Упал. Очнулся. Папа! (СИ) - Логвин Янина

Не знаю, что мне подсказало, кто передо мной. Наверное, шестое чувство, не иначе. Но действительность вдруг поплыла перед глазами, а грудь обожгла догадка…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ничего, меня он примет, будьте уверены. Я знаю, как ему помочь.

Андрей

Дед моему допросу нисколько не удивился, хотя я ожидал другого, но я все равно готов был собственными руками придушить родственника, даже несмотря на то, что он едва самостоятельно проковылял от кресла-каталки к своей постели и тяжело осел на нее. Пусть суставы и сердце подводили Матвея Воронова, но голова соображала дай бог каждому! И мысли в ней мне не нравились!

Да, ко мне полностью вернулась память, но я все еще не мог прийти в себя и до конца осознать его замысел и риски. Все то, на что он пошел ради спасения своего детища. Единственного, что ему всегда было по-настоящему дорого — строительной корпорации «Сезам».

— …Даша хорошая девочка. Толковая, сообразительная, исполнительная. Школу закончила с медалью, а то, что в провинциальном городке училась, так это не суть важно. Правда, излишне впечатлительна и это, конечно, недостаток… Но зато преданная и надежная. Просто чудо, что я ее нашел. Вернее, она меня — ну да я тебе уже рассказал «как». Так говоришь, она тебя за мужа своего выдала? Ха, вот чертовка! — дед довольно хлопнул себя ладонью по колену и хрипло засмеялся. — Додумалась ведь! Ну и Дарья! Вот уж в ком я никогда не сомневался, иначе бы не оставил с тобой…

Мы находились в больничной палате частного санатория, одни, и мне было совсем не до смеха. У меня руки чесались, так хотелось до него достать!

— Сообразительная?! Дед, ты спятил! Ты когда в следующий раз надумаешь капкан на матерого зверя ставить, на своей заднице его хват проверяй, понял? Нечего девчонку подставлять! А если бы с Дарьей что-то случилось? Ну ладно она не соображает, так преданна тебе. Но ты-то, старый черт, должен был подумать, зная ее характер!

У деда тоже был характер, и он попытался на меня рыкнуть. Правда, вышло не очень — сила в голосе подвела, да и я уже давно вырос из мальчишки.

— Не шипи на меня — гусь! Не дорос еще! Я ее не одну оставил, а на тебя! Как хочешь, так и думай!

— Вот и думаю, поэтому здесь!

— Что, приглянулась моя Даша?

— Не твое дело. И она не твоя.

— Значит, приглянулась. Только ты вон со своими немками шашни крути — мне твоя мать рассказывала. А Дарье голову не морочь, у нее дети. Ей интрижки с начальством ни к чему, она только жить начала. Вот здоровье свое поправлю, вернусь и познакомлю ее с хорошим парнем. Есть у меня один на примете — водитель мой, Алексей. Вечно на нее таращится — рыженькие ему нравятся! Правда у Даши сын-сорванец, чуть глаз Алексею не подбил снежком. И ухитрился же выкрутиться! Сочинил, что по голубям метил! Но, глядишь, и выдам замуж — кому-то же надо воспитывать пацана. Или сам женюсь, а то сколько же можно всяким поганым слухам девчонке жизнь портить!

— Дед?

— Что, Андрюша? Что смотришь волком? Сам, небось, тоже уши-то развесил? Поверил сплетням. Не потому ли приехал?

— Замолчи! Пока я тебе кислород не перекрыл подушкой! Нет у тебя больше секретаря!

Дед снова хрипло рассмеялся. Кивнув на чашку, показал знаком налить ему воды и прикрыл колени одеялом. В целом он выглядел очень даже неплохо — гораздо лучше, чем я мог ожидать. И, похоже, пользовался случаем.

— Как прилетел, мать видел? — спросил деловито.

— Видел.

— И что?

— Поговорили, — ответил уклончиво. Я уже давно вырос, чтобы вдаваться в подробности. Меня волновало кое-что другое, и мы это выяснили.

— Значит, невестка снова прибежит на тебя жаловаться? — догадался дед.

— Значит. У нее своя жизнь, я не лезу.

