Кэти Летт - Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству

Ханна моментально ощетинилась:

— Прости, но, по-моему, именно ты разрушила жизнь Кэсси. У нее все было в порядке — счастливый брак, счастливая семья — до тех пор, пока не вмешалась ты, Джасмин.

И это тоже было правдой. Под напором Джаз я, как киношная каскадерша, кидалась на решетку моей семейной жизни, испытывая ее на прочность, и она не выдержала. Губы у меня задрожали.

— Я не вмешивалась. — Ногтем-стилетом Джаз ткнула Ханну в грудь — не сильно, но достаточно, чтобы та вскочила. — Я всего лишь указала на то, как ее эксплуатируют. Остальное Кэсси решала сама. Самопросвещение — одна из услуг, которые я оказываю.

Ханна, которую выдернули с благотворительного ужина, с неистовством закинула в рот горсть арахиса.

— Твоя проблема, Джаз, в том, что ты открыто презираешь всех мужчин на свете. Есть лишь несколько исключений, их ты презираешь тайно.

— И я права, черт возьми! Посмотри, что Рори сделал с Кэсси. Лживые, двуличные крысы — вот вам и вся мужская натура.

— Ты согласна с этим незрелым анализом, Кассандра? — начальственно обратилась ко мне Ханна.

Я глубоко вдохнула, пытаясь придумать способ, как разрядить наэлектризованную атмосферу.

— Знаете, у моей Дженни была как-то мышь — самец, чрезвычайно беспутный и неряшливый экземпляр, которого она назвала в честь своего папочки. Мышь этот жил в мышиной башне, в общей клетке, и спускался лишь для того, чтобы набить брюхо или потрахаться. Так вот, как-то раз к нам заехал приятель мужа, тоже ветеринар, и я попросила его кастрировать Рори. Когда тот наконец сообразил, что я не имею в виду своего супруга, блудливый мышь лишился мужского достоинства. И что вы думаете? Не прошло и недели, как Рори чистил гнездо и вовсю ухаживал за потомством. Черт, да он практически читал «Женщину-евнуха»!

— Видите! Вот что нужно сделать со всеми мужьями. Кастрировать! А может, заменить эту их виагру на эстроген? Сбрызнуть их кукурузные хлопья? Или… да, точно! — Джаз вьюном кружила по кухне, завязки на фартуке распустились. — Я могу подговорить Билли убрать его! Как это я раньше не догадалась? Ведь мой бойфренд — убийца, в конце-то концов. Кстати, он мог бы заодно пристроить и ваших мужей — лживых, двуличных подонков. Оптом дешевле. Три по цене одного.

Ногти Ханны забарабанили по столу.

— Не все мужья непорядочные. Паскаль со мной честен. Он поддерживает мою карьеру. Мы очень и очень счастливы.

Джаз вдруг резко прекратила свои порхания по кухне.

— Да ну?! — В ее голосе раздались зловещие нотки. Точно кто-то щелкнул рубильником. — Знаешь, Ханна, если честно, у меня вот где сидит эта твоя позиция: мой муж святее всех святых. Каждому мужу есть что скрывать. Включая и твоего.

— Это что, современная трактовка пчелы-белошвейки? Жалим и шьем? Сначала зудим и ноем, а потом обливаем грязью всех, кого знаем? Мне жаль, что твоя жизнь не удалась, Джаз. Честное слово, жаль. Но почему ты так одержима желанием разрушить жизнь своих подруг? Чтобы мы тоже почувствовали себя такими же бедными и несчастными?

Бровь Джаз воинственно вздернулась:

— Я не из тех, кто только и делает, что калечит жизнь родных и близких. Иначе я бы давно уже рассказала тебе о второй, тайной жизни твоего дражайшего муженька. Но ведь я этого не сделала, правда?

Ханна непонимающе уставилась на Джаз:

— Какой еще тайной жизни?

— Ладно, скажем иначе. Я советую тебе вызвать ветеринара, потому что в твоем доме завелась огромная жирная крыса.

Я нервно грызла заусеницу. Не люблю, когда меня пугают. Простая арифметика: перепутаться дважды до полусмерти — и можно отдать концы. А разговор явно держал курс в опасные воды.

— Почему, как ты думаешь, Паскаль так привязан к тебе? — сладким голосом продолжала Джаз. — Что в тебе самое привлекательное? Твоя мраморная джакузи или твой «мерседес»-кабриолет?

Ханна отмахнулась, как от назойливой мухи:

— Жалим и шьем. Я же говорила.

— Слышала поговорку? «Дурак богачку за сто миль видит»? Так вот, в тебе твой Паскаль нашел женщину, на которую всегда можно рассчитывать. Точнее, на твой банковский счет.

— Если бы про твою жизнь снимали кино, Джасмин, знаешь, кто бы тебя сыграл? Бетт Дэвис[44], — бесцеремонно бросила Ханна, но лицо ее напряглось.

— Человек, которого ты так любишь, боготворишь, которому ты беспрерывно поешь дифирамбы, — этот человек ведет двойную жизнь. Прости, что именно мне приходится тебе об этом сообщать, но…

Хоть Ханна и напускала на себя равнодушный вид, голос ее вдруг стал по-девчоночьи визгливым:

— Знаешь, по-моему, ты совсем спятила!

— Дэвид — доктор Паскаля еще со студенческих лет. Выписывал ему всякие сомнительные рецепты. Близких друзей и старых знакомых он всегда принимает здесь, в доме. Так вот, как тебе известно, последние несколько месяцев я постоянно шпионила за Стадзом. На прошлой неделе я рылась в его картотеке — той, что он держит под замком, — и, представь, наткнулась на личное дело твоего муженька. Паскаль обращался к Дэвиду за помощью в частном порядке по очень, так сказать, деликатному вопросу. Дело в том, Ханна, что он… короче, твой муж переспал со студенткой. И она… — Джаз помедлила, прежде чем нанести смертельный удар. — У нее… в общем, у них сын.

Ханна облегченно расслабилась и даже фыркнула от смеха:

— А я-то уж испугалась, что ты мне сейчас начнешь рассказывать о его пристрастии к азартным играм или еще что-нибудь в этом роде. Паскаль терпеть не может детей! Он всегда потешается над папашами, таскающимися за своими чадами по магазинам игрушек на невидимом поводке под названием «обязательства». И тебе это хорошо известно.

— Дело не в том, что он не хотел детей, Ханна. Он не хотел детей от тебя. Прости, но Паскаль использовал тебя все эти годы как дойную корову.

Я с ужасом глядела на Джаз. Эта женщина явно перебрала с самолечением из докторского саквояжа Дэвида.

— Доказательства? — Губы Ханны напоминали натянутый лук.

Каблучки домашних атласных туфель Джаз зацокали по коридору и вверх по лестнице, мы с Ханной бросились следом. Сейчас мы были похожи на запаленный бикфордов шнур, тянущийся к бомбе. В мезонине располагался кабинет, служивший также маленькой процедурной. Стол для осмотра в дальнем углу, стены цвета хирургических больничных халатов. Лекарства, бинты — комната насквозь пропиталась больничным запахом. Джаз вынула ключ из тайника в полой ноге бронзовой статуэтки, открыла шкаф с документами, а затем показным рывком выдвинула ящик. Желтоватую папку она швырнула на стол, точно чумную.