Сумасшедший декабрь - Наталья Евгеньевна Шагаева
Женщина ставит передо мной ароматные сырники и большую чашку чая с молоком.
— Божественно вкусно, — пробую сырник. — Но с таким питанием я скоро в двери не влезу, и так уже… — хлопаю себя по бёдрам.
Я, и правда, набрала во время беременности, и растяжки на животе остались. Комплексую немного. Но Максим не позволяет долго горевать над лишними килограммами. Он зацеловывает мой живот с растяжками, да и бедра тоже. Мой муж голодный. Мы не были близки месяц до родов, и вот теперь нам нельзя еще месяц. Ему очень тяжело. Я вижу. Но это мне нельзя, а ему-то можно. Поэтому я быстро доедаю, допиваю чай, благодарю Любу и убегаю в комнату.
Тихо открываю дверь. Прохожу, наблюдаю. Максим ходит по комнате с Даниилом, не отрывая глаз от нашего малыша. Сын давно спит, сладко сопя. На лице моего мужа меняются эмоции. Там и трепет, и безграничная любовь, и тревога. Наклоняется, целует его в носик, улыбается и только потом замечает меня.
— Я сморю, у вас все хорошо? — шепотом спрашиваю я, наблюдая, как Максим укладывает сына в кроватку.
— У нас не может быть иначе. Это же мой сын.
Мне нравится, как он говорит «мой сын», с гордостью. Обнимаю своего мужа, утыкаясь носом в шею. Дышу его запахом. Даже не представляю, как я жила без этого мужчины. И я благодарю Бога, судьбу или кто там решает за нас, что свели нас вместе. Иногда такое истинное счастье даётся нам гораздо позже, нужно набраться терпения и подождать.
— Спасибо за сына.
— Ты уже сотни раз меня поблагодарил. Прекрати.
— Он такой крошечный, всего десять дней, а меня разрывает от чувств и эмоций.
Сжимает меня так крепко, что нечем дышать. Да, Максим не меняется. У него не бывает наполовину. Он любит в полную силу, отдавая всего себя полностью, и этого же требует взамен.
Беру его за руку, веду в ванную, закрываю дверь и под удивлённым взглядом мужа расстёгиваю его ремень.
— Крис, малышка, ты что творишь? — пытается от меня увернуться. — Тебе же нельзя.
— Да, мне нельзя. А тебе можно, — усмехаюсь, опускаясь на колени.
— Крис… Оу, ааа, — его голос хрипнет. — Да, моя королева. Вот так… Люблю тебя.
Конец
