя и не узнаю — лицо белое, а взгляд как у сумасшедшей. Я облизываю искусанные губы.
А потом что-то происходит.
Прямо перед глазами вместо снежинок появляются черные мушки, мир вокруг начинает сужаться, пока наконец меня не затягивает в мягкий темный омут.
Глава 26. Дина
Сегодня ровно три дня с тех пор, как я видела Тима в последний раз.
Три дня…
Три дня ужаса и паники, ожидания и надежды.
Я — не человек, а тень, сплошной комок нервов. Вздрагиваю от каждого шороха, а мое бедное сердце словно сжалось в комок.
Это какое-то сумасшествие…
Я не сплю, не ем, на учебу и работу забила. Мой мир сузился до размеров дисплея мобильного. Позавчера и вчера я хотя бы показалась в универе, сегодня же сил не осталось даже на то, чтобы сделать себе чай и бутерброды. Есть совсем не хочется. Ничего не хочется.
Находясь в каком-то трансе, я бездумно брожу по квартире. Без Тима здесь так пусто и одиноко… Думаю о том, что буду делать, если он никогда не вернется…
Не в том смысле, где я буду жить, а как я буду?
Мне стоит не малых усилий отгонять дурные мысли, от которых так и тянет выйти в окно, но я стараюсь, то и дело проверяя телефон, чтобы посмотреть нет ли Тима в сети.
Так глупо…
Ведь я знаю, что его телефон нашли в его машине.
Все, что остается — ждать, когда позвонит Татьяна Сергеевна, если конечно она всё-таки вспомнит о моем существовании и решит поделиться со мной какой-нибудь информацией.
О том, что машину Тима нашли брошенной в Чкаловском районе, мне стало известно вчера.
На этот раз мать Тима звонила сама. Явно встревоженная интересовалась, знаю ли я что-нибудь о том, что мог делать ее сын неподалеку от кадетского корпуса.
Уже потом, заново расспросив Вику о ее разговоре с Тимом, я посмотрела по карте и поняла, что машина Чемезова почти двое суток простояла рядом с домом Фрица. О чем сразу же сообщила матери Тима.
Я тоже звонила Фрицу, выклянчив его номер у Вики, и до хрипоты орала на него, требуя сказать, куда делся Тим. Фриц в ответ что-то беспомощно блеял, даже пытался меня успокоить и приободрить. В итоге я посоветовала ему засунуть свои советы в одно место и бросила трубку.
Остается надеяться, что у матери Тима окажется достаточно желания найти сына, и ей удастся выяснить у Фрица хотя бы что-то, любую ниточку, за которую можно зацепиться.
Пусть трясут Фрица, допрашивают, мне наплевать, что с ним будет, только бы найти Тима.
Сегодня я уже с самого утра звонила Татьяне Сергеевне на мобильный и рабочий, но она не отвечает на мои звонки.
И я пытаюсь себя успокоить тем, что если бы случилось что-то плохое, она бы точно позвонила или ответила…
По пути из гостиной на кухню у меня темнеет перед глазами. Цепляясь рукой за стену, я медленно бреду в ванную, где включаю воду, ополаскиваю лицо холодной водой и стараюсь сконцентрироваться на том, чтобы снова не грохнуться в обморок. В выпускном классе у меня была анемия, пару раз я даже теряла сознание прямо на уроках, но потом мне выписали препарат с сульфатом железа, и уровень гемоглобина пришел в норму. Затем для профилактики врач уменьшил дозу и назначил явку в август, однако я не стала больше пить эти гадкие темные таблетки и на прием не пошла. И, видимо, теперь за это расплачиваюсь.
Конечно я уже размышляла о том, что анемия тут ни при чем. Но я запрещаю себе думать о возможной беременности. Не надо… Не сейчас…
Наконец приступ тошноты и головокружение проходят, и я набираюсь наглости, чтобы снова позвонить Татьяне Сергеевне.
На удивление, она отвечает почти сразу.
— Здравствуйте… Это я… Есть какие-нибудь новости?
— Он в больнице, — произносит Татьяна Сергеевна.
Из моего горла вырывается всхлип.
— Господи… — Меня затопляет чувство облегчения, но тут же волной накатывает новый приступ паники. — Что с ним?!
— Сильная интоксикация, — сухо отвечает женщина.
— Что это значит?! Он в сознании?!
— Он спит.
— А что врачи говорят?
— Прогноз оптимистичный. У Тимофея молодой здоровый организм. Он выкарабкается.
— Вы-ка-раб-ка-ет-ся… — отрешенно повторяю это зловещее слово.
— Его приведут в чувство, прокапают, пролечат и отпустят, — голос Татьяны Сергеевны звучит бодрее.
— А… где он был все это время? Что вообще случилось?!
— Что случилось? А ты не понимаешь? — с недоброй иронией интересуется женщина.
— Нет, не понимаю, — рассеянно отвечаю ей. — Я уже совсем ничего не понимаю.
— Тима заскучал и пустился во все тяжкие, — поясняет Татьяна Сергеевна. — Его нашли в состоянии тяжелого алкогольного опьянения в туалете одного из ночных заведений.
— Вы серьезно?
— Вполне. Ведь я говорила, Тимофей не привык вести спокойный образ жизни. Не знаю, с чего ты решила, что он будет сидеть возле тебя. Ему девятнадцать. Он просто увлекся, кто в этом возрасте не увлекается? А когда ему стало неинтересно, он отправился искать новые впечатления и не рассчитал свои силы. Вот, к чему приводят чрезмерные возлияния.
— Что за чушь?! Тим не алкоголик! — возражаю я.
— Думаешь, ты так хорошо его знаешь? — парирует Татьяна Сергеевна.
— Когда я смогу его увидеть? — игнорирую ее издевки.
— Вот пройдет терапию, очухается, вернется домой, тогда и увидишь.
— Скажите мне адрес! — требую я.
— Не надо так со мной разговаривать! — одергивает меня Татьяна Сергеевна. — Знаешь, девочка, мой тебе совет — собирай вещи и уходи. Если конечно, тебе известно такое понятия, как гордость. Он не изменится.
— Я должна его увидеть!
— Наберись терпения. И больше не звони мне.
Следующие несколько часов я не знаю, куда себя деть.
Нервы совсем расшатались, и даже хорошие новости не помогают успокоиться. Кажется, теперь я волнуюсь еще больше. Сердце снова принялось качать кровь с бешеной скоростью, я как будто пару банок энергетика выпила. Хочется рыдать, хочется смеяться…
Знаю, главное — Тим жив.
