Виноградные грезы. Обрести и сохранить - Джулия Вольмут
Из квартиры я выбежала, в чем была: шорты, майка, кеды. Пробежав несколько кварталов, я остановилась у автобусной остановки. Истерика отступила. Ее выбил из легких вместе с воздухом прохладный ветер. Только один человек способен утешить. К нему я побежала, когда Джерад ударил меня. К нему я приехала в Америку.
Но разве можно бесконечно искать в ком-то утешение?..
Стивен
Я изучал алые капли на раковине. Они разбрызгались по белой керамике, нарушая безупречность дорогой ванной комнаты. Мне неуютно, как оборванец во дворце. Но Софи рада, она декорировала квартиру. «Для тебя стараются, Рэтбоун, чтобы ты понял, кем стал и чего достиг», – сказал менеджер Марти, когда я поделился мыслями о проделках Соф.
Поморщился. Выключил кран. Раковина вновь засверкала белизной: никаких следов крови, напоминаний о конфузе. Вторую руку поднес к носу и вытер коричневую слизь. В горле привкус ржавого железа. Как сказал доктор? Слабые сосуды, частые стрессы, крепкие сигареты и алкоголь? Слышали, слышали.
Я вернулся из отеля, а во время завтрака меня застало врасплох кровотечение из носа. Много нервничаю? Тяжело без эмоций реагировать, когда она говорит: «Мне важнее Джерад». Я терпелив, но всему есть предел. Я дал девчонке неделю. А Софи… Софи попрошу съехать сегодня.
Честно говоря, думал, Соф нос мне сломает, когда узнает, что ее любимая скатерть испорчена. Но нет – покачала головой и отправила в ванную. Заботливая. Прости, Соф, я не думал о тебе. Я ни о чем не думал, наслаждаясь Ари. Мы пили газировку и катались на качелях в парке. Поехали в отель. Надеюсь, Ари позвонит снова.
В комнате я застал Софи за любованием собой. Она сидела за туалетным столиком и строила глазки зеркалу. Ее поведение не выглядело самовлюбленно, скорее мило. Кукла не в силах поверить, что прекрасна.
– Стивен, ты меня пугаешь… – Кукла смутилась, ожила и, элегантно развернувшись в мою сторону, глядела с волнением.
Я понял, о чем Софи говорила: мое безумие под наркотиками. До сих пор не выяснил, кто мог их подсыпать, а главное – зачем. Но благодаря инциденту я поговорил с Ари по душам.
– Все замечательно, ты красивая, – лаконично ответил я, присев на край кровати. – Рад, что ты вернулась. – После свадьбы Джеймса и Эмилии модель спешила в Нью-Йорк на срочную съемку, а вчера прилетела в Лос-Анджелес. Наконец я смогу поставить точку.
Соф пропустила улыбку и начала красить ногти. Такие улыбки принято называть вежливыми, когда человек не хочет, но улыбается.
– В двенадцать поеду к Луи.
Я озадаченно нахмурился, а Софи закатила глаза, поясняя:
– Луи – фотограф. Я рекламирую парфюм.
– А… точно.
Не поверила, разумеется. Хотя когда я ее слушал?
– Как у тебя дела? – Она открутила крышку лака, заполняя комнату едким запахом. – Пишешь новые песни?
– Ага, вот ту, что сочинил на днях, будем записывать. Марти говорит, «Уничтоженное мраком» – хит.
– Интересное название.
Модель водила кисточкой, окрашивая ногти в синий цвет. Только не спрашивай, о ком песня, Соф, пожалуйста, я не выдержу снова тебе лгать.
– Как группа? Вернули деревенщину? – по-светски любезно спросила Штерн.
– Нет.
Софи приоткрыла рот, думая узнать что-то еще, но скривилась от боли.
– Соф? – испуганно позвал я, вскочив с кровати. Модель выронила кисточку и стиснула зубы, бледнея. – Соф, что с тобой?
– Ничего, – произнесла на выдохе, – сердце прихватило. Дай таблетки… там, в сумке.
Я кинулся к одной из ее сумок и достал из кармашка белые круглые таблетки в прозрачной баночке. Отдал. Софи, ломано улыбаясь в знак благодарности, высыпала две на ладонь и проглотила.
– Что это было?
– Ничего, – спокойно повторила Штерн. – Сердце проказничает.
Мое беспокойство ее не волновало. Она вновь красила ногти, насвистывая французскую колыбельную. Но я видел: глубокая морщинка залегла на переносице, а на щеки не вернулся румянец.
– Соф… – позвал я, потрепав ее по плечу.
Она с теплом посмотрела на меня. Хрупкая, но со стержнем внутри. Софи взрослее, чем Ари, мудрее, и никогда не будет дурить мне голову. Я знал, Софи подходит мне больше, но я должен отпустить ее.
Кондиционер в дорогом итальянском ресторане неисправен. Или я слишком взволнован, поэтому весь взмок? Сидел за столиком у окна и барабанил пальцами по столу. Сверлил взглядом входную дверь. Она опаздывала. Конечно, она всегда опаздывала, но сегодня время тянулось особенно медленно. Капли пота текли по моей шее, заставляя вздрагивать, а рубашка неприятно липла к телу.
Когда я посмотрел на часы, она соизволила прийти. Как всегда, словно сошла с подиума: локоны красиво уложены, волосок к волоску, а белое вязаное платье обтягивает бедра и контрастирует с цветом кожи – из-за загара девушка похожа на жженую карамель.
Она остановилась у столика, и я, прочистив горло, сказал:
– Здравствуй, Софи.
Модель не изменилась в лице.
– Садись, – добавил.
Софи осталась на месте, постукивая пальцами по столу – как и я, минутами ранее; только ногти у Штерн значительно длиннее, что усиливало раздражающий стук. Она чего-то ждет от меня…
– Черт. – Я поднялся со своего места и отодвинул стул.
– Спасибо, – ответила Штерн, присев. – Уже заказал еду?
Она ни о чем не догадывается. Совершенно ни о чем! Говорит спокойно, жестом зовет официанта и точно не ждет от этого разговора перемен. Но жду я.
– Соф… – Я потупил взгляд, не зная, как начать. – Соф, думаю, ты заметила, все уже не так… не так, как было раньше. Нам нужно разъехаться. Давно нужно было закончить все это. Прости, что тратил твое время.
Она подняла глаза и сказала то, что я совсем не ожидал услышать:
– Ты не такой умный, как считаешь. И твое чувство вины… бесполезный фарс.
– О чем ты? – Я напрягся, искоса смотря на ее спокойствие.
Официант принес блюдо, и Соф поводила вилкой в салате.
– Я знала про роман с ней после моего отъезда. Твой «солнечный свет». – Софи поморщила вздернутый носик. – Но это не повлияло на мои решения. Хотя должно было.
Понимание, что я никогда не был знаком с настоящей Софи, молотом ударило по голове. Она все знала. Софи показывала мне то, что я хотел видеть. Мне незачем было копать глубоко, узнавать ее. А она строила свои планы.
– Почему ты решился именно сейчас, глупенький? – Соф с любопытством разглядывала меня. Ее пухлые губы цвета земляничного варенья растянулись в улыбке. – У тебя было столько шансов поставить точку, Стивен Рэтбоун. Столько… возможностей. – Она обреченно выдохнула.
– Извини, Софи.
Мозг отказывался функционировать.
