Доктор-хулиган (ЛП) - Халле Сади

Она останавливается на предпоследнем предмете и поднимает его, бросая на меня веселый взгляд.

— Зубная нить?

— На всякий случай.

Она почти опускает ее обратно в сумку, но останавливается.

— Там что-то дребезжит.

— Странно.

Она пожимает плечами и вытягивается на шезлонге с книгой.

Я улыбаюсь и устраиваюсь рядом с ней.

Жизнь хороша.

Через некоторое время встаю и направляюсь к морю. Когда я погружаюсь достаточно глубоко, волны разбиваются о мою грудь, и я ныряю в них. Найдя опору, снова встаю, оборачиваюсь, я вижу, что она следует за мной.

Это черное бикини ставит меня на колени.

Она ставит меня на колени. Хотя сегодня по плану встать только на одно колено.

Я встречаю ее посреди накатывающих волн, и мы вместе выплываем обратно, а затем, не торопясь выходим на берег. Снова падаем на шезлонги.

— Надвигается шторм, — лениво говорит она, указывая на горизонт.

— Нам следует вернуться.

— М-м-м, — она тянется за книгой. — Еще одна глава.

Все нормально, мы в пятнадцати футах от веранды. Я закрываю глаза и жду приближение шторма.

Вайолет перекатывается со своей подушки на мою, прижимаясь ближе, и я обнимаю ее.

— Почитай мне, — бормочу я, и ее старательный, четкий, красивый голос рассказывает мне историю судмедэксперта и антрополога-криминалиста, которые десять лет назад были любовниками, а теперь вынуждены работать вместе на федеральное правительство.

История хорошая, но голос лучше. Голос — это все. Надвигается шторм, и я в любую минуту попрошу эту женщину выйти за меня замуж, но сейчас все, чего мне хочется, — слушать, как она читает мне книгу.

Она замолкает, и я чувствую, как ее внимание переключается с книги на меня.

— Ты спишь? — шепчет она.

— Нет. — Я улыбаюсь, но не открываю глаза. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — Где-то неподалеку гремит гром, и она вздыхает. — Давай собираться.

Она откатывается от меня, и пока складывает полотенце, я выхватываю из сумки контейнер с зубной нитью. По-видимому, у Интернета есть ответ на все. Внутри катушка подходящего размера, чтобы удержать кольцо, и эта конкретная марка открывается, как коробочка для колец. Я нажимаю по бокам, щелкая фиксатором, и, прежде чем Вайолет замечает, подцепляю платиновый ободок мизинцем.

Бросив пластиковый контейнер обратно в сумку, сжимаю кулак, чтобы спрятать кольцо, и встаю.

Она идет по пляжу первой, я следую за ней.

— Вообще-то, вечно, — говорю я.

Она оборачивается.

— Что, прости?

Как по команде, небо снова раскалывается от грома. Я опускаюсь на одно колено и протягиваю кольцо.

— Я люблю тебя вечно.

— Макс… — Она бросает пляжную сумку на песок и подходит ближе, глаза большие, как блюдца.

Мое сердце сильно бьется о грудную клетку.

— Ты — доброта, ты — свет. Ты делаешь меня счастливым, а это непростая задача. Когда я с тобой, я… улыбаюсь. Все время. Ты умная, забавная, дерзкая и милая. Я хочу провести всю свою… — Еще один раскат грома, теперь ближе, прерывает меня. Я не останавливаюсь надолго. — Всю оставшуюся жизнь я буду делать тебя счастливой, и сохранять эту улыбку на твоем великолепном лице. Я хочу жениться на тебе, Вайолет Робертс. Хочу навсегда стать твоим мужем и твоей любовью. Ты выйдешь за меня замуж?

— Только ты мог сделать предложение в шторм, — шепчет она, опускаясь передо мной на колени. Первые капли дождя падают на нас, когда она берет кольцо и кивает. — Да, я выйду за тебя замуж.

Я беру ее за руку, убеждаюсь, что кольцо именно там, где я хочу, и запускаю руки ей в волосы, удерживая ее губы в долгом, голодном поцелуе.

— В нас сейчас ударит молния, — шепчет она, когда я позволяю ей глотнуть воздуха.

— У нас еще есть минута или две.

Снова ее целую, затем встаю и поднимаю на руки. Она утыкается лицом мне в шею, дождь усиливается, но мне все равно. Несколько длинных шагов и мы возвращаемся на нашу виллу, оставляя шторм позади.

