Татьяна Алюшина - Чудо купальской ночи
– Обычно ты всегда… как ты это там говоришь? – задумалась она и усмехнулась, вспомнив, – «просекаешь», точно: просекаешь такие женские пакостные штучки сразу и безошибочно. Но сейчас ты любишь, совсем не знаешь, как жить с мужчиной и насколько ему можно верить, и боишься верить, поэтому и попалась на эту гнусность.
– Ба, – смотрела на нее страдальческими глазами Полина, – но как, как можно вот так, без всякой оглядки и тени сомнения, зажмурившись верить и ничего не бояться?
– Не знаю, – снова погладила ее бабушка. – Но без этого не будет ни сильной любви, ни семьи настоящей, ни полного счастья. То есть до донышка. – Она наклонилась, поцеловала девушку в макушку, распрямилась и задорно улыбнулась. – Но насколько я могу судить из твоего рассказа об этом Климе, в ближайшие же часы он приедет сюда и найдет тебя здесь.
– Может, ба! – подскочила с места Полина. – И что делать?
– А чего ты хочешь? – хмыкнула бабушка. – Чтобы он тебя нашел и догнал? Или спрятаться и все обдумать?
– Все обдумать! – тут же выбрала второй вариант Полинка и повторила: – Мне надо все-все очень хорошо обдумать.
– В таком случае тебе лучше уехать куда-нибудь и не говорить мне, куда, – посоветовала бабушка и более строгим тоном потребовала: – Но обязательно позвонить утром и доложить, что жива-здорова.
– А почему не говорить? – удивилась Полина.
Бабуля наклонилась поближе к ушку и, довольно улыбаясь, доверительно прошептала:
– Потому что я тебя сдам за милую душу, мне твой Ставров нравится.
– Ба! – возмутилась внучка.
– А что делать, – развела руки бабуля бессильным жестом, продолжая улыбаться. – На войне все средства хороши. А я воюю за счастье моей единственной внучки.
– Ба, но Ставров может оказаться совсем не таким хорошим, как себя позиционирует и ведет, – осторожно напомнила Поля.
– Может, – кивнула Анна Викторовна. – Вполне. Но мы посмотрим, а время покажет. – Бабушка притянула Полину к себе, обняла и посоветовала: – Главное, ты не бойся ничего: не бойся ошибиться и разочароваться, это все равно жизнь, и не бойся доверять, даже если обожжешься. Перестань наконец бояться и просто живи. Жизнь такая короткая, детка, и пролетает мгновенно, а если ее еще и бояться, то и вовсе не заметишь, была ли она у тебя вообще и жила ли ты, или так и просидела в своем хрустальном замке. – Бабушка отстранила Полю от себя и распорядилась строгой барыней: – А теперь мотай отсюда, пока твой принц не прискакал!
Принц не прискакал. Имея собственных таких же двух божьих одуванчиков в лице непростых бабушек со всякого рода болезнями и хлипкими нервами, Ставров решил предварительно позвонить и предупредить о своем визите и его цели.
– Алло? – ответили ему на звонок.
– Здравствуйте, Анна Викторовна, – мягенько обратился он к пожилой женщине. – Меня зовут Клим Ставров, я близкий друг вашей внучки.
– Да, она меня уведомила, что переехала жить к вам, – ответила старушка.
«Полинка была права, – усмехнулся про себя Клим, – бабушка у нее с претензией на аристократизм – «уведомила»!»
– И по какому поводу вы мне звоните, Клим? – выясняла аристократическая бабушка.
– Скажите, пожалуйста, Анна Викторовна, а Полина сейчас у вас? – вкрадчиво поинтересовался Клим.
– Нет, – однозначно отрезала старушка, и Ставров подумал, что придется все-таки ехать, почему-то не сильно поверив этому ее «нет», но после продолжительной паузы бабушка вдруг расширила ответ: – Она была у меня сегодня, но уехала, и я не знаю, где она сейчас. Может, в гостинице, а может, у каких-нибудь друзей. С подругами у нее полный провал, а вот друзей хватает.
– С Полиной все в порядке? – быстро спросил Ставров.
– Физически она здорова, – поясняла пожилая дама строгим тоном. – Она не находится ни под каким… как это у вас говорят? Ах да, «наездом». Вот под ним она не находится и совершенно свободна в своих решениях. Я говорю вам это потому, что от вас она сбежала, насколько я понимаю.
– Сбежала, – подтвердил он и спросил: – Полина рассказала, что произошло?
– Да, рассказала, – призналась бабуля. – Но вам открывать причину ее поспешного побега я не стану. Пусть она сама все объяснит.
– Но она сбежала, – напомнил Клим, как забывчивому больному.
– Ну, рано или поздно объявится, тогда и объяснитесь. Тем более у вас у обоих есть обязательства перед Алиной. Так что объявится, не сомневайтесь, – хмыкнула ушлая старушка. – А вам, Клим, я бы посоветовала отдохнуть и просто дождаться, когда Поленька разберется в себе и выйдет из подполья.
– Но с ней что-то случилось, и я не знаю что! И не знаю, как могу ей помочь, – напомнил напряженным тоном Ставров.
– Уверяю вас, что она не больна и ничего такого ужасного с ней не приключилось, ей просто нужно время, чтобы подумать, – заверила Анна Викторовна и с нажимом добавила: – И поверьте мне, Клим, если я даю слово, ему можно так же верить, как и вашему, убедиться в этом у вас еще представится возможность, когда мы узнаем друг друга поближе.
– Спасибо, – поблагодарил он за уверенность пожилой дамы в возможности продления знакомства и спросил еще раз: – Может, все-таки вы догадываетесь, у кого Поля может сейчас находиться и где?
– Нет, не знаю, я специально запретила ей мне это сообщать, – строго объяснила бабуля.
– Почему? – подивился Ставров.
– Потому, что я бы ее вам сдала, – уверенно заявила Анна Викторовна и попрощалась: – Всего доброго, молодой человек.
И положила трубку. Так, этот фортпост нам не пройти, усмехнулся Ставров и порадовался, что хоть один, пусть пока и условный, союзник в рядах Полиных родственников у него уже есть. Но бабулька еще та – зажигает, судя по всему.
И как бы его сердце и разум ни рвались действовать и куда-нибудь ехать искать Полину, Ставров понял, что, похоже, совет бабушки оказался самым верным – надо ждать, когда она сама объявится. Пусть хотя бы Алине позвонит или бабушке своей, он тогда разыщет Полю.
По-хорошему надо было лечь спать. Два перелета, испуг за Полинку и ее поиски изрядно измотали Ставрова, но спать не получалось. Он извертелся в одинокой кровати, продумывая варианты, что и как могло случиться за несколько часов его отсутствия.
Что? Как? Кто мог Полю здесь обидеть? Что такое внезапно произошло, что заставило ее бежать сломя голову и говорить ему какую-то ерунду про жену и женщин?
Он думал, думал. Вставал, шел на кухню пить воду, возвращался, смотрел на вывороченный ящик тумбочки и не мог понять, зачем Полине это понадобилось и что тут у нее произошло. Собиралась, искала что-то да бросила?
Вопросы, вопросы, вопросы, и так до самого рассвета.
