Плейбой (ЛП) - Грей Ханна

Его губы исследуют мою шею. Сначала медленно и неосознанно, но чем ближе его рот приближается к моему, тем очевиднее становится, что Кэм так же отчаянно этого желает, как и я.

Он целует меня в линию подбородка, и я чувствую, как щетина касается кожи.

— Кэм, — шепчу я.

Он осыпает меня поцелуями. Сначала медленно и чувственно, но вскоре прикосновения становятся более страстными, а поцелуи яростнее.

— Я так дьявольски тебя хочу, — хрипло произносит он, прежде чем поднять меня на руки.

— Не тяжело? Я не хочу, чтобы ты пострадал.

Он прикусывает мою нижнюю губу.

— Поверь, я справлюсь. То, что собираюсь сделать с этим телом, будет гораздо более напряженным, чем сейчас, — он обхватывает мою задницу руками. — Я так дьявольски сильно по тебе скучал. Но теперь вернулся. И не терпится насладиться каждым сантиметром твоего тела.

Он направляется в небольшую комнату, которую используют для осмотра игроков. На протяжение всего пути его губы не отрываются от моих, и я слышу щелчок двери, когда Кэм запирает ее за нами.

Он усаживает мою задницу на стол для осмотра.

— Ты можешь и не быть ранена, но я, черт побери, все равно проведу тщательный осмотр, — рычит он, снимая с меня коньки.

Он стаскивает с меня футболку и опускает голову между грудей. Когда его язык скользит по моей груди, из глотки вырывается громкий стон, и я благодарна за то, что сегодня стадион закрыт для всех, кроме нас.

Медленно он стягивает с меня джинсы и трусики, прежде чем устроиться между ног.

Судорожно я наконец расстегиваю пуговицы на его джинсах, стягивая вместе с трусами вниз ровно настолько, чтобы освободить член. Я тянусь к нему, но Кэм отталкивает мою руку.

— Дай сначала прикоснуться к тебе. Прошло уже так много времени, что я не смогу сдерживаться, Эдди. Ты слишком горячая, черт возьми, — умоляет он, прежде чем отчаянно срывает с моего тела рубашку и бюстгальтер.

Начиная с колен, его руки скользят вверх по моим бедрам, прежде чем Кэм погружает в меня сначала один, а затем другой палец.

— Мокрая, — его дыхание учащается. — Черт, это возбуждает. Делает член еще тверже, чем он уже есть.

Его большой палец кружит по самому чувствительному месту, пока пальцы входят и выходят из меня. И то, и другое сводит с ума.

Чтобы заставить Кэма почувствовать часть моих мучений, я дразню его, обхватив груди. Медленно щипаю себя за соски и наблюдаю, как он делает долгий, дрожащий вдох.

— Черт побери, Эддисон, — стонет он. — Ты даже не притронулась ко мне, а я уже почти готов кончить.

Я продолжаю ласкать себя, зная, что постепенно он теряет контроль. Подняв ноги, я подтягиваю Кэма ближе, зажимая между своих бедер.

— Не заставляй ждать еще ни секунды, — выдыхаю я. — Трахни меня. Немедленно.

Одной рукой он хватает меня за бедра, а другой сжимает волосы, погружаясь внутрь. Я вскрикиваю, кусая нижнюю губу так сильно, что ожидаю почувствовать вкус крови.

— Моя навсегда, — шепчет он. — Пообещай, Эдди. Скажи, что никуда не денешься.

Это намного глубже, чем просто просьба провести с ним жизнь. Кэм боится, что со мной что-то случится, так же как я в ужасе от мысли, что мир попытается забрать его у меня. Пережитый опыт способен сделать с нами такое. Когда я закрываю глаза, чтобы заснуть, то представляю его в джерси, бегущего сквозь осколки разбитого стекла, словно чертов супергерой. Я все еще представляю его на тех носилках, как Кэма грузят в машину скорой помощи. Люди плачут, обнимая своих близких, которые ждали снаружи.

— Обещаю. Ты по уши влип, — я наклоняюсь, чтобы поцеловать его. — Я люблю тебя.

Я снова прижимаю его рот к своему, пока Кэм продолжает скользить внутри меня.

— Кончи, Эдди. Позволь почувствовать, насколько сильно ты скучала, — ворчит он, ускоряя темп.

