Не влюблены - Эли Хейзелвуд

Эли скользнул рукой между нами и начал медленно описывать круги на клиторе.

– Я знаю, тебе не нравится, но… – он говорил хрипло и невнятно, но я поняла, – я так схожу по тебе с ума, что долго не продержусь.

Печаль в его голосе заставила меня крепче обвить руками его шею.

– Не торопись из-за меня.

Мне не было больно или скучно. Горячее давление было приятным, как и крепкая хватка Эли на моих бедрах, когда член входил и выходил из меня. Когда толчки становились прерывистыми и беспорядочными, он вдруг остановился, словно для того, чтобы растянуть удовольствие. Не для меня, а для себя. И от осознания того, как сильно он наслаждается этим, от дразнящего движения его большого пальца на клиторе, внутри меня нарастало новое напряжение, и...

Эли укусил меня за плечо, и все было кончено. Кончая, он шептал мне комплименты от самых милых до похабных.

– Чертовски невероятно, – прохрипел он в конце и рассмеялся. Смех был похож на прерывистое дуновение.

Я почувствовала легкое разочарование. Это было хорошо, очень хорошо, и казалось, что слишком быстро закончилось.

– Рута, я собираюсь сказать тебе кое-что, чего ты не хочешь слышать. – Эли вновь принялся ласкать клитор, и я задрожала от удовольствия. – Так или иначе, но мы бы оказались здесь. Даже если бы не совпали в этом чертовом приложении, мы бы встретились на этом катке, или в «Клайн», или прогуливаясь по улице. И я бы увидел тебя, поговорил с тобой минут пять, ты бы посмотрела на меня вся такая серьезная, любопытная и бескомпромиссная, и я бы понял, что мне нужно трахнуть тебя больше, чем сделать что-то еще в этой жизни.

Мой оргазм наступил быстро и красиво. Эли жадно блуждал руками по моему телу, покрывал нежными поцелуями основание горла, а потом, через некоторое время, сказал:

– Я хочу отвезти тебя домой.

Во мне будто бы не осталось костей, и я все еще пыталась заставить свой мозг перезагрузиться.

– Моя машина здесь.

– Утром я отвезу тебя сюда. – Эли говорил абсолютно серьезно. По крайней мере, мне так виделось сквозь слезящиеся глаза. Можно было подумать, что я плакала. Но я никогда не плачу. Может, у меня глазные яблоки вспотели. Летом в Техасе еще и не такое возможно. – Давай я приготовлю тебе ужин, – он провел большим пальцем по моим губам.

– Это было бы здорово, – сказала я.

– Поехали ко мне. Позволь позаботиться о тебе. Позволь научить тебя гладить собак. Экспозиционная терапия, милая.

У меня вырвался тихий смешок, но я была напугана тем, о чем он просил, и еще больше тем, что хотела сказать: «Да».

– Это не лучшая идея.

– Правда? – он поцеловал меня в щеку, приоткрыв рот. – Мы съезжаемся. Ты увольняешься с работы, чтобы мы могли заниматься сексом по двадцать раз на дню. Я ухожу на пенсию, чтобы обслуживать тебя полный рабочий день. Мы, трахаемся всю оставшуюся жизнь. Разве вот это не лучшая идея?

Мое сердце подпрыгнуло.

«Да, – говорило оно. – ДА!»

Я просто хотела быть с Эли. Неужели это так плохо? Флоренс не обязательно знать. Никому не обязательно. Только нам вдвоем.

– Не отказывайся, – пробормотал он. Хриплый, искренний призыв. – Не поступай так с нами.

Я не позволяла себе раздумывать.

– Хорошо.

Его улыбка могла бы зарядить целый город.

– Хорошо.

– Хорошо, – повторила я, и мы оба беззвучно рассмеялись, а потом поцеловались.

«Если существуют идеальные моменты, этот мог бы стать одним из них», – подумала я.

Я перебралась через консоль на пассажирское сиденье и неловко натянула леггинсы. Я издала нечто похожее на хихиканье, но ручаться за это не могла: еще не отошла от двух оргазмов, и тело благодарило меня за лучшие двадцать минут в жизни.

Все это время Эли смотрел на меня так, словно во мне заключалась вся вселенная.

Я прислонилась к подголовнику, пока он приводил себя в порядок, а затем начала складывать обратно бумаги, выпавшие из бардачка.

– Извини, – сказала я. – В следующий раз, когда тебя остановит полиция и попросит показать документы на машину, тебе придется попотеть, ища их в этом беспорядке.

Я остановилась, когда мой взгляд упал на знакомое имя: «Клайн». Это была стопка бумаг странного формата, завернутая в пластик.

Эли пробормотал, что ему нужно выйти, чтобы выбросить презерватив, но я уже сосредоточилась на бумагах.

ПРОТОКОЛ ОПРОСА, ПРОИЗВЕДЕННОГО В РАМКАХ РАЗБИРАТЕЛЬСТВА ПРЕТЕНЗИЙ, ПРЕДЪЯВЛЕННЫХ К КОМПАНИИ «КЛАЙН».

Устные показания Флоренс Каролины Клайн.

Я перевернула страницу. Новый заголовок гласил: «ДЛЯ ЭЛИ КИЛЛГОР «ХАРКНЕСС».

Я перевернула еще одну, и еще, и еще, пока текст не стал напоминать сценарий фильма. Список вопросов и ответов.

Вопрос: Очень хорошо. И еще, доктор Клайн, когда вы впервые встретились с основателями «Харкнесс»?

Ответ: Не понимаю, почему это имеет значение.

Вопрос: Не могли бы вы, пожалуйста, в любом случае ответить?

Ответ: Я не уверена, что помню. Вероятно, я встречалась со всеми ними в разное время.

Вопрос. И все же вспомните, пожалуйста.

Ответ: Думаю, я впервые встретила доктора Ока, когда она проходила собеседование, чтобы стать постдоком в моей лаборатории, около двенадцати лет назад. Это был телефонный звонок, потому что в то время она жила в Итаке, а потом мы встретились лично, когда она перешла ко мне на работу. По-моему, я познакомилась с Конором Харкнессом примерно в то же время, когда он поступил в аспирантуру Техасского университета.

Вопрос: Вы в то время преподавали в Техасском университете?

Ответ: Правильно.

Вопрос: А Эли Киллгор?

Ответ: Он поступил последним, так что я, должно быть, встретила его...

Вопрос: Примерно год спустя?

Ответ: Да, звучит правильно.

Вопрос: Правильно ли будет сказать, что вы были наставником для всех троих?

Ответ: Да, это так.

– Рута?

Я оторвала взгляд от бумаг. Эли вернулся в машину.

– Что это? – спросила я.

– Черт возьми, – выругался он, увидев, что я читаю.

– Это было в бардачке.

Он вздохнул и потер лицо.

– Эли, что это? – снова спросила я.

– Показания под присягой.

– Когда Флоренс их давала? – спросила я, а потом поняла, что могу выяснить сама. Я проверила дату на