Шарон Сэйл - Королева
— Да, миссис Уиттьерс. Чем могу быть полезен? — спросил Уолли, от всей души желая, чтобы она сгорела в аду. Прошли недели с тех пор, как он закончил это дело в Колорадо, но он до сих пор подкладывал под зад подушку, и все из-за того пинка, которым наградил его сумасшедший Боннер. Несмотря на уверения трех специалистов, что с ним все в порядке, Уолли был убежден, что у него сломан кобчик. Ленора изложила суть дела.
— Это будет дорого стоить, — ответил Уолли. — Дорожные расходы… ну и, конечно, плата за риск. Насколько я понимаю, это задание относится к разряду опасных.
— Меня не волнует, сколько это будет стоить. Я хочу иметь информацию. Причем в ближайшие три дня.
— Ничего не получится, — ответил Уолли. — Хорошо еще, если я успею купить билет на самолет. Сейчас каникулы, скоро День благодарения, и тариф на билеты повышен.
— И без вас знаю, что сейчас каникулы! По-моему, вы меня не поняли: вы отправляетесь не развлекаться, а собирать информацию. Надеюсь, вы очень скоро дадите о себе знать.
Ленора бросила трубку, оборвав Уолли на полуслове.
— Чертова ведьма! — чертыхнулся он, вешая трубку. — Она хочет, чтобы все произошло как по мановению волшебной палочки. Поеду в Теннесси тогда, когда мне это будет удобно.
Но это были лишь слова. Морроу уже набирал номер туристического агентства и мысленно составлял список вещей, которые ему понадобятся в Кредл-Крике, штат Теннесси.
Квин не могла заснуть и утром проснулась с чувством щемящей тревоги. Она терзала ее душу и никак не проходила. Пересилив себя, Квин встала и оделась. Шумные разговоры мальчиков за столом во время завтрака немного отвлекли ее, после их ухода в школу беспокойство снова стало почти невыносимым.
Она скверно провела утро, не в силах ни на чем сосредоточиться, и желала лишь, чтобы Коди поскорее вернулся с базы. На сердце у нее было тяжело.
Но когда он, уставший, но счастливый, улыбаясь, вошел в дверь и радостно сообщил, что выпустил первую группу стажеров, Квин с трудом сдержалась, чтобы не убежать и не спрятаться. Она молча выслушала его рассказ о преимуществах тренинга, который он собирался опробовать в понедельник, после Дня благодарения, с очередной группой стажеров.
Она еле дождалась возвращения мальчиков из школы. Дети влетели в дом в радостном возбуждении от предстоящих двухдневных каникул.
Квин старалась занять себя домашней работой, готовила еду, подавала на стол, но все валилось у нее из рук. Она уронила на пол бутылочку с кетчупом, разбила стакан, и наконец, не выдержав, чуть не плача ушла из кухни, наказав Коди проследить, чтобы мальчики помылись и вовремя легли спать.
Ему хотелось посидеть с ней после ужина, поделиться планами относительно своей работы, поговорить о будущем и предстоящей свадьбе, а она ушла, сославшись на головную боль.
Уже у себя в комнате Квин внезапно стало стыдно за свое поведение. Надо бы спуститься, попросить у Коди прощения, объясниться и поделиться своими тревогами, но это было выше ее сил.
Впрочем, не смогла она и заснуть. Уже в полночь, откинув одеяло, Квин встала с постели и подошла к окну. Шторы были плотно задернуты, чтобы холодный зимний ветер Колорадо не проник в комнату, и она, отодвинув их дрожащей рукой, стала вглядываться в ночь, боясь увидеть что-нибудь страшное, и в то же время не в силах отойти от окна. Опасность надо встречать лицом к лицу, а не поднимать лапки кверху.
Всматриваясь в кромешную тьму, Квин вдруг вспомнила, что не так давно тоже испытывала страх, но проигнорировала его. В тот день Вирджил Стрэттон чуть было не лишил ее жизни.
Однако сейчас Квин так ничего и не увидела. Луны на небе не было, а фонарь полностью не освещал двор. То, что пугало ее, по всей вероятности, было вне пределов видимости, а может, даже за несколько миль отсюда и ждало своего часа.
Квин задрожала. Ей внезапно захотелось почувствовать надежные руки Коди. Из-за детей они договорились спать врозь, пока не поженятся. Сейчас ее неудержимо влекло к Коди. Если уж ей суждено встретить опасность, то по крайней мере она будет не одна.
В коридоре было холодно. Хорошо, что Уилл подарил ей на день рождения фланелевый халат с длинными рукавами, теплого красного цвета. Мальчику он очень нравился, и она теперь постоянно его носила.
Сейчас, когда Квин заплела на ночь длинную косу и сняла с лица всю косметику, она походила на долговязого ребенка, пытавшегося от страха спрятаться у родителей. Впрочем, если приглядеться повнимательнее, то под красной фланелью можно было заметить пышную грудь, взволнованно вздымавшуюся под кружевом ночной рубашки.
Осторожно дотронувшись до ручки двери в комнату Коди, Квин быстро прошмыгнула внутрь.
— Коди…
Он моментально проснулся, уловил страх в ее голосе, и вспомнил о ее странном поведении накануне вечером. Сначала ему хотелось выяснить у нее, что случилось, но потом он решил, что женщины нуждаются в покое так же, как и любой из мужчин.
— Что? Ты заболела, дорогая? Что-нибудь с мальчиками?
— Я боюсь.
Коди выскочил из постели и заключил Коди в объятия. Прижавшись щекой к груди любимого, она слушала, как бьется его сердце, и понемногу успокоилась.
— Что напугало тебя, дорогая? Забирайся ко мне в постель, а я пока пойду осмотрю дом.
— Нет, все в порядке, — сказала Квин, крепко обнимая любимого. — Извини, что напугала тебя. Я просто глупая и напрасно заставила вылезать тебя из постели.
— Тогда ложись со мной, — предложил Коди. В его голосе звучала нежность. Квин, вздохнув, расслабилась в его объятиях. Хорошо, что она сюда пришла. Теперь ей стало гораздо лучше.
— Забирайся ко мне в постель, — повторил Коди. Он чувствовал ее нерешительность и потому любил еще больше. За благоразумие. Квин, как всегда, ставила интересы мальчиков выше своих собственных. Как бы сильно ни хотел он, чтобы она делила с ним постель, она оставалась непреклонной, решив до свадьбы жить в своей комнате. Конечно, они были официально помолвлены, но мальчики уже кое-что смыслили в жизни, и необходимо было дать им достойный пример для подражания.
— Ну хотя бы ненадолго, — настаивал Коди. — Ты вся дрожишь и к тому же босиком. — Он в шутку потянул ее за косу. — Тебе подарили прекрасные домашние тапочки, а ты бегаешь босиком.
— Привычка, Коди. Я все время забываю про них, потому что росла без предметов роскоши.
Коди нахмурился. Он и представить себе не мог, что домашние тапочки — это роскошь. Подхватив Квин на руки, он отнес ее в постель.
Квин теперь согревалась в его объятиях. Прижавшись к ее спине, Коди обхватил ее руками, сунув их в то самое местечко, которое он давно для себя открыл: стоило ему только дотронуться до ее груди, и он сразу же ощущал, как, вскипает кровь в ее жилах. Приятно сознавать, что человеческое тело так отзывчиво.