Соски ужасно затвердевают, и голова откидывается назад, когда я погружаюсь в забытье. Целуя меня в шею, он содрогается. Раскачивания замедляются, и он зарывается лицом в мое плечо, нежно покусывая кожу.

Едва мы переводим дыхание, Кэм ухмыляется.

— Спасибо за сегодняшний день. Было волшебно, — он снова целует меня, а улыбка становится шире. — А теперь пошли заберем нашу девочку и купим мороженое.

Я киваю.

— Отличная идея.

Глава 31

Кэм

Полгода спустя

Глядя в зеркало заднего вида, я обращаюсь к Эддисон, сидящей на заднем сиденье:

— Повязку снимать нельзя. Неужели сюрпризы не доставляют радости, Эдди?

Эдди улыбается, но готов поспорить, что под повязкой она закатывает глаза. Она уже проделывала такое со однажды, когда несколько месяцев назад заставила вернуться на лед. Пришла моя очередь.

Айла спит в автокресле рядом, и это хорошо, потому что она бы подглядывала, если бы на ней была повязка.

Этот вечер значит для меня все. Я должен сделать все безупречно. Они этого заслуживают. После года, который девочки пережили, я хочу сделать их счастливыми.

Я все еще сержусь, когда они куда-то едут без меня. А когда сам уезжаю из города на игру, мне хочется, чтобы они просто оставались дома с запертой дверью. Но Эддисон не из таких, она сильная и независимая. Последнее, чего бы когда-либо захотела, — это мужчину, который говорил бы ей, что делать. Поэтому я просто проверяю их каждые пять секунд.

Как и ожидал врач, я полностью восстановился и на льду, и за его пределами. И хотя не скажу, что все стало как прежде, я вернулся туда, где был раньше. Это потребовало огромных усилий, решимости и адской боли в мышцах. Но я сделал это. И теперь, по окончании первого курса, я собираюсь начать тренировки в «Брюинз».

Прошлым летом мы с Эддисон и Айлой переехали в небольшой дом неподалеку от студенческого городка. И хотя мне нравилось жить у тренера, я был рад, что его ястребиный взгляд не будет преследовать меня каждую минуту жизни. И, что удивительно, он спокойно отнесся к тому, что мы с Эддисон так скоро будем делить дом.

Мне удалось приехать на празднование четвертого дня рождения Айлы. В конце концов, сменив решение как минимум пятнадцать раз, она устроила вечеринку в стиле «Холодного сердца», где мне пришлось нарядиться Кристоффом. Я смотрел этот фильм не меньше сотни раз и, к сожалению, могу процитировать каждое слово. Линк, Броуди и ребята знатно посмеялись над этим. Но не так сильно, как когда наступил Хэллоуин, и мне пришлось быть Кеном, потому что Айла твердила, что ее Барби нужен Кен. Так что вот он я, в рубашке с цветочным принтом, кубиками пресса, в подходящих шортах и каких-то лодочках. Честно говоря, нет ничего, чего бы я не сделал ради этой маленькой девочки.

— Ты какой-то слишком молчаливый, — произносит Эддисон. — То, что мне завязали глаза, не значит, что мы не можем разговаривать.

— Прости, детка. Просто размышляю о том, каким выдался этот год. И хорошим, и плохим.

Уголок ее рта приподнимается.

— Я бы сказала, хорошего было больше, чем плохого…

Некоторое время назад я бы не подумал, что это возможно. Но худший день каким-то образом сблизил нас.

Я включаю поворотник, сворачивая на знакомую парковку.

— Помни, подглядывать запрещено, — предупреждаю я.

Он поднимает руки:

— Я и не собираюсь!

Эддисон

Кэм несет спящую Айлу, не выпуская и моей руки, помогая пройти по полосе препятствий под названием прогулка. Я слегка вздрагиваю от пронизывающего воздуха. И хотя это совсем не похоже на декабрьскую Новую Англию, но в Джорджии сейчас прохладнее обычного. До Рождества остались считанные недели, и мне даже нравится холодный воздух.

— Наконец-то соня просыпается, — нежно произносит Кэм, отпуская мою руку и проводя пальцами вверх, чтобы развязать ткань на моей голове.

— Ого, где мы? — слышу я сонный голос Айлы, едва с меня спадает повязка.

Озираясь вокруг, я чувствую прилив эмоций.