Джудит Гулд - Вспышка. Книга вторая
Он не ответил.
Дэлия захохотала во все горло.
– Полагаю, теперь вы спросите, нравится ли мне здесь. – Она перестала смеяться. – Отвечу на ваш вопрос: конечно, мне удобно. Любой идиот это увидит. Кому не было бы удобно в этой золоченой клетке? Я чувствую себя царицей Савской. – Она экспансивно обвела рукой комнату. – Заметьте: удобно, но невесело. Теперь вы довольны?
– Если вам что-нибудь понадобится, – чопорно проговорил Наджиб, – скажите охране, они передадут мне.
Вытянув вперед свою восхитительную кремовую ножку, Дэлия принялась вертеть ступней из стороны в сторону, как бы любуясь издали лаком на ногтях. Затем подняла на него глаза.
– Полагаю, что, если я скажу, что хочу получить свободу, это ни к чему не приведет, не правда ли?
Он печально улыбнулся.
– Боюсь, что нет. Это вне моей компетенции.
– Очень жаль. У меня создалось впечатление, что вы очень могущественный человек. – Она скорчила мину, затем недоверчиво пожала плечами. – Ну что же, полагаю, против них вы бессильны. Я знаю, вам страшно не хотелось бы, чтобы я ушла. Знаете, я тут немного пораскинула мозгами. – Она сдвинула брови. – Когда находишься взаперти, только это и остается. И в конце концов в голову приходят сумасшедшие мысли. – Она помолчала. – В общем, я размышляла о том, как… жаль, что я не пошла в университет изучать психологию.
– В самом деле?
– Угу. И знаете почему? – серьезно произнесла Дэлия, хотя глаза ее смеялись. – Потому что тогда, возможно, я смогла бы понять, почему вы липнете ко мне. И, возможно, я даже поняла бы, почему вы так свирепо целовали меня два дня назад. Возможно, ваше непомерно раздутое самолюбие будет задето, но я бы предпочла, чтобы вы оставили меня в покое. Если вы мне понадобитесь, я свистну.
– Тогда я оставлю вас в покое. – Наджиб повернулся и направился в сторону двери, ведущей в гостиную. Он почти дошел до нее, когда она окликнула его слащавым голосом.
– Да, мистер Аль-Амир, можно вас на минутку? Он обернулся. Дэлия поднялась с кресла и встала, широко расставив ноги.
– Да? – спросил он.
– Взгляните. Она сбросила мех.
Наджиб вздрогнул. Она была совершено нагая, и ее тело казалось поразительно гладким и обтекаемым, как у статуэтки. Ее физическое совершенство было почти мучительным. Длинные ноги, округлые бедра, плоский, упругий живот, остроконечные груди с пепельно-розовыми сосками, как бы специально подобранными в тон апартаментам. Она была само совершенство.
Теперь битва с самим собой началась всерьез.
– На вашем месте, – холодно посоветовал Наджиб, – я бы как следует подумал, прежде чем сделать нечто подобное. Вы нарываетесь на неприятности. Не забывайте, где вы находитесь. В этой стране за такое поведение вас могли бы до смерти забросать камнями.
– Неужели. – Дэлия обнажила в улыбке зубы. – Так почему бы вам не забросать меня камнями и не покончить со всем этим?
– Не в моих привычках причинять женщинам боль.
– А что в ваших привычках? Брать их в плен?
Ее насмешки начали выводить его из себя, на какое-то мгновение он почувствовал, что вот-вот потеряет над собой контроль. И лишь огромным усилием воли ему удалось сдержаться.
– Возможно, скоро вы об этом пожалеете, – мрачно ответил он.
Наджиб судорожно втянул воздух. Плавной, полной сладострастия походкой она двинулась к нему, качая бедрами.
Он зажмурился. Не то чтобы его смущала ее нагота, его оскорбляло ее возмутительное бесстыдство. То, как она низводила свою исключительность до уровня дешевой проститутки.
Подойдя ближе, Дэлия встала перед ним, вызывающе положив руки на бедра.
– Я вас смущаю? – промурлыкала она, надув губки. – Гммм?
Его глаза широко раскрылись, внутри вспыхнуло и разгорелось пламя. Наджиб вдруг почувствовал, что больше не в силах все это выносить. Он не сводил с нее безумного взгляда. Внутри у него все сотрясалось от взрывов.
Медленно, как в замедленном кино, она провела по губам кончиком языка.
– Потаскуха! – вскричал он и замахнулся на нее. Дэлия даже не пошевельнулась, чтобы уклониться от удара. Его ладонь с треском ружейного выстрела опустилась на ее левую щеку.
Видя, как она сначала отшатнулась назад, а потом упала на колени, Наджиб торжествовал. Она заслуживает страданий. Заслуживает боли.
Стоя на коленях, Дэлия медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза. В ее взгляде не было ни гнева, ни ненависти, не было даже удивления. Она смотрела на него так, как смотрит женщина, сознающая, что весь мир лежит у ее ног, и даже неуклюжая поза не могла ничего изменить.
– Знаете, что? – мягко произнесла она, и в ее голосе почему-то не было насмешки. – Мне жаль вас.
