Венди Холден - Женушки из Бата
Элис была так ошарашена, что едва ли смогла выдавить следующие слова.
– Прошу меня извинить, — произнесла она ледяным вежливым тоном. — Я думала, что это вечеринка.
– Да, — тут же согласился Джейк. — Другие гости еще не подошли. Я просто попросил редакционный совет подойти пораньше, чтобы обсудить несколько идей за вином. Кстати, а оно еще осталось?
В кухне Элис в ярости поставила вино разогреваться. Она преднамеренно выбрала бутылку, которую ее отец привез на Рождество и которую Джейк задвинул под мойку, поскольку оно оказалось ненатуральным. Однако это было первоклассное бордо, и ей очень не хотелось его портить добавлением трав. Но это компенсируется греховным удовольствием — она будет наблюдать, как все его пьют. А она сама может выпить неиспорченный стаканчик или парочку, пока разогревает остальное.
Когда во входную дверь постучали, Элис задумалась, кто еще придет. Она надеялась, что новые гости окажутся получше этих. Надежды не оправдались, и при виде вновь прибывших настроение Элис еще больше испортилось. Выглядели все так, словно в венах у них вообще не течет кровь.
Элис поняла, что вновь прибывшие составляют «консультативную редакционную группу», как их громко именовал ее муж.
— Это доктор Енох Скартин, — широко улыбаясь, представил Джейк. — Наш эксперт по эрозии почвы. — Элис подумала, что доктор Скартин выглядит так, словно сам подвергся эрозии. Это был сморщенный, щурящийся человечек, с желтой кожей, покрытой пятнами. Он чем-то напоминал призрака. Джейк тем временем похлопал по спине напоминающего лягушку мужчину с выпученными глазами. — Это Лари Табаско. Наш пророк глобального потепления.
Когда они сели за стол, Элис оказалась между мистером Табаско и доктором Скартином. Придется терпеть.
— Между землей и раскаленным небом, — пошутила она. Они оба непонимающе посмотрели на нее.
Элис была обескровлена, но не побеждена. В процессе работы юристом ей часто приходилось обедать с занудами. Кроме того, ее еще ребенком научили, что нет скучных людей. Ты сама виновата, если не смогла найти тему для обсуждения, интересную для обоих.
Может, у нее еще больше недостатков, чем она думала. Но как она ни пыталась, все ее разговорные зерна падали на каменистую почву. Любую брошенную перчатку решительно не поднимали. Похоже, Скартина и Табаско совершенно не интересовал разговор, как таковой. Обращаясь исключительно друг к другу, они выдавали статистические данные, которые явно хранили в памяти. Казалось, что со всеми остальными, собравшимися за столом, у них не было совершенно ничего общего.
Потягивая вино во все большем количестве, Элис прислушивалась к различным разговорам, которые велись за столом. Похоже, никто никого не слушал.
– … да, но мы знаем, что высокая степень потребления, типичная для западного образа жизни, дает огромное количество мусора, выбрасываемого только населением. В Великобритании это 28,2 миллиона тонн в год, то есть 1,2 тонны на семью… — кричал кто-то.
– … ограничить традиционные методы избавления от мусора — сжигание и захоронение — из-за отрицательного воздействия на окружающую среду, — орал кто-то другой.
– Из органических домашних отходов следует делать компост вместо того, позволять им гнить в местах захоронений, где они выпускают вредные для окружающей среды газы типа метана… — громким голосом говорил третий.
По мере того как тянулся вечер, Элис поняла, что поспешила негодовать из-за вопроса Джессами о том, чем она занимается целый день. За весь вечер это будет единственный вопрос, которого она удостоится, и фактически единственный указатель на то, что кто-то считает ее участницей вечеринки. Все остальные, включая Джейка, похоже, предполагали, что она присутствует только в качестве официантки.
– … избавиться от клейма позора, которое мы связываем с мусором, — эту фразу произнес Джосс, глаза которого горели, как у мессии.
– Мусор — это личная ответственность, — ответила Джессами. — Нужно выполнять три условия — сокращать, использовать заново, перерабатывать…
Когда пришел черед пудинга с морскими водорослями, в глазах у Элис стало двоиться. Она также начала раскачиваться на своем кресле из ящиков из-под апельсинов. Напротив Джейк внимательно слушал Джессами, которая по списку перечисляла ежегодный тоннаж и постоянно с восхищением смотрела на него. Рядом с ней специалист по почвам объяснял теории эрозии, а Джосс, копающийся в зубах, слушал, как очарованный. Элис прикрыла рот рукой, чтобы не расхохотаться. Она чувствовала, как смех безжалостно просится наружу. А все выглядели такими серьезными.
С другой стороны от нее разогревался специалист по глобальному потеплению.
– Положение гораздо, гораздо более опасно, чем кто-либо хочет думать, — говорил он монотонным голосом, глядя из-под полуприкрытых век.
Элис икнула. Затем она улыбнулась пророку и посмотрела на него стеклянными глазами.
– О, правда? — заплетающимся языком спросила она. — На самом деле, на самом деле мне бы хотелось думать, что опасность более опасно надвигается, чем самая опасная вещь, о которой только можно подумать… ик, — она протянула руку к бывшей канистре из-под бензина, в которой теперь держали воду, и нетвердой рукой помахала ею перед его лицом. — Еще денонсированной как-там-ее, профессор? — затем, при виде его искаженного яростью лица, она больше не смогла сдерживаться и истерически расхохоталась.
Последовало шокированное молчание.
– Эл! — прогрохотал голос Джейка.
В воцарившейся тишине сверху донесся детский плач. Роза проснулась и требовала внимания.
– Эл, — повторил Джейк.
Она встретилась с ним глазами и не двигалась. Ей хотелось с вызовом закричать, что ему следует подняться, потому что Роза и его дочь. Но затем ее взгляд опустился на пирог с турецким горохом, и она решила этого не говорить. Она встала из-за стола и покинула комнату.
Поднимаясь по лестнице, она услышала, как возобновляется разговор.
