Готова на все (СИ) - Кирилл Кащеев
— Обнаружила это, приколотое к холодильнику! — бушевала бабушка, — Он теперь со мной не разговаривает, он теперь мне писульки карябает!
Буквы, написанные кривоватым отцовским почерком, так хорошо знакомым Эле — сколько его статей она в свое время перепечатала, еще даже не на компьютере, а на старой, раздолбанной пишущей машинке! — блохами скакали перед глазами, словно хотели спрыгнуть с листа, увернуться от ее взгляда.
«Вещи, которые должны быть возвращены немедленно!» — гласил безапелляционный заголовок. И дальше следовал четкий, по пунктам список:
«Серебряные ложечки, принесенные в приданное моей покойной женой».
«Принадлежащий лично мне серый телефонный аппарат, подаренный моей нынешней женой».
«Детские книги, изъятые без моего разрешения и ведома: «Сказки братьев Гримм», «Чипполино», «Старик Хоттабыч», «Волшебник Изумрудного города», «Карлсон». Возможно, есть и другие, но, к сожалению, не помню, поэтому полагаюсь на честность, которой нет!»
— Ложечки! Телефончик! — бабушка металась по коридору, не в силах остановиться, — Я сама, дура старая, подарила им аппарат с переносной трубкой, а тебе мы переставили старый. А теперь оказывается, все его!
Эля подняла на бабушку остановившиеся, непонимающие глаза:
— Он хочет забрать у Яся детские книжки? — неживым голосом спросила она.
Бабушка глухо, страдальчески вскрикнула и бросилась к Эле:
— Маленькая моя, не надо, не плачь! Ничего мы ему не отдадим, никаких книжек…
— Отдай! — глухо сказала Эля, перехватывая протянутые к ней бабушкины руки, — Отдай ему все, что он захочет.
— Нет!
— Да, — Эля поглядела бабушке в глаза и несколько раз подтверждающе кивнула, — Он ведь согласился позвать оценщика для совместной продажи — и теперь отлично знает, что мы у него на крючке. И будет пользоваться по полной программе. А мы будем молчать и выполнять все его требования — лишь бы он снова не отказался. Бабушка, нам нужно разъехаться с ним, чего бы нам это не стоило! Сегодня он у ребенка детские книжки отбирает — что он сделает с ним завтра?
— Давай я хотя бы купленный мной телефон заберу — а им этот самый серый поставлю, раз он им так дорог! — мстительно пробормотала бабушка.
Но Эля категорически покачала головой:
— Ничего! Я все что угодно отдам, чтобы мы спаслись отсюда, и Ясь не жил под этим вечным дамокловым мечом своего так называемого дедушки!
«И чтобы самой не сжиматься в комок, когда он проходит по коридору, и не бояться, что ты умрешь там, за плотно закрытой дверью, а я не сумею преодолеть свой страх перед отцом и прийти тебе на помощь».
— Подожди, я сейчас, — шепнула она бабушке, отпуская ее руки, — Лучше сделать это, пока Ясь спит.
Она тихо приоткрыла дверь и скользнула внутрь. Быстро и бесшумно отключила и без того со вчерашнего дня молчащий телефон и направилась к книжным полкам. Яркие форзацы детских книжек сквозь призму слез казались перекошенными и словно бы переламывались пополам каждый раз, когда Эля моргала.
Ничего, книжки — ерунда. Только бы разъехаться, наконец, и зажить нормальной, безопасной жизнью — купит она Яське новые книжки. Получше этих, которые еще бабушка покупала своему маленькому сыну, ныне повзрослевшему и научившемуся так внимательно приглядывать за своим имуществом. Эти книжки в своем детстве, читала маленькая Эля. А вот этот «Чипполино» только ее. Его купила мама — Эля это точно помнила. Институт, в который работала мама, был напротив Элиной школы и после уроков Эля могла забегать к ней. Усталая женщина с целой торбой тогда абсолютно дефицитных книжек забрела на мамину кафедру и изголодавшиеся по литературе кафедралы моментально расхватали весь ее товар. «Чипполино» оказался всего один, а желающих на него — много. Но они и оглянуться не успели, как первоклашка Эля уже деловито сгребла книжку, уселась на подоконник и сходу утонула в тексте так, что ее и дозваться не могли — она не слышала ни единого окрика, лишь шелестели переворачиваемые страницы. И никто уже не спорил, все только посмеивались, когда мама открыла кошелек и отдала торговке немалую даже по тем временам сумму.
Эля не сможет рассказать эту историю Ясю. Потому что сейчас она отдаст этого «Чипполино» вместе с остальными книжками. И Ясь никогда не возьмет его в руки.
Этот сборник сказок отец сам подарил Ясю. В списке «востребованного имущества» его нет, но все равно лучше вернуть. Хотя сколько бы она отцу не отдавала, он всегда будет думать, что где-то в невозможных тайниках она прячет нечто ценное и безусловно принадлежащее ему, о чем он просто позабыл и потому не может стребовать, как мамины ложечки.
Вот они, ложечки. Их мама подарила ей еще на свадьбу с Виктором, но что она — доказывать будет? Что беречь ложки, если она даже Яськиного обожаемого «Карлсона» не осмеливается уберечь. Вечером Ясь потребует читать дальше — и что она ему скажет?
Не отрывая глаз от спящего Яся, Эля потянулась к лежащей на столике книжке. Ее слепо шарящие пальцы нащупали глянцевитый переплет, Эля неловко ухватилась за его край… Книжка скользнула по столу и с глухим стуком шмякнулась об пол. Эля застыла. Ясь неловко завозился во сне, заплямкал губами, перевернулся на другой бок и снова ровно задышал.
Эля судорожно выдохнула, подняла книжку и зажав ее подмышкой, направилась к лежащей на полке стопке.
За ее спиной раздался длинный сладкий зевок.
Протирая кулачками слипающиеся глаза Ясь столбиком сидел на диване. Встрепанные короткие волосики торчали «дыбчиком».
Он отнял кулаки от глаз и затуманенно воззрился на Элю:
— Маа-ам, а куда ты «Карлсона» несешь?
Жалкая улыбочка уличенного воришки проступила у Эли на губах, она невольным движением спрятала книжку за спину.
— Ну ма-ам? — снова вопросительно протянул Яська. Сон потихоньку уходил из его глаз и он уже настороженно уставился на сложенные стопкой книги, — Зачем ты мои книжки вынула?
— Видишь ли, Яська… Мы только думали, что это твои книжки, а теперь получается, вроде как не твои… — растерянно забормотала Эля. Что она несет? Она снова выдавила на губы улыбку, извилистую и темную, точно сапожный крем из тюбика: — Их починить надо, подклеить…
— Они целые! — немедленно возразил Яська.
— Надо, Ясик, надо… — Эля торопливо кинула «Карлсона» поверх остальных книг, и словно невзначай подхватив всю стопку, заторопилась к выходу.
— Мама! — Яську сорвало с дивана, он ткнулся Эле в колени и обхватил ее ручонками, не давая сдвинуться с места. — Ты их уносишь, мама! — его запрокинутое личико глядело на нее снизу, губки изогнулись плаксивой подковкой.
— Пусти меня, Ясь! — тихо-тихо попросила Эля, чувствуя, что еще секунду и она просто не выдержит,