— Эх, Андрюша-Андрюша… Узнаю себя. Я был вот такой же, как ты — никто мне не указ. Только Дашу свою не встретил…

— Андрей! — еще раз окликнул меня на пороге комнаты родственник, когда я уже выходил. — Спасибо внук! — сказал на этот раз очень серьезно. И попросил: — А Валерку дурака прости. Он всю жизнь тебе завидовал.

Зря попросил. Этого я ему обещать не мог.



Глава 52

Германия встретила сырой погодой, туманом и мелким дождем. Прилетев во Франкфурт, я ожидаемо ощутил, что успел соскучиться по городу, ставшему частью моей жизни, но вместе с тем задерживаться здесь не хотелось. И это стало еще одним сюрпризом.

Дед и мать, больше ни с кем встретился. Включив телефон, среди прочих сообщений обнаружил в личном мессенджере сообщения и входящие звонки от Анны.

Неожиданно. А еще многословно. И так на нее не похоже.

Звонить не стал, сам заехал на свою фирму, чтобы увидеть Анну и поговорить лично, но узнал, что ее нет в стране. Что ж, так даже лучше. Уже несколько лет нас связывала часть бизнеса, и не смогли связать чувства. Время для надежд вышло и по большому счету это было ясно сразу. Я больше не собирался ходить по кругу, в котором каждый из нас был слишком зациклен на собственных амбициях и работе, чтобы из деловых отношений вышло что-то серьезное. Мы с самого начала не обманывали друг друга, не стоило и пытаться дальше. Тем более сейчас, когда моя поездка окончательно расставила все точки над «і» и не оставила вопросов.

Лишь ответ для недлинного сообщения:

«Я тебя не застал. Мои дела по-прежнему ведет Винсент.

P.S. Я сделаю вид, что не читал твои последние сообщения. Ты сама говорила, что следует пить меньше вина, этот волшебный напиток не способен изменить действительность».

Возвращаться в собственный дом, который ждал меня в одиночестве несколько месяцев, впервые было непривычно и странно. Как будто я видел и ощущал все заново — смотрел на мир под другим углом и другим зрением, которым не обладал раньше. Войдя в коттедж, я бросил сумку на софу и замер в своей широкой гостиной, прислушиваясь к тишине и звукам, не проникающим сюда с улицы. Оставившим меня в покое наедине с собой.

Внезапно дом показался пустым и неуютным. Дом, которым я так гордился раньше — презентабельная обложка моего многолетнего труда и успеха, сейчас казался глянцево-чистым профилем знакомой, но чьей-то чужой жизни. Не моей. Переступив его порог, я не ощутил ни запахов, ни памяти собственного присутствия. Ничего того, что меня самого делало бы живым и необходимым ему.

Стоя в собственной гостиной, я ощущал лишь злость на Куприянова, обиду на деда… и сквозь все чувства одно самое сильное — тоску по своей рыжей ведьме. Благородной обманщице с честными глазами.

Так бы и надрал задницу за ее чудачества! Возвращение в действительность оказалось настоящим шоком, с которым я все еще пытался справиться.

Я бросил взгляд на высокое окно и небольшой садик за ним, уже едва различимый под сенью наступивших сумерек. Деревья стояли с голыми ветвями, недвижимые ветром. Сейчас их тревожила лишь тихая морось, и захотелось представить у этого окна Дашку. Тоже голую в полутьме этой комнаты, а в камине огонь. Не знаю, что горело бы в моих глазах ярче — низкое пламя на дубовых поленьях, или ее длинные волосы.

Ну и Петушок. Хоть я и был зол на свою «жену», а не смог сдержал изумленной улыбки. Вот тебе и скромница — секс только под одеялом. Ну и хватка. Просто появилась и взяла за жабры. Многие пытались, и только у нее получилось. Да так, что не знал, чего хочу больше — наказать ее за обман или обнять. Посмотреть в глаза Стёпки и девчонок и удостовериться — не ошибся ли я? Увижу ли снова в них то, что видел и чувствовал? Нужен ли такой, каков есть?

Ведь где-то же должен существовать их чертов отец!

Тот, кто любил их. И кто любил Дашку раньше…

Мне предстояло как-то пережить эту ночь со всеми мыслями, сомненьями и уснуть, желательно не думая о том, как одиноко спать в моей большой постели.