Дороти Иден - Спящая невеста
Глядя на его измученное лицо, Лидия горестно потирала собственный безымянный палец, на котором тоже не было кольца. Отсутствие Авроры, решила она, действует еще сильнее, нежели ее присутствие. Ибо таким образом она полностью завладевала их мыслями.
XXII
Первое, что увидела Аврора, открыв глаза, была фотография девушки на столике возле постели. Лицо было молодое, круглое, не слишком красивое, совершенно ей незнакомое. На девушке было вечернее платье с бретельками из соболиных лапок, выглядевшее довольно старомодно.
Вероятно, фотография была не новой. Но чья она и почему стоит возле ее постели?
Она приподнялась, опершись о локоть, и комната немедленно как бы погрузилась во тьму и закружилась у нее перед глазами. Чувствовала она себя ужасно. Во время путешествия она пропускала часы приема таблеток, но вчера вечером ее снова заставили их принять. Жюль сидел и следил за ней — деваться было некуда.
В результате все ее ощущения были притуплены и спутаны, и она не могла даже припомнить, каким образом попала сюда, в чьей комнате и в каком доме она находится.
Хлопнувшая внизу дверь заставила ее вздрогнуть. Затем она услышана голос тети Бландины, заявившей громко и с ожесточением:
— Это безумие, я вам говорю! Безумие!
Жюль ответил столь ей знакомым, насмешливым смехом:
— Напротив, ничего не может быть более здравого. Кстати, в холодильнике есть еда. Джордж не будет иметь ничего против, если мы ею воспользуемся. — Он снова рассмеялся. — Вы могли бы нам приготовить поесть. Аврора, наверное, уже проснулась. Думаю, что она голодна.
Потом на лестнице послышались его шаги.
Аврора лежала, напряженно вытянувшись, когда он появился в дверях.
— Ну как, детка? Проснулись? Как вы себя чувствуете?
— Ужасно! Это все те самые пилюли. — В ее голосе послышались плачущие нотки. — Я не хочу больше их принимать.
— Через день-другой перестанете.
— А почему сейчас не могу перестать?
— Сейчас? — Он задумчиво разглядывал ее. — Я думаю, ангел мой, пока еще рано. Я не вполне уверен…
— Уверен?
— В том, что могу вам доверять. — Он подошел и уселся возле нее на постели. — Ну разве не смешно, что я не вполне вам верю?
Она избегала его улыбающихся глаз. Взгляд ее снова устремился на фотографию незнакомой девушки.
— Кто это?
— Некто по имени Суси. Не слишком привлекательная особа, — не правда ли?
— Тогда почему здесь стоит ее фотография?
— Потому что эта комната принадлежит или принадлежала ей.
Аврора вскинулась:
— Она возвращается сюда?
— Нет. Она в Париже. Сюда она не вернется. Хотя, если вернется…
— Что тогда?.. — Аврора произнесла эти слова шепотом, потому, что его глаза вдруг снова приобрели какое-то отсутствующее каменное выражение.
— Если вернется, будет очень жаль, потому что мне придется ее убить, — коротко сказал он. Он заметил, как она реагировала на его слова. — Не смотрите на меня с таким негодованием, я просто пошутил.
— Пошутил! — воскликнула она. — Пошутил! О господи! — Она зарылась лицом в подушку, пытаясь найти в ней успокоение.
— Между прочим, хочу вам кое-что сказать, — услышала она его голос. — Можете больше не волноваться по поводу фермуара. Эта маленькая проблема разрешилась сама собой. Если только, — загадочно добавил он, — Арманд останется мертвым до тех пор, пока я не покину пределы страны.
«Я», — сказал он. — Личное местоимение, первое лицо единственного числа.
Этот факт медленно проникал в затуманенное сознание Авроры. Он же тем временем схватил ее за руки и поднимал с постели.
— Но я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали. Пошли. Возьмите себя в руки!
Приняв сидячую позу, она почувствовала себя больной, голова кружилась. Она не могла вспомнить, когда ела в последний раз. Он не разрешил ей пойти в вагон-ресторан, когда они ехали в поезде. Но было ли это сегодня? Или вчера? Или, может, на прошлой неделе?
— Пошли, детка. Вниз. Я хочу, чтобы вы позвонили молочнику.
— Молочнику!
— Да. У нас слишком много молока. Пойдемте, посмотрите.
Он помог ей спуститься по лестнице и пройти по узкому коридору в кухню. Тетя Бландина, высокая, мрачная, взбивала в миске яйца. На столе стояло пять бутылок молока — в каждой по пинте[4], и лежало несколько нераскрытых газет.
— Видите? — спросил Жюль. — У нас масса молока — хватит на все время, пока мы здесь. И мы не хотим, чтобы по утрам сюда являлся любопытный молочник.
Тетя Бландина подняла черное лицо:
— Я вам говорила, что оставаться здесь вообще безумие.
— Вздор! — Жюль одарил ее чарующей улыбкой. — Это совершенно безопасно. Нам надо есть, надо спать, а кроме того, приобрести кое-что необходимое. Разве есть место лучше этого? Джордж не вернется.
Аврора подняла тяжелые веки, поддерживая их пальцами:
— Джордж — муж Суси?
— Да, деточка.
— Он что, уехал в Париж? Ему известно, что мы пользуемся его домом?
— Конечно, деточка. Мы с ним очень давние друзья. Ну ладно, вот номер молочника. Я его сейчас для вас наберу — ради бога, взбодритесь, — а вы просто скажете, что вы — секретарь мистера Брауна, звоните из Лондона, и, поскольку он уехал, он не хочет, чтобы ему доставляли молоко впредь до особого извещения.
Голова Авроры резко дернулась, в ней проявилось нечто похожее на ее прежнюю смышленость.
— Это дом мистера Брауна?
— Да. Я думал, вам это известно.
— Тогда где он сам?
— Я вам сказал. Он уехал в Париж следом за своей женой, которая, как ни грустно об этом упоминать, убежала с кем-то еще, что она много лет грозилась сделать. Джордж, как вы сами видите, уехал в такой спешке, что не потрудился в последнюю минуту оставить инструкции поставщикам. Таким образом, мы оказываем ему услугу. Ну а теперь вы сделаете то, что я прошу?
Глаза у него были окаменевшие, бесцветные, полные гипнотической силы. Она беспомощно кивнула:
— Повторите еще раз, что я должна сказать.
В конечном итоге это оказалось совсем нетрудным. Голос разговорившегося молочника дал ей почувствовать, что он пребывал в некотором недоумении, потому что Брауны молоко не забирали.
— Чуть полицию к ним не привел, — весело заявил он.
Жюль взял у нее из рук телефонную трубку и осторожно положил на рычаг.
— Прекрасно, детка. Вы проделали это очень хорошо. А теперь давайте посмотрим, удастся ли нам найти паспорт Джорджа. Где-нибудь он должен тут быть.
— Но вы сказали, — ее глаза встретились с его взглядом, и голос стал глуше, — что он уехал в Париж, — запинаясь, договорила она.
