Дороти Иден - Спящая невеста
Но надо ли ждать всю ночь? Такие мысли проходили в голове этого человека с его точеным лицом, и теперь, когда она не находилась больше под его гипнозом, он был ей вполне понятен. Она сама виновата в том, что так долго закрывала глаза на его холодную жестокость.
— Нам необходимо отсюда убраться, — тревожно бормотала старуха. — Я все равно считаю, что, несмотря на этот паспорт, с нашей стороны приехать сюда было сущее безумие.
— Ах, да замолчите вы! Домойте посуду и давайте немного поспим. Я вам говорил, мы здесь в такой же безопасности, как если бы…
Закончить фразу ему помешал телефонный звонок.
Он был похож на грубого незваного гостя, вторгшегося в их изоляцию, громогласный Любопытный Том.
Жюль замер.
— Пусть звонит! — рявкнул он.
— Но кто это? А вдруг это кто-нибудь из соседей? — Лицо старой женщины пожелтело.
— Дайте я отвечу! Дайте я отвечу! — рыдая, вмешалась Аврора.
Жюль схватил ее за руку. Он не собирался рисковать. Пронзительный звон продолжался еще с четверть минуты. Затем, после еще одного безнадежного звонка, прекратился.
Тетя Онория выронила чашку, словно рука ее вдруг совсем обессилела. Чашка разбилась о плитки пола, но грохот, сопровождавший ее падение, пробудил старуху к жизни.
— Теперь мы не можем здесь оставаться. Я с самого начала вам говорила…
— Ну и уходите, коли так! — заорал Жюль. Его напряженные нервы не выдержали. — Уходите и дрожите всю ночь на вокзале, где десятки людей будут задавать вам вопросы. Но мы с Авророй останемся здесь. Мы в полной безопасности. Я вам говорил. Разве вы кидаетесь в дом любого человека, которому вы позвонили, но не получили ответа? Ясно, что нет. Вы говорите себе: их нет дома, — и забываете о своем звонке. Тетя Онория, бог с вами! Я рассчитывал, что вы сохраните присутствие духа.
— День был очень тяжкий, — пробормотала старуха. — Ладно. Если вы остаетесь, останусь и я.
Жюль потрепал ее по руке:
— Так-то лучше. А теперь я предлагаю выключить свет и посидеть в комнате, расположенной в передней части дома. Если кто-нибудь явится, мы сразу их увидим и сможем либо спрятаться, либо ускользнуть через черный ход. Но никто не явится. Кому являться-то?
«В самом деле — кому? — в отчаянии спрашивала себя Аврора. — Не приходится ждать даже Суси, покаянно возвращающуюся из своей увеселительной прогулки в Париж…
XXIII
Когда зазвонил телефон и в трубке послышался женский голос, Лидия подумала: это — Аврора.
— Алло! — задыхаясь, произнесла она.
Звонившая, в свою очередь, ошибочно решившая, что говорит с Авророй, быстро продолжала:
— Аврора! Вы меня помните? Это Джойс Уокер. Я заняла ваше место в конторе мистера Виллетта. Слушайте, какой ужас эта его смерть! Я отдыхала в Испании — уехала туда после того, как он меня уволил, — только что вернулась и прочла обо всем в газете. Скажите ради бога, что случилось?
— Он принял снотворные пилюли, — машинально ответила Лидия. — Я не Ав…
Взволнованный голос не дал ей договорить.
— Снотворные пилюли! Он от этого умер? Но он не производил впечатления человека, способного на такое, — не правда ли? Хотя я и думала, что он становится немножко странным. Как-то раз, перед перерывом на ленч, он без предисловий заявил мне, что больше не нуждается в моих услугах, и заплатил жалованье за целый месяц. Вот я и уехала отдыхать. Как старина Джордж отнесся к случившемуся?
— Старина Джордж?
— Джордж Браун. Я всегда называла его стариной Джорджем. Он такой пожилой, — правда ведь? Я все пытаюсь до него дозвониться, но никто не отвечает.
— А кто это — Джордж Браун? — напряженным голосом спросила Лидия.
— Вы что?! Партнер Арманда. Послушайте, это Аврора говорит?!
— Нет, не Аврора, — призналась Лидия. — Я ее сестра. Я уже несколько раз пыталась вам это втолковать. Но мне бы очень хотелось побольше узнать об этом самом Джордже Брауне. Вы знаете, где он живет?
— В Суррее, у въезда в деревню, которая называется Мостон. Он не ладит со своей женой. У него обычно был ужасно несчастный вид. Слушайте, а почему вы так о нем беспокоитесь? Я считала, что снотворные пилюли принял красивый Арманд.
— Так оно и было, — задыхаясь, ответила Лидия. — Еще пять минут тому назад так считалось. Знаете что, — я вынуждена попросить вас положить трубку. Мне необходимо очень срочно позвонить кое-куда.
Однако констебль, ответивший на ее звонок, не разделил ее волнения.
— Сержант Питерс уехал за город, мисс.
— Когда он вернется?
— Утром, мисс. Сейчас, знаете ли, уже почти полночь.
— Да, я знаю. Простите, но в деле Виллетта вскрылось одно важное обстоятельство.
— Виллетта? Это того, который покончил жизнь самоубийством? Ну, ну, какая у вас имеется информация?
— Мне только что звонила секретарша мистера Виллетта. Она вернулась после отдыха за границей и прочла в газете о смерти Арманда Виллетта. Она говорит, у него был партнер.
— Вы записали ее имя и адрес, мисс? — услышала она убийственно прозаический голос.
— Нет, не ее адрес. Извините. Но она сообщила мне об этом самом партнере, Джордже Брауне. Она говорит, он живет около деревни Мостон в графстве Суррей.
— Мостон в Суррее. Джордж Браун. Так, записал. Утром сообщу сержанту. Вообще-то вам следовало записать адрес молодой дамы.
— А утром, вы считаете, не слишком поздно? — вскричала Лидия, одержимая ощущением необходимости безотлагательных действий.
— Дома никуда не убегают. Мы можем взглянуть на этот дом завтра, если сержант сочтет это важным, тогда и поговорим с мистером Брауном.
«Но они не смогут поговорить с мистером Брауном», — безнадежно думала Лидия. Теперь она была почти уверена, что знает истинную правду. Но попытаться убедить этого констебля, не признающего ничего, кроме фактов, поверить ее фантастической интуитивной догадке — затея безнадежная.
На это был способен только один человек.
Она лихорадочно набрала его номер.
— Филип! Вы не спите? Это страшно важно.
Он мигом очнулся. Она почти зрительно представляла себе, как это происходит.
— Аврора! — крикнул он.
— Не знаю. Возможно. Вы можете достать машину?
— Конечно, достану. Даже если придется ее украсть. Что случилось? Впрочем, нет, расскажете, когда приеду.
Его отклик должен был, конечно, внушить полное удовлетворение. Правда, ей пришлось подавить в себе ревнивую боль от сознания, что он так неимоверно спешит из-за Авроры. Но сейчас не время было думать о себе.
Он прибыл невероятно скоро и с грохотом взбежал по лестнице, не заботясь о производимом шуме.
