Побочный эффект - Ольга Вечная
Ничто так не мешает, как особенная женщина рядом. И у меня нет ответа на вопрос, зачем мужчины идут на это.
Однако теперь я знаю, что когда встречаешь ее, по-другому не получается. Просто нет иного варианта развития событий и построения планов. Она - вся для тебя. Только для тебя. И такого удовольствия, как быть с ней, не дают ни бабки, ни признание.
Невообразимые дозы дофамина. Ими буквально захлебываешься, а она ведь только улыбнулась. Черт. Существовать иначе становится бессмысленно.
*****
Петр Игоревич находит причину и суд переносят, давая нам необходимое время.
Дело действительно сложное, потому что вовлечены СМИ. Громкие заголовки, плана «Врач с госбольницы меня кастрировала!» - моментально выводят на эмоции. Я понимаю, почему: один из самых страшных кошмаров любого человека - будучи беспомощным под наркозом подвергнуться издевательствам. Возмущенных можно понять - по их триггерам жестоко проехались, они и раньше боялись, а теперь впадают в ужас перед «врачами-убийцами». Хоррор не для слабонервных.
Защищаться нужно грамотно. Вот только адвокаты не спешат хвататься за дело и ставить свое имя рядом с фамилией «мясника». Женщина пострадала, а нападать на жертву - бесчеловечно, да и Алёна категорически против.
Акционеры начинают беспокоиться из-за того, что «Эккерт-про» все чаще мелькает в постах блогеров в отрицательном ключе. Я начинаю готовиться к более жестким мерам.
*****
Алёнка сегодня дежурит, и я решаю составить ей компанию.
Ночь тихая, пациенты мирно спят, и я, переговорив со Ани, поднимаюсь к себе.
Пишу Алёне сообщение с просьбой подняться в моей кабинет. Он, кстати, несмотря на уборку, до сих пор сверкает. Что ни день, то праздник.
- Как дела? - спрашиваю, когда она появляется.
Задумчивая, печальная.
- Нормально. Будешь ужинать? - живо интересуется, встрепенувшись. - Мы с Еленой заказали минипиццы, я могу разогреть и принести. Теплые - они вполне приемлемы.
- Спасибо, я не голоден. Буду тебя.
- Ладно.
- Ладно? - усмехаюсь. - Не слышу бурной радости?
Обнимаю ее за талию, наконец-то улыбается.
- Где ты был?
- Встречался с другом. Вроде бы упоминал утром.
- Точно. С другом. Я просто подумала, ты поедешь к себе. Поздно уже.
- Я соскучился.
Целую ее в щеку, шею, прикусываю мочку уха и шепчу:
- Я от тебя восторге.
Она улыбается и вдруг обнимает меня крепко, могу поспорить, насколько только может. И я искренне обожаю ее неукротимую жизненную силу.
Подхватываю на руки и несу на диван.
- Я много скучал. Весь день.
- И я скучала.
Нахожу нежные губы и закрываю глаза. В последние дни она часто бывает расстроенной, не секрет почему. В такие моменты я стараюсь быть особенно внимательным. Проблемы серьезные, но временные. Отобьем Алёну и у СМИ, и у врагов, и у инвесторов.
Да, это просто период, у меня их, отвратных, тоже было не мало. И руки опускались, и в себе замыкался. Одно всегда оставалось неизменным - каждый из этих периодов рано или поздно заканчивался. Этот тоже завершится, причем всеобщим осознанием - что жертва в этой ситуации не Журавлева. Люди, к сожалению, болеют. Иногда серьезно. Медики делают все, что возможно, но иногда этого недостаточно.
*****
Алёна не заводится, и я решаю не продолжать. Приношу воды.
- Извини, - вздыхает она, залпом осушив стакан.
- Все в порядке, можем просто поваляться, - пожимаю плечами.
- Хорошо.
Устраиваемся поудобнее на дурацком диване. Машинально отколупываю блестки от обивки.
- В следующую пятницу летим в Питер. Я тебе говорил? Будь, пожалуйста, готова.
- Поняла. Мне к чему-то конкретному подготовиться? Или это будет секс-поездка?
Усмехаюсь и иронизирую:
- Для тебя - секс-поездка.
- Ясненько, придумаю для тебя что-нибудь особенное.
- Заинтригован.
- Ты сильно губу не раскатывай, я не настолько изобретательна в постели.
- Но ты уж постарайся.
- Это понятно, Тимур, что я постараюсь! Но вдруг ты ожидаешь от меня чего-то такого же, как у твоей бывшей француженки.
Усмехаюсь.
- Ты о чем? О Рози, что ли? Она не француженка, прожила в Париже лет семь от силы.
- Не о чем, а о ком. Француженка, театральная танцовщица. Девчонки недавно обсуждали. Я посмотрела фото - она богиня.
- В клинике опять обсуждают мою личную жизнь?
- Это самая любимая тема. И не говори, что ты не в курсе.
- Мне плевать. Если тебя это расстраивает, не обсуждай. Мои бывшие никак не должны тебя беспокоить.
- Легко сказать.
- Ты ревнуешь?
- Я? - округляет глаза. - Нет, конечно!
- Почему? - Расстраиваюсь из-за столь сильной отрицательной реакции.
- В смысле, почему?! Это было бы странно.
Меняю положение и нависаю сверху. Смотрю в глаза.
- Почему ты меня не ревнуешь? Или это снова мелкая ложь?
- А ты меня что, ревнуешь?
- Разумеется.
- К кому? - она смеется.
Я остаюсь серьезным и начинаю перечислять. На десятом имени ей становится еще смешнее.
- Бред, Тимур. Перестань.
- Я не могу контролировать мысли.
- Эм. Ну, может. Допустим. Я же пообещала, что буду с тобой спать в любом случае. Даже если ты весь вечер проводишь в компании очередной потрясающей женщины, и приезжаешь ко мне лишь потому, что она тебя не позвала к себе.
Потрясающей женщины. У Алёны, видимо, какая-то своя градация.
- Ты знаешь про Серафиму? - хмурюсь.
- Все обсуждают твою жизнь, я же не глухонемая. Твоя бывшая приехала в Москву на той неделе, и у вас сегодня свидание.
- Это не свидание, и она просто друг.
- Как скажешь.
- Ты обиделась? - присаживаюсь рядом. Алёна тоже занимает позицию сидя, натягивает майку.
Делаю то же самое. Одежда - словно доспехи нашего века: снижают градус уязвимости, устанавливают границы. Никому не нравится выяснять отношения, будучи голым.
- Это неважно. Не обращай внимания, пожалуйста. Я не хочу ссориться.
Ловлю ее взгляд.
- Почему? Давай поссоримся. Потом помиримся.
Молчит.
- Алён, почему ты не хочешь со мной ссориться?
- Потому что...
