Обман (ЛП) - Ромиг Алеата

Я представила, как покалывает обнаженную кожу, когда прохладный осенний воздух проникает под юбку платья, и как при каждом новом шаге эта же кожа согревается, когда моя плоть слегка трется друг о друга. Я закрыла глаза и позволила одной руке обхватить грудь, в то время как другая опустилась ниже. Поглаживая клитор и пощипывая сосок, внизу живота я почувствовала напряжение. Инстинктивно я знала, что ветер и трение будут не единственными элементами, с которыми я столкнусь при таком выборе нижнего белья. Ничто не отделит меня от намерений Нокса.

Прежде чем мое воображение завело меня слишком далеко, я натянула красное платье поверх нижнего белья. Ткань идеально облегала во всех нужных местах. Теснее на груди, оно было без бретелек с длинным диагональным подолом и шикарными складками вокруг талии. Подол даже в самой высокой точке, был лишь чуть выше колен. Сзади он доходил мне почти до икр. Даже если я покружусь, и юбка поднимется, никто не увидит, что на мне надето под ней. Видны были только черные нейлоновые чулки и мои лабутены.

Ансамбль под платьем был сексуальным и кокетливым, но полностью скрыт для всех остальных. Продолжая вглядываться в зеркало, я вспомнила слова Нокса. Это воспоминание вызвало улыбку на моих и без того розовых щеках.

Он сказал, что мир увидит принцессу, но только мы будем знать правду.

Правда заключалась в том, что выбор одежды Нокса не заставлял меня чувствовать себя шлюхой «Измены», на которую он намекал в то время. Больше нет. С Ленноксом Деметрием, независимо от того, носила ли я синие джинсы и футболку или скандальное нижнее белье, он заставлял меня чувствовать себя женщиной, которую он встретил в «Дель-Маре», принцессой, которая наслаждалась острыми ощущениями от того, что была тайной шлюхой.

— Потрясающе.

Глубокий бархатный голос прогремел по всей гардеробной, вырывая меня из транса, вызванного моим воображением. Я даже не слышала ни звуковых сигналов сигнализации, ни открывания и закрывания двери. Мои щеки покраснели ярче, в тон моему платью, когда я представила, что Нокс приехал всего несколько минут назад и нашел меня только с поясом для подвязок, чулками и моими собственными блуждающими руками.

Прежде чем я успела повернуться к нему, объятия Нокса окружили меня сзади, и его одеколон окутал меня пьянящим облаком. Положив подбородок мне на плечо, он заговорил рядом с моим ухом, тепло его дыхания покалывало мою кожу.

— Ты самая великолепная женщина во всем Нью-Йорке, — Нокс губами коснулся моей шеи, и мягкие и медленные поцелуи спустились вниз по моей ключице. — Нет, — поправил он, — во всем мире.

Моя голова закружилась, я безуспешно пыталась подавить стон.

Глаза Нокса встретились с моими в зеркале.

— Надеюсь, ты надела все, что я прислал?

Я кивнула, моя грудь поднималась и опускалась, от этого движения мое новое ожерелье подпрыгивало на фоне красного материала.

— И больше ничего?

— Ничего, — слово вырвалось у меня с придыханием, хотя я вдыхала быстрее, чем могла выдохнуть. — Хочешь посмотреть?

— О, да. Я хочу сделать больше, чем просто посмотреть, — пообещал он.

Я прикрыла глаза от его тембра.

— Можешь называть меня мазохистом, — продолжал он, — но, принцесса, в течение следующих нескольких часов я хочу представлять, что у тебя под этим платьем. Я прикоснусь к нему и к тебе, но моим глазам придется подождать, пока ты не окажешься там, где я захочу. — Он притянул меня ближе, моя спина прижалась к его груди, а мой зад плотно прижался к его эрекции. — Чувствуешь, что ты со мной делаешь? Но я знаю, что это того стоит, потому что, черт возьми, видеть тебя в нашей постели со связанными руками, одетую только в подвязки, чулки и эти сексуальные туфли будет лучше, чем любое Рождественское утро, когда-либо.

Я не могла сдержать стон, когда мое тело сжалось от желания.

— Садист, — сказала я с похотливой ухмылкой. — Вот кто ты.