Глава 51

ВАЙОЛЕТ

Когда я возвращаюсь на работу, Ханна — единственная, кто замечает массивный камень на моей левой руке, и я обещаю рассказать ей все о своей помолвке после обеда.

Перед обедом у меня встреча с Уильямом Новаком, одним из старших партнеров фирмы и человеком, который технически владеет счетом Макса.

Гейл приходит на десять минут раньше, из-за чего Деррик дважды проплывает мимо двери моего кабинета в надежде выяснить, почему известный адвокат по трудовым отношениям Оттавы сидит напротив меня и болтает о Карибском бассейне.

— В следующий раз езжайте на Арубу, — говорит она. — Или Британские Виргинские острова.

— Принято к сведению. — Я тренируюсь изображать уверенную, обаятельную улыбку, которая выглядит абсолютным притворством.

Она понижает голос.

— Несмотря ни на что, с тобой все будет в порядке.

Я киваю. Это то, о чем мы с Элли говорили на прошлой неделе на моем первом хоккейном матче. Я надела футболку Макса с эмблемой «Кэнакс» и — неохотно — ужасающую вязаную шапочку с зубами и большими глазами.

— Бобер, — гордо произнесла Элли.

— Ого, — неуверенно сказала я.

— Это моя вторая попытка. А вот эта первая. — Она достала из сумки такую же шапочку и надела на голову.

Она связала нам одинаковые шапочки в виде бобра, чтобы мы носили их, пока наши мужчины играли в хоккей. Потому что мы были неофициальной командой поддержки «Резвых Бобров» (прим.: другой перевод «Frisky Beavers», кроме «Резвых бобров», — «Игривые трудоголики»), а Элли была очаровательной чудачкой.

Я надела шапку.

И мы разговаривали о том, как женщины живут в страхе потерять работу, а мужчины мечтают открыть свой собственный бизнес, и как мы бы все продвинулись немного вперед, если бы могли подключить к этому вопросу государство.

Гейл права. Несмотря ни на что, со мной все будет в порядке.

Если меня уволят из «Катц и Новак», я открою собственную фирму. Ужасающая мысль, но в последнее время я узнала, что чудеса случаются, если перешагнуть страх.

Делаю глубокий вдох. Осталась минута. Я встаю, и Гейл следует за мной до самого кабинета Новака.

Менеджер отдела кадров уже там, и я киваю ей в знак приветствия. Я попросила пригласить ее, когда назначала встречу.

— Уильям, — говорю я, протягивая руку. — Спасибо, что нашли время для формального разговора. Вы же знаете Гейл Бессон.

— Знаю. Рад снова вас видеть, Гейл. — Он пожимает руку мне, потом ей и жестом приглашает нас сесть. — В чем дело, Вайолет?

Я делаю глубокий вдох, затем выдыхаю. Медленно. Я задаю темп, по крайней мере, для начала, спешить нет необходимости. Но и ходить вокруг да около тоже не стоит.

— С этого момента я больше не могу представлять законные интересы Макса Донована. В июле, до того как мистер Донован воспользовался услугами фирмы, мы встречались в социальном качестве. Наша следующая встреча состоялась здесь, в профессиональном качестве. Однако характер наших отношений был установлен на первой встрече, и мы достигли того момента, когда было бы целесообразно обеспечить сохранность коммерческой тайн, относительно работы, которую фирма выполняет за его счет. Кроме того, у моего адвоката есть письмо, которым она сейчас поделится, где излагаются мои опасения по поводу того, насколько трудно было поднять этот вопрос ранее, в частности, отсутствие внутренней политики в отношении ранее появившихся личных отношений.

Я жду, пока Гейл передаст бумагу, а затем продолжаю:

— Я горжусь работой, которую проделала в качестве партнера здесь, в «Катц и Новак». На моем счету… — остальная часть моей запланированной болтовни выливается более легко. Я не из тех, кто хвастается, но я могу уверенно говорить о своих достижениях.

Когда я заканчиваю, Уильям сначала ничего не говорит. Среди двух партнеров, он — рубаха-парень, приветливый человек… и не резкий. Контролируемый. Марек Катц работает по сто часов в неделю и является смертельно опасным переговорщиком, но Уильям Новак — лицо фирмы не просто так.