Строгий профессор - Надежда Мельникова
Спустя какое-то время, быстро одевшись и покинув здание, мы мчимся к нему домой.
Он уже не злится. Улыбаясь друг другу, мы совсем забываемся.
Экскурсии по его дому не получается.
Не раздеваясь и не моясь, мы набрасываемся друг на друга в коридоре. И после нескольких диких и жадных поцелуев, Рома снова проталкивается внутрь. На этот раз я сверху. Теперь стоны можно не сдерживать, можно орать, кричать и царапаться, возбуждая друг друга. Он задирает на мне кофточку, любуясь, как подпрыгивают мои груди, он мнëт мои ягодицы, он шепчет мне комплименты, признаëтся, что обезумел и сходит по мне с ума, что со мной забыл про все правила. А я, не помня себя от удовольствия, полирую его потрясающий орган.
— Наташенька, я от тебя дурею. — Поправляет мои волосы. — Ты должна знать: никогда и ни с кем, ни разу в жизни мне не было так хорошо.
Он делает паузу, встает со мной на руках, подбрасывает, любит стоя, смотрит в глаза, целует, а потом вдруг добавляет:
— Любимая.
Я теряюсь в пространстве и времени, обнимаю его крепко-крепко, шепчу в ответ:
— Мой любимый.
— Будешь моей?
— Да, — хихикаю, — сколько угодно, профессор!
Я счастлива, и его глаза горят радостью.
Угомонившись, мы, абсолютно голые и уставшие, остываем на большом кожаном диване. Мне нравится у него дома. У профессора много книг, но при этом современный интерьер, большой аквариум и стол в центре гостиной.
Вот туда он меня и кладет в следующий раз, скидывая салфетки и корзину с фруктами. Наклоняется и, опуская лицо между моих бедер, сладко и глубоко целует, доводя меня языком до исступления, а затем снова дразнит членом.
Ору как сумасшедшая. Мне хорошо. И ему безусловно тоже. Профессор стонет, выдавая просто бешеный темп, он настолько пылает от страсти, что меняется в лице, перемешивая укусы с поцелуями.
Я люблю его всяким и таким тоже. Он держит мои ножки, поглаживая пяточки, доводя меня плавными толчками до кипения, честно уже и не помню, какой по счету раз.
Смеясь и поддразнивая друг друга, мы готовим ужин из салата и магазинных пельменей. Он просит меня рассказать, как прошёл мой день, при этом не спускает с коленей. Мы целуемся, перемазавшись в сметане.
Он доедает первым и идёт в душ. Через какое-то время в доме звонит городской телефон, и абсолютно голым, не стесняясь, он выходит из ванной и берёт трубку.
Залюбовавшись его охренительным влажным телом, мужской красотой, твёрдым прессом, каменными ягодицами и крепкими сильными ногами, я с трудом заставляю себя уйти в ванную. Я такая потная и липкая. Принимаю душ, напевая веселую, жизнеутверждающую песенку.
А вернувшись, нахожу его всё в той же позе. Он стоит голый, с трубкой у уха и разговаривает. А я, не вытершись, на носочках иду в зал, широко улыбаюсь ему. Он продолжает объяснять собеседнику, как важны поурочные разработки по русской литературе, но, заметив меня, уже не сводит глаз, его член медленно поднимается, наливаясь кровью. Я балдею. Мой красавец, господи, я опять его хочу.
Тихонько подхожу к нему и опускаюсь на колени, дрожа от предвкушения. Профессор перечисляет необходимые собеседнику страницы, указанные в соответствии с программой, а я, глядя ему в глаза, нежно посасываю.
Профессор кладет руку мне на голову, легонько направляя, и, закрыв глаза, теряет нить разговора. И я увлекаюсь, переходя на глубокий, страстный темп.
Заканчиваем мы в его постели, после чего, обнимаясь и хохоча, листаем литературную энциклопедию Кассела. Я так люблю, когда он мне что-нибудь рассказывает.
Профессор признаётся, что ему со мной легко, хорошо и весело, что на самом деле, несмотря на разницу в возрасте, мы отлично дополняем друг друга.
Ровно к одиннадцати вечера он привозит меня домой, в машине мы целуемся как сумасшедшие, сминая и кусая губы друг друга.
— Напиши мне перед сном каких-нибудь глупостей.
— Да, мой профессор.
Он нежно гладит меня по лицу. И я влюбляюсь ещё сильнее.
— Ничего я с тобой не соображаю, моя сумасшедшая девочка.
А я хихикая и вырываясь из его объятий, выпрыгиваю из автомобиля.
— Я поговорю с твоей матерью, и в следующий раз останешься у меня на ночь. Не хочу любить тебя впопыхах. Мало времени.
— Ну уж нет, профессор. Это слишком, я ещё маленькая, — подмигиваю, — чтобы ночевать у взрослых мужчин дома.
Он тоже смеётся, а я, не дождавшись ответа, исчезаю в подъезде.
Глава 21. Мне нравится тебя радовать
Маленькие любят цирк, так что неудивительно, что Наташе нравится. Заметив яркую, бросающуюся в глаза афишу, тут же купил билеты. Стараюсь как можно больше посвящать времени нашим свиданиям и делать их интересными и разнообразными. Неделю назад мы ездили на фестиваль живой музыки: этнические инструменты, рок-н-ролл, авторская песня, танцы, мастер-классы, спортивные соревнования. Мероприятие прошло на открытом воздухе, на диком пляже в нашей любимой Керчи. Поездка оказалась незабываемой. Наташа выглядела счастливой, по дороге назад уснула в автобусе на моём плече, продолжая улыбаться. От этого её сказочного выражения лица внутри приятно росло какое-то просто необъятное чувство.
А сегодня к нам приехал цирк. Эта труппа очень знаменита и в нашем городе впервые, пропустить их выступление было бы кощунством. Моя девочка с восторгом хлопает в ладоши. Наблюдать за Наташей одно удовольствие. Она рада: глаза сияют, улыбка не сходит с лица, представление превзошло все её ожидания! Яркие костюмы, выдерживающие тематику номера, очень талантливые артисты, абсолютно вовлекающие и заставляющие погружаться в происходящее. Красивые и многослойные постановки, смотришь не только на солистов — все участники работают на общую картинку, шикарная геометрия номеров. Она восхищена.
— Цирк современного типа появился впервые лишь в конце XVIII века во Франции, — наклоняюсь я к своей девочке, мне очень хорошо от того, что всё представление она льнет к моему плечу. — Французы выстроили в Париже, в предместье Тампль, круглый зал, названный ими цирком, и стали давать представления, состоявшие из различных упражнений на лошадях и акробатических этюдов.
Наташа приподнимает своё красивое личико и смотрит мне прямо в глаза, очень хочется поцеловать её в губы, но я сдерживаюсь. Всё же
