Однажды и навсегда (СИ) - Головьева Светлана

Глава 18

ДЖЕК

Не думал я, что этот вечер закончиться в камере полицейского участка. Но судьба иногда преподносит нам жестокие сюрпризы. И вот я тут, сижу в окружении пьяниц, наркодиллеров и мелких воришек. Воняет тут ужасно, словно кого-то стошнило. Пол грязный и заляпан пятнами застаревшей крови. Ужасное местечко, но если бы я мог вернуться назад во времени, я всё равно бы набил этому ублюдку морду. Теперь я понимаю, что чувствовал Кэмерон, когда был готов убить Итана. Мы готовы на многое, когда дело касается наших любимых. И я с полной серьёзностью заявляю, что мог убить Фостера прямо там, стереть эту маниакальную улыбку с его лица. Но конечно мне стоило быть поумнее, понять, что это ловушка. Но я как дурак повёлся и угодил в капкан. Теперь я понимаю, почему он не заявил на меня в прошлый раз. Ему нужны были зрители, и он устроил отличное шоу. Теперь никто не поверит, что я просто защищал свою девушку. Он разыграл хороший спектакль. И у меня вряд ли есть какие-то шансы ему противостоять. Нужно было просто увести Кензи оттуда. Но он знал, что я не сдамся просто так и я сыграл ему на руку. Какой же я идиот. Он наверняка и копов подкупил, чтобы они сработали оперативнее. Всё продумал, мстительный придурок.

— Пустите меня к нему! Вы не смеете его задерживать! — слышу я возмущённые крики Кензи и тут же встаю с облезлой скамейки. Подхожу к решётке и вижу, как Кензи ругается с одним из офицеров. Видно, что он тут новенький. Худой и высокий, форма на нём практически висит и конечно под натиском Маккензи он тут же сдаётся, кивнув в мою сторону. Девушка смотрит на меня и подбегает ко мне. Её лицо заплакано, тушь размазалась тёмными кругами под глазами. Она просовывает руку между прутьями решётки, касаясь моей щеки. Я вижу, что в её глазах стоят слёзы и это разрывает моё сердце. Мне больно видеть её такой расстроенной. Она должна всегда улыбаться, а я кажется, постоянно заставляю её плакать.

— Тише, не плачь, — говорю я, целуя её ладонь.

— Они должны были задержать его, а не тебя, — произносит она, тихонько всхлипывая. — Я позвонила папе, он скоро приедет со своим адвокатом. Он лучший, так что мы вытащим тебя отсюда. Позвонить твоим родителям?

— Не думаю, что это хорошая идея, они лишь снова убедятся какой я идиот, раз попал сюда.

— Но ты не виноват, ты поступил как герой, мой герой, — она улыбается и это делает её такой красивой, даже несмотря на испорченный макияж.

— Ради тебя я бы сделал это снова.

— Думаю, каждый раз доставать тебя из тюрьмы будет очень хлопотно, — шутливо произносит она, заставляя меня улыбнуться.

— Тогда оставишь меня здесь, умирать от этих восхитительных ароматов, — шучу я.

— Я никогда тебя не оставлю, — серьёзно произносит она.

— Сейчас я так сильно хочу тебя поцеловать, — шепчу я.

— Что нам мешает? — она игриво улыбается, и мы соприкасаемся губами, еле заметно, настолько насколько позволяет нам эта чёртовая решётка.

— Заканчиваете тут разводить розовые сопли, — рявкает позади нас голос. — Мисс вам пора уходить.

За её спиной стоит один из офицеров, что привёз меня сюда. Высокий, широкоплечий и с бритой головой. На поясе у него болтается дубинка, а из нагрудного кармана торчит пачка сигарет. Видимо, он только что пришёл с перекура, заняв место того хилого паренька.

Кензи с ненавистью смотрит на копа, а после поворачивается ко мне и шепчет:

— Я скоро вернусь, и мы вытащим тебя отсюда. Обещаю.

— Буду ждать тебя с нетерпением. Получается какая-то перевёрнутая сказка. Я принц в башне, охраняемый драконом. А ты моя принцесса, которая должна меня спасти. Признаюсь, что мне не очень нравится эта смена ролей.

— Это ненадолго, потом ты снова станешь моим принцем в сияющих доспехах, — она весело подмигивает мне и уходит. Подол её красного кружевного платья шуршит по каменному полу, пока она удаляется от меня, снова оставляя в этом вонючем аду.

