Разводимся! Моя на тридцать дней - Вероника Лесневская
- Я в курсе, что между ними некоторое недопонимание, и обязательно разберусь с этим…
Взгляд опять летит на брюки, цепляется за то место, где под тканью спрятана уродливая рытвина. Мать знала о шраме. И быстро подружилась со Светланой, на чем еще Ксюша акцентирована внимание, а я не придал этому значение...
Нет. Я стал слишком мнительным.
Она не могла так поступить с нами. Знала же, как я люблю жену.
- Ненавидит настолько, что интересовалась в нашей клинике услугами ЭКО и суррогатного материнства.
- Ч-чем? – удивленно переспрашиваю, срываясь в нервный смех. – К-какими услугами? На хрена?
- Ты все слышал, - бесстрастно чеканит. – Твоя мать узнавала расценки, условия и особенности процедуры ЭКО, уточняла, как сдается материал. Сказала, якобы эта информация нужна для дочки ее лучшей подруги. Я не поверила и прямо спросила, не для вас ли с Ксюшей она интересуется, на что она скривилась и начала мне рассказывать о кризисе в ваших отношениях. Называла твой выбор ошибкой. Критиковала нашу девочку, не стесняясь, жаловалась, что Оксана настраивает тебя против нее. Напоследок обмолвилась, что ваш брак трещит по швам и вы все равно скоро разведетесь... Извини, - виновато шипит Нинель, будто ей больно и неприятно повторять слова моей матери. Хотя просить прощения должна явно не она…
- Ты не говорила ей о том, что я проверялся у тебя? О несовместимости? – настороженно выясняю.
- Я же обещала держать это в секрете. От всех! В конце концов, врачебная этика для меня не пустой звук! – укоризненно напоминает.
- Спасибо, - машинально киваю, хоть тетя и не видит. - Мать вообще в больнице должна быть, - рычу разочарованно. – А не по ЭКО-центрам шастать!
- Ах да, она упоминала об этом, мол, Ксюша ее в гроб загнать пытается, - цокает языком тетя, и я готов биться лбом об стену. Невозможно.
В момент, когда мне и так было хреново без жены, мать, прикидываясь безнадежной больной, продолжала проклинать и рушить наш союз. Не зря я молчал о проблемах. Как чувствовал…
- Честно, не знаю, что на это ответить, тетя Неля. Я не понимаю, за что она так с нами поступает? - разочарованно произношу и запрокидываю голову, уставившись в глянцевый натяжной потолок, в котором смутно отражаются искаженные черты моей мрачной фигуры. Будто меня пережевали и выплюнули. Ощущаю себя соответствующе.
- Я попыталась ее вразумить, но тщетно, - оправдывается тетя, боясь задеть мои чувства, в то время как родной матери плевать. – В итоге она разозлилась на меня за то, что я не разделяю ее мнения, и ушла, хлопнув дверью. Запутала меня этим странным визитом окончательно. Если она сбросила Ксюню со счетов, то ради какой дочки подруги так старается?
- Есть один вариант, о котором я бы не хотел вспоминать, - с отвращением кривлюсь, представляя Гулю. – В таком случае мать точно свихнулась. Я понятия не имею, как реагировать на ее идиотизм, - яростно растираю лицо ладонью. Психанув, бью кулаком по столу. – Ты не представляешь, сколько раз я ругался с ней по поводу Ксюши! Мы поэтому и не общаемся сейчас. Я надеялся, что смогу проучить ее бойкотом и она осознает свои ошибки, но после твоего рассказа убедился в ее полной неадекватности.
- Свою семью береги, дорогой, сейчас это самое главное. И постарайся не подпускать мать к Ксюше, незачем девочке нервы трепать лишний раз, - тяжело вздохнув, добавляет заговорщическим шепотом: - Если вы действительно обманули диагноз и обошли несовместимость, то эта беременность очень хрупкая. Береги ее.
- Понял. Буду, - бросаю отрывисто, как клятву даю.
- Поздравляю еще раз, мой мальчик, - по-доброму обращается ко мне Нинель. Судя по тону, улыбается. - Поцелуй Ксюнечку за меня. Она у тебя большая умница.
- Я знаю. Она лучшая.
Как только тетя отсоединяется, я тут же набираю номер жены. Мне важно услышать ее голос. Жизненно необходимо.
- Мэт, мой хороший, - тихонько хихикает она в трубку, и этого хватает, чтобы я расслабился и подтаял. Гнев улетучивается, уступая место приятному, исцеляющему теплу. – Контролируешь меня? – игриво тянет моя вредина, а на фоне звучит ритмичная музыка.
- Люблю, - парирую невозмутимо. - Хотел попросить тебя не брать трубку, если мать позвонит. Лучше говори мне, и я сам с ней пообщаюсь. Не хочу, чтобы она волновала тебя по пустякам. Точнее, вас с крохой.
Ксюша одновременно и смущается, и включает женскую интуицию. Она всегда тонко чувствует меня и ловит малейшие изменения настроения.
- Хм, хорошо-о, - мило протягивает последнюю гласную. - Все в порядке?
- Да, теперь все просто замечательно, - искренне признаюсь и улыбаюсь во весь рот. Моя таблетка от тоски действует безотказно. Даже на расстоянии.
- Ты странный, - задумчиво мурлычет жена, а потом кокетливо добавляет: - Заедешь за мной после занятий?
- Разумеется, - усмехаюсь.
Не верится, что между нами все наладилось. Будто не было ее беспочвенных подозрений. Не было бестолковых ссор. Не было развода. Мы ведем себя так, словно только вчера поженились.
- Ну, все, тогда до вечера, - чмокает в динамик. – Я тебя тоже люблю, - смешно покашливает, чтобы никто не подслушал. – Так, девочки, берем коврики, - переходит на командный тон, обращаясь к детям.
Родной голос отдаляется, музыка становится громче, после чего звонок обрывается.
Отбросив телефон, устало прикрываю глаза, сцепляю кисти в замок и роняю голову. Забываюсь буквально на доли секунды, но стук в дверь и громкие шаги, нагло пересекающие кабинет, заставляют меня очнуться.
- Черт, Глеб, вот совсем не до кухни сейчас, - нахмурив брови, недовольно смотрю на него исподлобья.
- Отменить? Или… - теряется, застывая у стола. – А что мне делать?
- Забудь, - нехотя поднимаюсь с места. – Идем. Быстро пробегусь по меню – и помчусь за Ксюшей.
Бодро направлюсь на кухню, пробую блюда, заставляя себя не сильно придираться к ним. Делаю замечания поварам, и они тут же помечают все в блокнотах.
Спотыкаюсь на грибном крем-супе с трюфельной пастой. Беру одну ложку, едва не давлюсь, однако даю ему шанс. Перекатываю на языке, с трудом глотаю, чувствую неприятное послевкусие…
- Гадость какая-то, - не выдержав, отодвигаю тарелку. – Кто готовил? – гаркаю так, что эхо разносится по всему помещению и посуда дребезжит.
- Как же? Почему? – подлетает к раздаче парень лет
