Лавирль Спенсер - Раздельные постели
— Ах, возлюбленный мой! — воскликнула она, улыбаясь.
— Им это понравилось, — сказал Клей.
Его слова слились с взрывом аплодисментов. Если бы кто-нибудь мог читать по губам, то Кэтрин была уверена, что Клей сказал: «Мне это нравится». Он опять сжал ее в объятиях. С каждого уголка комнаты они казались типичной влюбленной супружеской парой.
В желудке Кэтрин происходило такое, что ей казалось, будто она слишком много съела лосося Инеллы. Но не успела она об этом подумать, как подоспел фотограф, требуя, чтобы они сделали вид, будто кормят друг друга с вилок. Кэтрин чувствовала смущение, наблюдая, как открытый рот Клея принимает пищу. То и дело мелькал кончик его языка, который только минуту назад бессовестно хозяйничал у нее во рту.
Застолье продолжалось, но Кэтрин не могла больше проглотить ни кусочка. Клей налил в ее бокал шампанского, и она нырнула в него, как моряк с горящего судна. От шампанского ее голова закружилась и стало легче. Она предупредила себя, что нужно быть осторожней. Этот напиток мог вывести ее поведение из-под контроля.
Но не успели еще пузырьки шампанского выветриться из ее головы, как снова наполнились бокалы, и Клей встал, увлекая ее за собой. На сей раз вино ударило ей в голову, и она почувствовала себя раскованно, пока Клей ее целовал с такой страстью, что ее хребет превратился в студень.
«Что за чертовщина, — думала невеста, — давать то, что им хочется, и забывать об атом». Она решила дать воли своему сердцу — не говоря о языке, который встретил внутри рта Клея гостеприимного друга. Она даже слегка изобразила страсть, обхватив макушку его головы, до смерти радуясь своей изобретательности.
Поцелуй закончился. Клей рассмеялся, глядя в ее глаза.
— Хорошая работа, миссис Форрестер.
— Вы сами неплохи, мистер Форрестер.
Но она слишком хорошо осознавала то, как его бедра упираются в ее бедра через бархатное платье, и то, как ее слегка выпирающийся животик назойливо прижимается к тому месту, где расстегнут его хрустящий смокинг.
— Но мне кажется, будет лучше, если ты прекратишь наполнять мой стакан.
— Почему я должен это делать? — Он ухмыльнулся и поднял бровь, намекая. Его руки легко скользнули вниз и задержались на ее бедрах. Она подумала, было ли это воображение, или он действительно на секунду прижался к ней ближе? Но, в конце концов, она решила, что это ее воображение. Тем более, он играл — также, как и она, — ради собравшихся здесь гостей и звона бокалов.
Торт вкатили на стеклянной тележке. Он представлял собой создание в виде башни с рифлеными колоннами и голубями с ленточками в карамельных клювах. Торт вызвал целый хор восторгов в знак благодарности Анжеле. Руки Клея и Кэтрин привязали к ручке ножа огромным сатиновым бантом. Засверкали фотовспышки, нож резал торт, и невесте дали указание накормить жениха на сей раз с кончиков пальцев. Но он не только съел торт, а еще вытер губами глазурь с ее суставов. Кэтрин видела сверху, как покрылись морщинками уголки его серых глаз.
Знакомое ощущение дрожью отозвалось на кончиках пальцев Кэтрин, и она слегка отвела глаза в сторону.
— М-м-м… сладко, — сказал он на сей раз.
— Плохо для твоих зубов, — улыбнулась она ему. — К тому же, говорят, вызывает чрезмерную активность…
Он от чистого сердца рассмеялся, и они снова сели.
— А теперь пусть жених кормит невесту, — предложил фотограф, резко поднимаясь над своей жертвой.
— Сколько еще мы должны съесть? — спросила Кэтрин, волнуясь, но по ней не было видно, что эта игра ей совсем не нравится.
— Я буду аккуратным, — пообещал сбоку Клей. Но в уголках его рта и глаз появились те самые дьявольские морщинки. Он поднял кусочек торта, и она проглотила его, но Клей все продолжал стоять, ожидая, с испачканным глазурью указательным пальцем.
Улыбаясь, она сказала:
— Это будет непристойно…
Но все же пососала кончик его указательного пальца, найдя его слегка соленым.
— О, гости находят это забавным.
— Вы, мистер Форрестер, непростительно соленый. — Но в этот момент она уловила проницательный взгляд Элизабет Форрестер, и ей стало интересно, что заподозрила старая орлица.
Ситуация приняла серьезный оборот, когда Клейборн поднялся и поприветствовал Кэтрин. Он обошел вокруг стола и, обняв ее и поцеловав, высказал свое одобрение всему, что увидел.
Она почувствовала, что Клей протрезвел, по тому, как он облокотился о стол и рассеянно водил указательным пальцем по губам, наблюдая. Потом он поднялся и пожал руку отцу. Послышались аплодисменты, когда Клей возвратился на свое место. Все происходящее Клейборн воспринимал ужасно серьезно; Кэтрин и Клей поняли это, когда их взгляды встретились.
— Налей мне еще вина, — сказала она, — и улыбайся. Твоя бабушка Форрестер наблюдает за каждым нашим движением.
— Тогда это для нее, для мамы и папы, — сказал Клей, поднес палец к краю ее подбородка и легонько поцеловал ее в губы. Потом он потянулся за бутылкой шампанского. Но его улыбка и веселое настроение не вернулись к нему.
Обед закончился, и начались танцы. Кэтрин знакомилась с родственниками Клея и проводила с каждым из них немного времени. Она сама ощущала, как быстро течет время, и пошла искать свою мать, дядю Фрэнка и тетю Эллу. Вечер неумолимо близился к концу, и с каждой прошедшей минутой росло опасение Кэтрин.
Стоя с Бобби в гостиной, Кэтрин заметила в фойе. Клея. Он стоял с очень красивой девушкой. Ее золотисто-каштановые волосы свисали до середины спины. Она убаюкивала бокал с шампанским, как будто родилась с ним в руке. Улыбаясь Клею, она покачивала головой, будто хотела откинуть назад волосы. Но они соблазнительно падали на ее щеки. Затем девушка обвила шею Клея рукой, держа в ней бокал на высокой ножке, поднося свои губы к его губам и целуя его совсем не так, как целовали девушки из «Горизонта». Кэтрин заметила угрюмое выражение лица Клея, когда он разговаривал с девушкой, опуская глаза на пол, потом снова поднимая их и глядя ей в лицо, как бы извиняясь каждой своей чертой. Кэтрин солгала бы себе, если бы не призналась, что его прикосновение к ее руке было не чем иным, как лаской. Он говорил, глядя в ее глаза, гладил эту руку, потом долго стоял, не отпуская ее. Затем наклонился и не спеша поцеловал в безупречную, высокоскулую щеку.
Кэтрин быстро отвернулась. Но эта картина мучила ее до тех пор, пока она не почувствовала, что что-то сжимает ей горло и становится трудно глотать шампанское, которое она поднесла к губам.
— Кто эта девушка с Клеем?
Бобби посмотрела в сторону фойе, и ее улыбка немедленно исчезла.
— Это она, не так ли? — спросила Кэтрин, — это Джил Мангассон.