Я открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть его угрожающую усмешку.

— И это тоже, принцесса. И это тоже. — Он еще раз поцеловал меня, на этот раз целомудренно в щеку. — Машина ждет, но мне нужно пять минут, чтобы принять душ и переодеться.

Я потянулась к его рукам, все еще обнимавшим меня за талию.

— Не надо. Я люблю тебя таким, какой ты есть.

Его щеки порозовели еще больше.

— А я больше. Пять минут.

И с этими словами его тепло исчезло.

Мои глаза проследили за Ноксом, и я прикусила губу, наблюдая, как он быстро разделся и направился в ванную. Его пиджак, галстук, рубашка, ремень и брюки оставляли след, похожий на хлебные крошки, ведущие к моему удовольствию, моему экстазу. Всего лишь несколько слов и поцелуев и между ног стало ужасно влажно. Когда вода с грохотом полилась из душа, я подумала о том, чтобы отказаться от нашего свидания, снять платье и присоединиться к нему под теплыми струями.

Однако мазохистская часть меня не позволила. Я хотела получить все, что он описал, от ужина в городе до десерта в квартире. Возможно, у меня тоже был намек на садизм, потому что мысль о том, что Нокс страдает от синих шаров, пока мы едим, вызвала еще большую улыбку на моем лице.

Когда я собиралась пойти в спальню, чтобы найти сумочку и легкий свитер, я заметила, что ремень Нокса случайно упал на пол. Мои пальцы прикрыли свежевыкрашенные губы, чтобы подавить вздох.

Я бы узнала этот ремень из любых других имеющихся у Нокса. Мое внимание привлекла пряжка — очень характерная серебряная с завитком. Это был тот самый, который я нашла в его шкафу в Раю, тот, который он сказал мне использовать, тот, который он сказал мне забрать в город.

Несколько минут спустя его восхитительный одеколон предупредил меня о его присутствии в гостиной. Когда я повернулась, у меня перехватило дыхание. Это было несправедливо, что я готовилась в течение нескольких часов, в то время как Ноксу понадобилось пять минут, чтобы превратиться в ходячего Адониса. Вымытый и свежий, его бледно-голубые глаза сияли под идеально подстриженной шевелюрой, а шея была гладкой и свежевыбритой. Синий костюм, который он одел с серебряным галстуком, был идеально отглажен. Однако, что привлекло мое внимание, так это серебряный завиток пряжки его ремня. Он снова надел тот же самый.

Уголки губ Нокса дернулись вверх, когда он проследил за моим взглядом и коснулся пряжки.

— Да, принцесса, он определенно стал моим любимым, но проблема, похоже, в том, что ты была слишком послушной.

Я подумала, не признаться ли ему в самоудовлетворении, но вместо этого расправила плечи и шагнула к нему, к доминирующему, любящему, чрезмерно заботливому многогранному мужчине, который возвышался надо мной. Нас разделяло всего несколько дюймов, я понизила голос и растянула слова, возвращая к жизни лишь намек на мой южный акцент.

— О, мистер Деметрий, дайте мне шанс. Я могу быть очень плохой.

****

Не спеши думать о завтрашнем дне.

Джейн часто говорила мне об этом.

Пока мы с Ноксом ехали на заднем сиденье черного седана в маленький итальянский ресторан, пока мы шли к кабинке с мерцающей красной свечой, очевидно, зарезервированной для нас, и пока мои туфли на высоких каблуках стучали по потертому деревянному полу, я делала именно то, что Джейн сказала мне не делать. Я думала о том, что должно было произойти… да, в прямом и переносном смысле.

В то время как мое сексуальное белье и дразнящие прикосновения Нокса в машине заводили меня сильнее, тускло освещенная комната и дразнящий аромат чеснока пробудили новый голод. Урчание в моем животе, когда мы сидели, предупредило мужчину, держащего меня за руку, о моем новом желании. Просто по блеску в его светло-голубых глазах я прочитала его мысли.

«Принцесса, тебе лучше поесть. Тебе понадобятся силы».

Нокс не произнес этих слов, но две мои страсти, к нему и к еде, слились в один ненасытный голод. Я была на грани как сексуального, так и пищевого голода, и моим единственным источником удовлетворения был мужчина с понимающим блеском в глазах.