Это всё ты - Елена Тодорова
– Боже, Ян… Для тебя совсем никаких границ не существует?! Я в ванной! Это личное пространство!
– Ага… – по этому звуку предельно понятно, насколько ему пофигу на то, что я сказала. – Давай быстрее.
– Сейчас! Отойди от двери, пожалуйста!
Он смеется, но вроде как уходит.
Напоминаю себе впредь всегда закрывать дверь, спешно заканчиваю свои дела. Умываюсь, одеваюсь и, решив оставить волосы распущенными, привожу их в порядок.
Чуть позже, когда нам с Нечаевым удается проскользнуть незаметно на улицу, он мне их снова запутывает.
– Прекрати… – шепчу задушенно, когда чувствую, что его ладонь уже добралась до моего затылка.
Ян прикусывает дымящуюся сигарету и ухмыляется. Игнорируя мою просьбу, продолжает гладить пальцами. Не знаю, откуда в нем столько нежности, когда выглядит он как самый настоящий хулиган.
Незаживающие ссадины на лице, бейсболка козырьком назад, рваная футболка, крайне низко сидящие спортивные штаны.
Мне не удается скрыть дрожь, что у Яна снова вызывает кривоватую улыбку.
– Тебе не холодно? – неумело оправдываю свои реакции я.
И зачем-то провожу ладонью по его руке. Не той, которая остается у меня в волосах. А той, которая тянется ко рту за сигаретой, пока я не начинаю оглаживать выпирающие вены. Ян застывает, не торопясь разгибать руку в локте. Глядя на меня снизу вверх, завораживающе медленно моргает.
Нас окутывает дымом, но вряд ли это можно назвать отвлекающим фактором. Скорее наоборот. Кажется, что этот морок скрывает ото всех.
– Я передумал, – усмехается Нечаев.
– Насчет чего? – теряюсь я и сходу начинаю волноваться.
– Иди сюда, Ю, – зовет вкрадчиво.
Не понимаю, что именно подразумевает, мы ведь и так очень близко стоим. Его рука в моих волосах. Моя добралась до его плеча. Не понимаю, но инстинктивно втягиваю в себя губы, чтобы он перестал прожигать их взглядом, и мотаю головой.
Ян ухмыляется шире.
– Иди сюда, – протягивает еще тише, с одуряюще хриплыми нотками. Пальцы дальше перебирают мои пряди. Впиваясь мне в кожу, слегка усиливают давление. – Иди сюда.
Мое сердце взлетает вверх, забывая о своем стационарном месте деятельности. Разбивается в горле. Множится на тысячи копий. Рассыпаясь по организму, заставляет меня задыхаться от выработанной им энергии.
– Иди сюда, Ю.
Я вздыхаю. Преступно томно.
Облизывая губы, подаюсь вперед.
Но…
Мотаю головой.
Ян усмехается. Со вздохом прикрывает глаза и, выскользнув из-под моих волос, сжимает кольцо из рук поверх плеч. Притягивает к груди, еще раз очень хрипло вздыхает. Слышу, как колотится его сердце, и даже удивляюсь его силе и скорости. Оно ведь едва ли не вровень с моим шалеет.
Обнимаю его, чтобы унять это волнение. Но, кажется, моя близость действует на него не менее мощно, чем его – на меня.
– Что значит «засвистел по тебе»? – рискую повторно спросить, прерывисто вбивая слова Яну в шею.
Смеху, который сокращает крепкие мышцы его груди и пресса, я не удивляюсь. Хоть и смущаюсь, но не обижаюсь.
– То и значит, Ю. Рассвистелся по-черному. Ты моя чума, Ю.
– Ю, Ю… – повторяю за ним. – Ты так разговариваешь, что тебя тяжело понять.
– Поверь, тебя понять еще сложнее.
– Хм… Занятно.
– Угу… Очень, зай. Пиздец как занятно.
– Информация к размышлению… – проговариваю, вроде как, между прочим. Подбираюсь к вопросу, который покоя не дает: – Ты обо мне думаешь, когда остаешься один?
Нечаев смеется, аж покачивает нас обоих. Перегибаясь, едва не утягивает за перила.
Спирает дыхание от страха, но я все равно не пытаюсь освободиться.
– Не только когда остаюсь один, – шепчет Ян, прижимаясь губами к моим волосам.Шумно вздыхает. – Бля… Конечно, думаю, зай. Постоянно. Из головы не выходишь, Ю.
– Ты… Ты из моей тоже, Ян. Никогда, – сама не знаю, где беру смелость, чтобы признаться в подобном. – Даже когда сплю… Ты… Ты в каждом моем сновидении, Ян.
Наверное, его откровенность располагает делиться самым сокровенным. Несмотря ни на что, подспудно доверяю Нечаеву. И больше нет сил держать в себе так много.
– Вау, – выталкивает он глухо. – Ни хрена себе, Ю, – слышу, как сглатывает. Вдыхает. Выдыхает. – Не ожидал.
– А я тебе снюсь? – наглею запредельно. – Иногда?
– Хах… Всегда, – отрубает.
– Спасибо, – вырывается у меня, когда Ян сжимает крепче. – Мне стало чуточку легче, что я не совсем ненормальная. Ну или… Не одна такая.
– Ахаха, – хохочет Нечаев все еще хрипло, но уже раскатисто. – Верняк, мы пара. Гусь да гагарочка.
– Эм…
– А учитывая, как меня ненавидят твои родаки… Ромео и Джульетта, бля.
– Мм-м… Не говори так.
– Как скажешь, зай.
Обратный путь занимает у нас чуть больше времени. Да и проходит не так легко. Сначала мы сталкиваемся с шатающимся по коридорам подвыпившим Фоминым. А потом… Только Ян загоняет его в номер, мы налетаем на ускользающую из комнаты Валика Мадину.
– Ах… – отшатывается Скоробогатова, притискивая к полуобнаженной груди жакет, в котором была сегодня за ужином. Но в отличие от ошарашенной меня, она все же довольно быстро приходит в себя. – Шерше ля фам[8], – толкает с непонятной патетикой. А потом и вовсе странную цитату приводит: – Ведь сердце не слуга, не склонно к подчиненью[9]! Я вас не видела, голубки. Вы – меня.
Крутанув бедрами, смывается.
Я же еще долго даже моргнуть не могу. Пока Ян не выводит меня из ступора своим тихим смехом.
– Пойдем, ля фам.
Тянет за руку.
– Э-э-э… – выдаю я уже на лестнице. – Это вроде в некоторых случаях переводится как супруга.
– Хах. Ну и отлично, – смотрит на меня с ухмылкой Ян. – Тебе нравится моя фамилия?
– Нечаев…
– Ага… Нечаев… НечаевА, – акцентируя окончание женской формы, подмигивает.
Я окончательно смущаюсь. Чувствую, что снова становлюсь красной. И язык к небу прилипает. А сердце, которое не слуга… Ох, о нем и говорить нечего. Конечно же, не подчиняется. Распирает своей дурью мне грудь. Сгущает гормонами кровь. Взрывает все точки пульса.
Боже, сводит с ума!
Решаю, что лучшим ответом на эту провокацию будет молчание.
– Не думай, что съехала, – роняет Ян с какими-то странными интонациями.
Но, наконец, отворачивается, потому что прямо по курсу мы видим спину тренера Безугленко. Приходится ускориться, чтобы буквально влететь в комнату, прежде чем он