МАККЕНЗИ

Я жду отца на улице. Время позднее, парковку перед участком освещают уличные фонари. Ночной влажный воздух холодит мои оголённые плечи, и я потираю их, пытаясь согреться. Я вся дрожу, но это скорей всего от нервов, а не от холода. Я хожу туда-сюда перед дверями участка стараясь игнорировать взгляды охранника. Для них я как заноза в заднице. Фостер считал, что сможет обставить всё как нападение на него, и никто не вступится за Джека. Но он просчитался, я перегрызу ему глотку, если снова увижу его, клянусь.

Кручу в руках телефон, раздумывая над тем, стоит ли звонить родителям Джека. Конечно, он не хочет их здесь видеть. Но мне кажется, после сегодняшнего разговора с его матерью, они изменились. Они должны заново познакомиться со своим сыном. Должны быть с ним сейчас, когда ему больше всего нужна поддержка. И если потом он будет на меня злиться за моё решение, то пусть. Я буду корить себя, если не попробую. Поэтому я набираю номер телефона матери Джека и с замиранием сердца жду, когда она ответит.

— Алло? — слышу я её тихий голос

— Здравствуйте, миссис Хастлер. Простите за поздний звонок, но кое-что произошло. Вы нужны Джеку, — говорю я, нервно кусая ногти.

— Что случилось? — встревоженно спрашивает женщина, и я рассказываю ей всё. Надеюсь, я только что не совершаю ошибку, и это не заставит Джека снова проходить через его личный ад. Я хочу, чтобы его родители поняли, что на самом деле их сын вырос настоящим мужчиной, сильным и умным. Им можно и нужно гордиться.

— Мы скоро приедем, спасибо за то, что позвонила, — говорит мать Джека торопливо и отключается.

Вскоре меня освещает свет фар и из машины выходит отец, а за ним его адвокат Эдвард Бауэр. Седовласый мужчина с глубоко посажеными голубыми глазами и морщинистым лицом. На нём как всегда деловой костюм серый и безликий, а в руках дорогой кожаный портфель. Бауэр был адвокатом моего отца многие годы и всегда помогал, когда возникали проблемы. Надеюсь, что и эта проблема ему по плечу. Отец выглядит уставшим, на нём тёмно-красный вязаный свитер и коричневые брюки с чёрными ботинками. Он подходит ко мне, и я тут же бросаюсь в его распахнутые руки. Из горла вылетает всхлип и по щекам снова начинают бежать слёзы.

— Тише, моя маленькая, не переживай, мы со всем справимся, — приговаривает он, поглаживая меня по голове. Звук его тихого голоса действует на меня успокаивающе. Я освобождаюсь от его объятий и вытираю слёзы.

— Спасибо за то, что ты приехал, — говорю я и перевожу взгляд на Бауэра, — здравствуйте, Эдвард.

— Здравствуй, милая, — отвечает он, улыбаясь уголками губ. Он всегда был скуп на эмоции.

— Ладно, пойдём, разберёмся со всем этим, — говорит отец и приобняв меня за плечи, заводит в участок. Эдвард бесшумно следует за нами, я чувствую его негласное присутствие. Когда я снова оказываюсь перед стойкой того противного офицера лицо его тут же меняет цвет, становясь серым.

— Я адвокат мистера Хастлера и хочу знать, почему его задержали, — деловым тоном произносит Бауэр.

— Я позову детектива, которому поручено это дело, — говорит офицер и спешно удаляется.

— Они уже завели на него дело? — спрашиваю я отца, понимая, что всё происходит слишком быстро. Фостер наверняка продумал свою месть за подпорченное лицо слишком хорошо.

— Так надо, не волнуйся, — успокаивающе произносит папа.

Я киваю, но нервозность меня не покидает. Наконец я вижу детектива, направляющегося в нашу сторону. Выглядит он не очень-то доброжелательно. Серая рубашка без галстука заправлена в чёрные брюки, а на ногах старые ботинки. На вид ему лет сорок, а на голове уже появились залысины. Он хмурит свои густые брови и складывает руки в карманы брюк, когда оказывается рядом с нами.

— Адам Стендлер, — представляется он. Голос у него прокуренный и неприятный, как и он сам.

— Я адвокат мистера Хастлера и хочу видеть своего клиента. А так же знать в чём его обвиняют.

— Ваш клиент напал на самого уважаемого жителя этого города. Тому есть более сотни свидетелей. Да и с такой репутацией как у него, не думаю, что он скоро окажется на свободе, — безразлично произносит детектив, а я готова вцепиться в него за эти слова.