Татьяна Алюшина - Чудо купальской ночи
Вперемешку с молитвами Клим жестко думал: если это из-за мамаши, он ее своими руками удавит, возьмет такой грех на душу! Если с Полинкой что-нибудь случится, всех укатает! И Катю, эту мачеху дурную, в первую очередь! Да и папаше святому достанется – бросил девчонку одну разбираться с психичкой и подставлять свою голову, а сам в счастье и благости поживает! Жестко думал, страшно.
Выйдя из самолета, сразу набрал Полинин номер – снова «не абонент». И отчего-то позвонил Алине.
– Что у вас там происходит?! – наехала на него с ходу она.
– Так, быстро скажи, тебе Полина звонила? – отрезал Ставров.
Алина подробно передала, что и как говорила ей Поля и в каком состоянии, по ее мнению, находилась, что лишь добавило уверенности Ставрову, что случилось самое страшное. Из аэропорта он сразу поехал к ней домой – звонил, стучал, но чувствовал, что ее там нет, никого там нет. Он отправился домой к ее маме. Когда Полинка про нее рассказывала, назвала точный адрес, чтобы Клим понял, о каком доме идет речь, Ставров запомнил.
Катенька-то дома как раз оказалась и, открыв дверь, сразу же вошла в роль куртизанки.
– Так, – жестко остановил ее Ставров. – Полина у вас?
– Насколько я знаю, она у вас! – надула обижено губки Катенька.
– На вас последнее время кто-нибудь наезжал из-за квартиры? – вел допрос Клим.
– Да чего на меня наезжать! – все больше злилась она.
– Да, уж на вас-то чего, – задумчиво согласился он. – У вас сейчас есть кавалер, никто поселиться вместе, пожениться не предлагал?
– Нет, я временно свободна, – повела она соблазнительно плечиком.
– Повезло нам, – вздохнул Ставров.
Он еще ее порасспрашивал, заходя с разных сторон, и убедился, что последнее время никакой опасности с этой стороны для Полины вроде как не было. Но это сильно относительно! Имелись же в прошлом люди, которые уже пытались «окучить» данную жилплощадь и обладают информацией о ее настоящих хозяевах. Все может быть!
Черт бы побрал – все что угодно может быть!!
– Дайте телефон и адрес бабушки Полины, – потребовал он.
– Моей мамы? – удивилась Катюша.
– И ее тоже, – махнул рукой Ставров. – Но сначала бабушки Ани.
Так, соображал он, надо добраться в поселок, домой, посмотреть, что там за обстановка, если ее оттуда увели… не будем об этом, взять машину и ехать к ее бабушке. Он помнит куда, они с Полей как-то смотрели по карте.
Потребовав рассказать все, бабуля, оказалось, имела в виду именно все. И Поля говорила и говорила, вспоминая их первую встречу и его приезд на Ивана Купалу в село Красивое и все, что произошло дальше.
Говорила, говорила. Анна Викторовна слушала, задавала уточняющие вопросы, кормила ее под рассказ, поила чаем. А девушка все рассказывала, рассказывала и дошла до сегодняшнего визита мадам Ставровой. И даже не смогла заплакать.
– Вот что я тебе скажу, – выслушав внучку, строгим тоном начала свою ответную наставническую речь бабушка, – я мамашу твою, Катерину, порой готова собственными руками удавить за то, что она с тобой сотворила. Но это так, к слову. Ты подсознательно не доверяешь ни одному мужчине, кроме отца. А ему только потому, что он именно твой отец. И ты ждешь от мужчин обмана и всего самого плохого. Это засело у тебя с детства в подсознании. Но знаешь, дорогая, пусть в тебе это недоверие и сильнее, чем у других, но ведь каждая женщина рискует, доверясь мужчине. Никогда не угадаешь, можно ли это делать или нет. Никогда за сильным чувством влюбленности, любви, увлеченности мужчиной не рассмотришь, можно ли ему доверять, можно ли на него положиться.
– То есть у всех женщин это как рулетка? – поразилась Полинка и посмотрела на бабулю удивленно.
– Не всегда, но в большинстве случаев, – успокоила Анна Викторовна. – Но разговор сейчас не об этом. С двенадцати твоих лет девочки, девушки, женщины что только не вытворяли, пытаясь наказать тебя за слишком большое внимание противоположного пола, и ты прекрасно знаешь, на какие дела они способны. И вдруг выслушиваешь какую-то постороннюю цацу заезжую и веришь всем помоям, что она на тебя выливает, и мало того, даешь сразу же деру! Это что такое, позволь тебя спросить?
– Ну, я же объясняла, что она говорила! – в отчаянии тряхнула руками Полина.
– И что? Лично я не услышала ни одного веского доказательства, – спокойно возразила бабуля. – Что Клим не полетел в Германию? Докажи. Что жил с какими-то женщинами? А почему нет, он нормальный здоровый мужчина, что ему, целибат объявлять, что ли? Ну, жил, и что? Что расстался с ними? Так и слава богу, тебе вот достался. А как расстался и почему, уверена, этой немецкой курице неизвестно. Что есть у него какие-то записи? Есть и должны быть, он же берет заказы и наверняка имеет дело с хозяйками домов и записывает сроки или еще что-то. Да даже если имена бывших любовниц, к тебе это какое имеет отношение? Чтобы ты проверила его паспорт? Ну хорошо, предположим, ты проверишь, возьмешь на себя такую грязь, унизишь, оскорбишь его, и что ты увидишь? Шенгенскую визу? У него клиенты и покупатели и за границей, в том числе и в Германии. И если ты вот так спокойно и без истерики проанализируешь все, что она сказала, то поймешь, что это обычная женская вонючая месть. И ничего более. Желание навредить твоему Ставрову.
– Но она же… – постепенно осознавая аргументы бабули, попыталась что-то еще доказать Поля.
– Что? – строго спросила Анна Викторовна. – Знает твое имя, сама приехала, чтобы предупредить? Ты много помнишь «добрых намерений», которыми руководствовались твои знакомые девочки и женщины? И чем это оборачивалось? И потом, если она так уверена, что Клим расстанется с тобой и всегда будет ее мужем, и это у них такая своеобразная жизнь, чего ей тогда беспокоиться и тащиться в Москву, куда она больше года не ездила, а из Москвы так вообще к вам в село, утруждать себя разговорами с тобой? Сидела бы в своей Германии и спокойно ждала, когда муж расстанется с очередной своей дамочкой. Из чего я делаю вывод, что рассчитана эта атака была именно на такую реакцию недалекой молодой девчонки, что ты сбежишь и порвешь с Климом всякие отношения. А она в полном шоколаде и при так нужном статусе жены.
Бабуля поднялась со стула, подошла к Полине, обняла внучку и прижала ее голову к своему животу, погладила по голове и спине, отстранила, посмотрела сверху вниз и улыбнулась:
– Обычно ты всегда… как ты это там говоришь? – задумалась она и усмехнулась, вспомнив, – «просекаешь», точно: просекаешь такие женские пакостные штучки сразу и безошибочно. Но сейчас ты любишь, совсем не знаешь, как жить с мужчиной и насколько ему можно верить, и боишься верить, поэтому и попалась на эту гнусность.