Взрывы в его голове умолкли, мир постепенно возвращался в нормальное русло, и Наджиб почувствовал, что дрожит. Долго не смел шевельнуться, затем, когда остатки безумства покинули его, наклонился и рывком поставил ее на ноги.
– Возможно, вы правы, – грустно проговорил он, не выпуская ее руки. – Может быть, я действительно достоин жалости.
Дэлия отвела взгляд в сторону, пытаясь отстраниться от него, но он крепко держал ее.
Всего несколько дюймов разделяли их лица.
– Вы имеете полное право ненавидеть меня, – сказал Наджиб. – Я могу это признать. Чего я признать не могу, так это ваших дурацких игр.
– А кто сказал, что это лишь игры? – Теперь уже Дэлия подняла на него глаза и, прежде чем он осознал, что происходит, легонько коснулась кончиками пальцев его лица. У него перехватило дыхание. Ее прикосновение опалило его огнем, он весь горел. Теперь уже Наджиб хотел отстраниться, но она крепко держала его. Ее веки были полуопущены. – Я заставляю вас нервничать?
– Нет! – свирепо прошептал он, делая нетвердый шаг назад. Когда она снова потянулась рукой к его лицу, Наджиб отшатнулся. – Не делайте этого!
Дэлия с искренним удивлением посмотрела на него.
– Вы боитесь меня, – мягко сказала она. – Чего вы боитесь? Что я могу вам сделать?
– Ничего… – Его измученный голос сорвался, он стряхнул ее руку.
– Почему вы отворачиваетесь? Вы боитесь на меня смотреть?
Но Наджиб уже повернулся кругом и большими шагами направился к выходу, его белые одежды развевались вслед за ним. Не успел он выйти из холла и закрыть за собой дверь, как его настиг ее дерзкий, дразнящий смех. Он со злостью швырнул ключ Галуку.
– Запри ее! – сурово приказал он.
Галук изумленно смотрел на него, а Ахмед быстро отвернулся в сторону, чтобы спрятать ухмылку.
– Оказывается, и к этой суке можно найти подход, – не разжимая губ, прошептал он, обращаясь к Галуку.
Наджиб расслышал его слова и круто развернулся к нему лицом.
– Заткни свой поганый рот, пока я не заткнул его дерьмом! – прошептал он. Затем, как слепой, торопливо пошел прочь.
Завернув за угол, где его никто не мог видеть, он привалился к мраморной стене и закрыл глаза. Несмотря на ее колкости и издевательства, и даже на то, что ей удалось сломить его противодействие и спровоцировать его, он чувствовал, что по-прежнему желает ее.
Наджиб устало потер глаза. Он не мог понять, что с ним происходит. Такое впечатление, что они поменялись ролями. «Кто, – спрашивал он себя, – кто из нас на самом деле в плену?»
После его ухода Дэлия вновь стала самой собой. Она без сил опустилась на ближайший стул и закрыла лицо руками, ощущая эмоциональную опустошенность. Все это было спектаклем – самым трудным из всех, что ей когда-либо проходилось играть.
Бравада, насмешки, смех – все это было чертовски трудной игрой.
А в действительности, она ни разу в жизни не чувствовала себя такой напуганной и беспомощной.
Наджиб вот уже несколько часов лежал в постели, уставившись в темный потолок ничего не видящими глазами. Сон не шел к нему. Чего только он ни пробовал: спать на спине, на боку, вытянув ноги и поджав их, и даже – отчаявшись – спать на животе.
Все было бесполезно. Несмотря на смертельную усталость, стоило ему сомкнуть веки, как перед ним тут же вставали глаза Дэлии.
Проклиная все на свете, он в конце концов включил настольную лампу, встал, плеснул в стакан немного «Наполеона» и, как был, обнаженный, со стаканом бренди в руке, принялся беспокойно расхаживать по ковру.
Он потягивал бренди и думал, садился и снова принимался ходить. Прекрасно сознавая, что его мучает, пытался занять свои мысли чем-нибудь другим, не желая признавать правду.
Все из-за нее. Как он ни старался, ему никак не удавалось изгнать Дэлию из своих мыслей. Что бы Наджиб ни делал – пробовал уснуть или ходил, – он не мог думать ни о чем другом – все остальное перестало иметь значение, и так продолжалось час за часом. Она. Она. Она. Дэлия Боралеви управляла теперь его жизнью; она как наваждение преследовала его, выйдя на первый план.
Ее старые фильмы, которые он смотрел бессчетное количество раз, для того чтобы питать свою ненависть, и в которых знал наизусть каждый кадр, сейчас оказывали на него обратный эффект. Стоило ему закрыть глаза, все повторялось снова и снова. Давно запомнившиеся кадры из ее фильмов начинали стремительно накатывать на него, проносясь мимо, подобно автомобилям, несущимся с зажженными фарами по встречной полосе. Это были видеоизображения, сменявшиеся в его мозгу; они казались более живыми и реальными, чем на экране. Одна за другой сцены в бешеной пляске проносились мимо: изгиб обнаженной руки; завеса шелковистых черных как смоль волос; блестящие, влажные зубы.
