Хилари Норман - Клянусь, что исполню...
Если она, Джим и Энни в чем-то замешаны – что бы это ни было, – то каким образом они связаны друг с другом? Очевидно, эту связь можно искать либо в их тесной дружбе, либо в их родителях. А что общего было у их родителей? Почти ничего – кроме того, что они все были гражданами США, проживавшими в Англии, а их дети ходили в Американскую школу. Ничего, кроме школьных мероприятий и, возможно, благотворительной деятельности, организованной Артуром Сегалом. А также единственная непонятная записка от Карлоса Ариаса, которая теперь исчезла.
И, разумеется, роковая авария вертолета.
Оливия опустила штору. По всему ее телу пробежала дрожь.
– Не будь идиоткой, – хрипло проговорила она вслух.
Это невозможно. Это был несчастный случай. Все так говорили. Провели полное расследование и признали невиновность пилота. Технические причины.
– Не сходи с ума, – приказала она себе и легла спать.
16
– Что с тобой, Оливия? – спросил Бернар несколько дней спустя, когда они ели тюрбо и лангустов в «Ль'Эскальер».
– Ничего.
– Ты сама на себя не похожа.
– Прости.
– Не надо извиняться, – мягко произнес Бернар. – Просто мне хотелось бы, чтобы ты поделилась со мной своими проблемами.
– А кто говорит, что у меня проблемы?
– Твои глаза. Твои губы. Выражение лица. Оливия улыбнулась.
– Они врут. Нет у меня никаких проблем, – беззаботным тоном проговорила она. – Мой тюрбо великолепен, мой друг тоже, хотя и несколько мнителен. – Она взглянула на Бернара и поняла, что он серьезно обеспокоен. – Прости, – повторила она. – У меня было слишком много работы в последнее время, и, наверное, я просто немного устала.
– Ты редко устаешь, Оливия, – возразил Бернар. Она вздернула подбородок:
– Но иногда это может случиться даже со мной.
– Значит, просто усталость?
– Конечно.
– И твое настроение не имеет никакого отношения к записке, которую ты потеряла?
– Никакого, – сказала она. – Я решила забыть о ней, и все.
– И ты не звонила в фонд?
– Нет, – ответила Оливия.
Ночью она думала о том, что первый раз солгала Бернару, причем сама не понимала почему. Она всегда гордилась своей честностью, иногда даже чувствовала, что чрезмерно резка из-за этого.
– Так почему же, – спросила она Клео, лежавшую на постели у нее в ногах, – я сказала Бернару, что не звонила в фонд? И почему не рассказала ему о других ограблениях? Почему я так много от него скрываю?
Ответ пришел сам собой. Потому что если она не могла сказать об этом Джиму и Энни, то тем более не могла сказать постороннему человеку.
Постороннему. Она почувствовала легкий укол стыда. Она понимала, что в ее отношениях с Бернаром есть что-то неправильное, если она до сих пор думает о своем любовнике как о постороннем человеке.
– Может быть, именно поэтому я и сплю здесь одна, – сказала она. Потом добавила: – Не одна, а с кошкой.
Через два дня она снова долго лежала без сна и в конце концов решилась позвонить Джиму.
– Что случилось? – спросил он.
– Почему что-то должно было случиться?
– Потому что в Брюсселе сейчас четыре часа утра.
– Я не могу заснуть.
– Ты всегда засыпаешь, едва коснувшись головой подушки. Сама говорила.
– А вот сегодня не могу, – сказала Оливия.
– И поэтому звонишь мне.
– Ты против?
– Конечно, нет. – Джим немного помолчал. – И все-таки что случилось?
Оливия села в постели, крепче сжала телефонную трубку.
– Джимми, я очень обеспокоена.
– Чем? – Волнение сделало его тон резким. – Что происходит? Ты заболела?
– Нет, нет.
– Тогда в чем дело?
Она рассказала ему о пяти ограблениях и исчезнувшей записке его отца.
– Ведь ты не брал ее с собой, правда?
– Нет. И ты только что сказала, что помнишь, как убирала ее на место.
– Убирала. Но вдруг я что-то напутала – После паузы она продолжала: – Так что ты об этом думаешь? Что я делаю из мухи слона?
– Пожалуй, да.
– И ты считаешь, что все это – цепь совпадений, – с иронией проговорила она.
Джим с минуту размышлял.
– Я думаю, что если ты проведешь опрос жителей соседних домов, то каждого третьего – ну, по крайней мере, пятого – из них за последние полгода грабили. В наше время это нормально. Я бы сказал, можно счесть оскорблением, если тебя почему-то не трогают.
– Только не говори мне, что это обычное дело, когда троих близких друзей, живущих в трех разных странах, грабят почти одновременно.
– Нет, это просто совпадение, – вывернулся Джим.
– А как насчет записки?
– Что – насчет записки?
– Это тоже совпадение? – В голосе Оливии звучал сарказм.
– А при чем тут вообще ограбление, – ответил Джим. – Просто потерялся клочок бумаги.
– И все?
– Думаю, да.
– Ну ладно, – раздраженно проговорила Оливия.
– Ты что, действительно нервничаешь из-за этого? – Джим был поражен. Оливию нелегко было заставить потерять присутствие духа.
– Да. Еще как.
– Тебе станет легче, если я попрошу Майкла просмотреть личную картотеку моего отца? Все его бумаги хранятся в нью-йоркском офисе.
– Захочет ли он тратить на это время?
– Разумеется, он не сам будет это делать. – Помолчав, Джим продолжал: – Если мой отец писал твоему, в архиве должна была остаться копия. Я полагаю, это разумное предположение.
– Записка была написана от руки, – возразила Оливия. – Скорее всего копии не было.
– Но все равно какие-то письма от твоего отца должны быть. Стоит проверить – хотя бы для того, чтобы ты успокоилась.
– Попробуй, – с сомнением произнесла Оливия.
– Майкл говорит, что ты беспокоишься по пустякам, – объявил Джим, когда позвонил Оливии в следующий раз.
– А ты тоже так думаешь?
– Я думаю, – сказал Джим, – что это совсем на тебя не похоже, если ты понимаешь, что я имею в виду.
– Понимаю, хотя и с трудом. А тебе не пришло в голову спросить Майкла, не украли ли что-нибудь из офиса его компании?
– Представь себе. Пришло. Никаких ограблений ни в головном офисе, ни в Ньюпорте. – На мгновение он умолк. – Хотя должны были бы быть, не правда ли?
– По-моему, да. – В голосе Оливии звучали разочарование и усталость.
– Тебе плохо? – снова заговорил Джим. – Может быть, я прилечу и побуду с тобой?
– Я была бы счастлива, – ответила Оливия. – Если только это не потому, что ты думаешь, будто я спятила.
– Оливия, ради бога. Ничего такого я не думаю.
– Тогда ладно, – проговорила она. – Прилетай, когда сможешь.
– Раньше чем через две недели не смогу. Очень уж много работы.
– Хорошо. Как дела у Кэри?
– Нормально.
