Ирина Лобановская - Медовый месяц

Катя чуточку остыла. Она знала о делах мужа, никогда от нее ничего не скрывающего. Возражать и спорить дальше казалось рискованным.

— Тане получше? — решила она срочно сменить скользкую тему.

Но вторая оказалась ничем не лучше и ничуть не менее скользкой и опасной.

— Тебя и Сашу Таня не волнует, — горько констатировал свекор. — Зачем вы ее рожали? Жили бы в свое удовольствие… И вопросы твои совершенно ни к чему. Лишнее словоблудие.

Катя поднялась, обиженно поджав губы, но так, чтобы, конечно, по возможности сохранить помаду.

— Я поеду, — сказала она. — Это действительно лучше. Мы с вами никогда не находим и, видимо, уже не найдем общего языка. Это непонимание ничем не стереть… Хотя бы замазали для вида! Я позвоню.

Владимир Александрович кивнул. Ничего стирать и замазывать он не собирался. Мало ли всего в своей жизни он пытался затереть… Общий язык не надо искать, он просто либо есть, либо нет. И возникает сразу. Как любовь…

В передней Катю задержала свекровь.

— Ты на машине? — спросила Варвара Николаевна.

— Разумеется, — раздраженно бросила Катя. — Она всегда при мне. Сегодня насмерть затыркалась в пробках… По-моему, теперь куда лучше ездить на метро. Надежнее.

— У меня к тебе большая просьба, — стараясь не замечать ее тона, заговорила Варвара Николаевна. — Тут близко, на Мосфильмовской, шведское посольство. Завези туда, пожалуйста, Эрику Паульсену вот эти билеты. Скажешь, что от меня, тебя пропустят. А я не могу оставить Танечку. И вынуждена тебя просить об одолжении… Мне не хочется тебя ничем обременять. Но это несложно…

«Не хочется обременять», «вынуждена просить»… Катя криво усмехнулась. Вот если бы Сашка внезапно осиротел… Это было бы совсем неплохо… Только разве дождешься…

— Хорошо, чего не сделаешь ради вас! — резко бросила она и взяла конверт с билетами. Но на пороге чуточку задержалась. — Паульсен… Это ваш родственник?

— Вероятно, — рассеянно отозвалась Варвара Николаевна и вздохнула, занятая совсем другими мыслями. — Хотя ничего точно уже выяснить невозможно. Прошло столько лет…

То же самое сказала она и мужу, вернувшись из посольства.

— Варя, зачем ты что-то ищешь? — грустно спросил Владимир Александрович. — Или кого-то… Ведь это просто смешно…

Варвара Николаевна промолчала.

Катя рывком открыла дверцу машины и подумала, что пора переехать в Золотые Ключи. После взрыва ей стало страшно жить на престижной Кутузке, где в принципе неплохо, но нет такой охраны, как здесь. Сюда и на территорию попасть нелегко. И система видеонаблюдения… Катя уже ставила этот вопрос сразу после взрыва, но Саша то ли забыл, то ли замотался со своими лекарствами. Да, сегодня она вновь потребует от Саши немедленно купить здесь квартиру, а ту продать. Или оставить как запасную для Тани, когда она вырастет. Хотя еще останется квартира старших Гребениченко… Старики уйдут… Заветная мечта Катерины… Правда, у Надьки подрастает Олег… Но Надежде словно ничего от жизни не надо. Бренчит себе на рояле… Ладно, там будет видно…

Когда Катя предстала перед Эриком, он откровенно удивился, внимательно приглядываясь к этой на редкость эффектной женщине. Хотя, безусловно, она вся крашеная, начиная от темных волос — густая грива по плечам — до длинных острых ногтей. Про таких в России говорят — ухоженная…

Она тотчас заметила произведенное на него впечатление и смело перехватила взгляд.

— Вы… — Эрик слегка замялся, — дочка Варвары Николаевны?

— Я ее невестка. Жена ее сына Александра.

— Его тоже зовут Александр? — вновь удивился Эрик. — Вот оно что…

— А кого еще так зовут? — в свою очередь залюбопытничала Катя. — У нас еще муж Нади тоже Александр… Почти семейное имя.

«Странно, — думал Эрик, — значит, у этого фон Готтарда в России действительно остались двое детей… Сын Александр и дочь Надежда… Какие-то знаковые имена… С подтекстом… Да, так оно и должно было быть… Таинственный господин… Человек-загадка…»

— Вы тоже будете на концерте? — спросил Эрик, не ответив на Катин вопрос.

— Я? Нет, вряд ли. Мы с мужем равнодушны к музыке. Увы… Да и потом мы столько слушали и слушаем Надю дома… — Катя засмеялась.

«Необычайно красивая женщина, — думал Эрик. — Первоклассная. Россия всегда способна преподнести тебе сюрприз. Иногда даже вдруг приятный… Здесь и небываемое бывает…»

Катя довольно правильно вычислила направление его мыслей. Да и какие здесь особые сложности? Взволнованный ход размышлений шведа был чересчур очевиден. Паульсен и не собирался ничего скрывать. Или не умел. Наивный, с удовольствием поняла Катя. Распахнутый и открытый… Как Красная площадь для Руста… Это большая удача.

— А вы бы хотели меня видеть в консерватории? — смело спросила она.

Отнюдь не закомплексованная Катерина с малолетства привыкла четко формулировать и излагать любые предложения и варианты. Прямая, как установка «Игла». И бесстрастная, как скальпель хирурга.

Эрик вновь промолчал.

— Я приду, — пообещала Катя. — Александр, конечно, как всегда, будет занят. Ему вечно некогда!

И это очень кстати…

— А чем занимается ваш муж? — спросил Эрик, смущенный дерзостью русской дамы и одновременно ею довольный.

— Торгует лекарствами, — объяснила Катерина. — Часто ездит за рубеж. У него прямые поставки из Бельгии.

— Из Бельгии… — задумчиво повторил Эрик. — Это хорошо. Там отличная фармацевтическая промышленность. Я провожу вас.

Он довел Катю до автомобиля, отметив шикарный новый «феррари» — сын фон Готтарда зарабатывал вполне прилично, — и на прощание поцеловал руку.

Катя села за руль и двинулась к своей Кутузке, благодушно посматривая на дорогу. Кажется, намечается серьезный роман с иностранцем. Впервые в Катиной жизни…

Ей еще не доводилось изменять мужу. А теперь, видно, придется… Пришло Катино время. Возраст вполне подходящий…

23

Саня давно понял, что жизнь с Надей не заладилась. И не улучшится до тех пор, пока в ней существует его лучший друг и ее родной старший брат Сашка Гребениченко. Саня заметался между ними двумя почти сразу, едва они начали торговать лекарствами.

Надя, в общем, больше молчала, предпочитала в дела мужа не вмешиваться, часто гастролировала. Но Саня прекрасно знал, что она думает о нем и как относится к его совместной деятельности с братом. Иногда он ловил на себе пристальные беглые взгляды Гребенки. Особенно после его телефонных разговоров с Сашей или Шурой.

Скандал случился лишь один, как заключительный аккорд длинного концерта. И слишком дорого стоил, во всех значениях этого слова.