Секс-опекун по соседству - Любовь Попова
Глаза слипаются, тело ломит, но сейчас я чувствую, что это лучшие три дня в моей жизни, и пусть мы находимся в глуши. Пусть мы бывшие враги, сейчас мы вместе. Мы единое целое. Именно с этой мыслью я засыпаю в его объятиях.
Глава 41. Алла
А на утро он ушел.
Я понимаю это сразу же, как только открываю глаза. Солнце нагло бьет светом в окно, где-то вдалеке шумит река, а сверху трезвонят птички.
Но больше ничего. Давящая тишина. Ни шагов за дверью, ни стука топора, ни ворчания на пересоленный суп, ни горячего дыхания в ухо с похабным: «предлагаю начать с зарядки».
Я поворачиваюсь на бок, подкладываю ладошки под голову и все еще ощущаю его запах. Запах моего мужчины, под боком которого я засыпала. Мне кажется, им пропитался каждый миллиметр пространства, кажется, и я сама заполнена им до краев.
Губы дрожат, глаза на мокром месте, но я держусь, пускаю скупую слезу, потому что я знала, что рано иди поздно он сделает то, что должен. Поедет решать проблему, которую я создала своей беспечностью. А мне теперь сиди и мучайся, думай, что с ним и как.
Но Тамерлан не ждет, что я буду лить слезы, он всегда говорил, что они на него не действуют.
Может быть, поэтому я беру себя в руки, еле встаю с кровати, чувствуя, как тело покрывает тонкая пленка его влаги. Усмехаюсь, вспоминая нашу жаркую ночь. Я бы повторила, раз сто.
Если честно, и мыться не хочется, сидеть бы так и ждать. Но теперь неизвестно, когда он вернется, неизвестно, когда решит все вопросы. Неизвестно, вернется ли вообще. Даже страшно об этом думать…
В этот момент я понимаю, что очень хотела бы сейчас быть от него беременной. Пусть даже ему будет не нужен этот ребенок, я бы с удовольствием выносила его и родила. Для себя. Хотела бы иметь частичку того, кого люблю. Сейчас уже глупо и наивно отрицать обратное.
Еще два года назад я со всеми вещами переехала к нему в сердце, а после этого ни один мужик не смог зажечь во мне хотя бы подобие искры. Никто из них не вызвал желания лечь в постель. Даже на пол пипеточки. А с Тамерланом это получалось так естественно и просто, словно и не было никогда расставания, как будто мы давно женатая пара.
Я бы так этого хотела. Но, увы, нам точно не по пути, он не захочет брать полную ответственность за меня после того, что я начудила. Да и какой здравомыслящий взял бы?
Он спросил, согласна ли я остаться с ним здесь. Навсегда. И я согласна. Тысячу раз да! Для него я готова быть кем угодно. Только бы быть с ним. Спорить. Кричать. Истерить.
С ним можно быть собой и не бояться, что он что-то не то подумает. С ним можно не бояться, что он уйдет после первой ссоры. Он просто закинет на плечо, шлепнет по заду и отнесет меня мириться.
И куда так быстро ушла моя ненависть? Была ли она вообще? Уже и не помню. Такое чувство, что не было и этих двух лет, когда его не было рядом, словно он всегда присутствовал в моей жизни, так или иначе.
Эти мысли вскрыли рану, края которой я безуспешно пыталась держать руками. И я падаю там, где стою. Закрываю лицо руками и не могу представить, как жить, если Тамерлан умрет.
Зачем он уехал. Зачем ушел таким слабым. Ему бы еще подлечиться. Неделю. Месяц. Год. Всю жизнь. Мы могли бы остаться здесь и просто жить, просто наслаждаться жизнью. Каждый день. Вместе. Плевать на все и всех.
А теперь я снова одна. Снова в ожидании неизвестно чего. Снова реву, потому что Тамерлан ушёл, должна быть сильной, но я снова слаба, беспомощна.
Содрогаюсь от рыданий несколько минут, или часов, сама не понимаю, сейчас этот момент похож на туман. И только когда желудок громко заявляет о своем наличии, медленно поднимаюсь и плетусь на кухню.
На столе стоит кастрюля, и я принимаюсь разогревать ее, отодвигаю от себя белый лист бумаги. И только когда дрова разгорелись, я вспоминаю про этот лист.
Разворачиваюсь резко, беру его бережно, как мать берет ребенка, и сначала втягиваю запах, к груди прикладываю. Конечно, надеюсь, что он написал мне три заветных слова. Хотя бы сейчас он мог бы их произнести. Хотя бы буквами.
Но там было очень четкое:
«Если что, прячься в подвале».
И все. Ничего нового. Ничего необычного. В стиле Тамерлана. Коротко и сухо отдает очередной приказ.
Хнычу и снова содрогаюсь в отчаянном рыдании, со злости кидаю записку в огонь, но в последний момент забираю, стряхиваю немного обугленные грая.
Надо просто жить дальше, ведь Тамерлан все равно вернётся. Вернется и увидит, что я не ною, а покорно продолжаю делать все, чтобы не умереть с голоду или не попасться диким зверям.
Ну, подумаешь одна в лесу. Он придёт за мной, обязательно, а если нет, то я сама его найду! За шкирку и снова в берлогу и буду с ним столько, сколько захочу. Да!
И я прячу в себе боль, живу дальше, готовлю пищу привычно на двоих, охочусь, ложусь спать и все время думаю о Тамерлане.
Как он там. Почему так долго. За сутками проходят следующие. Потом еще одни. Неделя сменяет вторую, и меня уже начинает потряхивать от одиночества, которое кажется бесконечным.
Я разговариваю сама с собой. Я почти не плачу по ночам, а просто утыкаюсь в подушку, что еще хранит запах любимого. А спустя месяц после его исчезновения у меня случается горе. Обычное женское, когда, подмываясь после очередной бессонной ночи, я вижу в тазике капли крови.
Еще никогда я не ревела так из-за обыкновенных месячных. Почему-то поверила, что после того секс-марафона я должна
