Довод для прощения - Ария Тес
Зато малыш все решил за двоих. Ему то что до всяких глупостей? Котик итак слишком долго ждал, теперь уверенно останавливается напротив папы и смотрит на него пристально. Сосет палец. Походу дела, он чувствовал, как тот за ним наблюдает и понял это гораздо раньше меня — ха-ха! Как забавно, да? Фактический младенец понял раньше меня, а я…
Дура! Набитая!
Застываю. Не буду отрицать, что мне дико интересно: что же будет дальше? Но ничего не происходит. Если не считать «буравящего взгляда», от которого Влад тихо усмехается, откладывает наконец свою маскировку и смотрит на сына в ответ.
Сердце замирает.
Котик сосет пальчик активней, еще хмурится, а потом вдруг улыбается ему тепло и лучисто, как только он умеет, и делает к Владу шаг. Опирается на колени ручками.
Клянусь богом! Я Влада таким напуганным в жизни не видела! Застыл, глаза расширил, дыхание задержал — это улыбает уже меня. Я даже смешок издаю, а потом шепчу ему.
— Возьми его на руки.
— Что?! — выпаливает, резко на меня смотрит, снова на Котика внимание переводит, — Ни за что!
— Почему? Он не кусается...наверно...
— Как смешно! Он такой маленький…вдруг я сделаю ему больно?
Боже…теперь мое сердце обливается горючими слезами. Трогательными такими, нежными…
Как же это мило! Мне усилием воли удается подавить противное «о-о-о…», чтобы не спугнуть никого, и вместо того, чтобы стыдить, я подползаю ближе.
Улыбаюсь Владу, киваю, чтобы поддержать, а потом беру сына на руки и передаю ему.
— Не бойся. Ты никак ему не навредишь…
— Вдруг уроню?
— Невысоко падать, — замечаю с толком, за что зарабатываю свой первый злой взгляд.
Его достаточно просто игнорировать, даже насладиться немного удается, и я с улыбкой загоняю Влада в тупик, когда шепчу малышу:
— Котенок, хочешь к папе на ручки?
«Папой» называть Влада уже почти привычно. Стас сказал, что сын должен так его называть, поэтому я подыгрываю. В первый раз — это была пытка, но теперь? Как надо. Как дóлжно.
Да…так правильно…
— Да! — заявляет сын, и я жму плечами, будто не при чем тут.
— Слышал? Да! Теперь не отвертишься…
Влад щурится в мою сторону, но ничего не говорит. Думаю, сейчас и не может вовсе. Вместо того отодвигает ноутбук подальше, контракты тоже, вытирает руки о брюки и забирает ребенка.
Это. Надо. Было. Видеть.
Просто потрясающе!
Кажется, я слышу, как сильно колотится его сердце, когда сын устраивается на коленях. Как Довод снова перестает дышать, когда Котик поворачивается и звонко смеется, начинает его щупать.
Лицо с легкой щетиной, волосы, шею. Он трогает его всего — дорвался, а потом прилипает к часам.
Я не могу перестать на это смотреть — так часто представляя что-то, иногда реальность оказывается хуже фантазий, но не в нашем случае. Для нас все иначе. Потому что это прекрасно…Чувствую, как слезы начинают собираться в уголках глаз, поэтому отворачиваюсь, а когда слышу неуверенный голос Влада:
— Эм…он отчаянно хочет мои часы. Это нормально?
Усмехаюсь и беру себя в руки, киваю.
— Он питает слабость к блестящим вещам. Можешь дать, но если не найдешь их — извиняй. Так я "потеряла" свой браслет…
Влад мягко смеется, спокойно расстегивает дорогущие часы и отдает их Котику. Без раздумий.
Мне в этот момент кажется, что он ему все отдаст. Значит, любит. Значит, ему не все равно! И вот что примечательно — в этот момент, в этот вечер, в наш первый семейный вечер! Мне тоже все равно на весь оставшийся мир.
И на Еву. И на ее слова. И на мои страхи.
Я не хочу впускать их в эту гостиную, а просто любуюсь им и его маленькой копией с моими волосами…
В этот момент я не жалею, что согласилась. Ни капли не жалею…
***
— …А ты видел маленький шрамик на его лбу? — тихо смеюсь, Влад отпивает из высокого бокала и кивает пару раз, — Это он перевернул на себя свои ходунки…Боже! Я так испугалась, думала, что инсульт схвачу…
Мы сидим в гостиной, а за окном мягкий сумрак Белых ночей.
Котик давно заснул (на руках Влада!!!), и был перенесен и уложен в кроватку своим отцом. Впервые! Я шла за ними тенью. Нет, мне не страшно, что Влад сделает что-то не так, но я не хотела упускать ни одного мгновения, и там, пока он стоял и смотрел на нашего спящего Котенка, прозвучал тихий вопрос:
— Можешь показать мне его фотографии и…рассказать что-нибудь? Что угодно. Я хочу все знать…
Вот этим мы сейчас и занимаемся.
Мой ноутбук стоит на диване, мы сидим на полу. Пьем вино. Смеемся. Я многое рассказала Владу: и про беременность, и про роды, и про момент, когда увидела его впервые. Как мне страшно было, что я сделаю что-то не так…
Я ведь была и правда в ужасе! Вот тогда малыш был по-настоящему маленьким, и первую неделю я почти не спала! Все время вставала и проверяла: все ли с ним нормально? Все хорошо? Пока папа по заднице не надавал и не обвинил в психозе.
Влад посмеивался. Он отвесил ему пару сотен дифирамб, но я видела в глазах горечь.
Понимаю.
У нас это время отняли, хотя мы могли бы быть вместе, но таким мыслям я ход не даю. Они лишние. Они только портят. Поэтому я решила просто рассказать про сына лучшее. Самое смешное. История с ходунками, конечно, едва ли входила в состав «непринужденных», но я рассказала, чтобы он видел, какой его мальчик смелый.
Влад оценил.
Он улыбается сейчас, когда я показываю ему фотографию с пластырем с единорожками, потом на меня смотрит и головой мотает.
— Ты не виновата. Дети, насколько я знаю, на месте вообще не сидят.
— Да, я знаю… Но все равно…ему было больно из-за меня, и я…
— Ты не виновата, Жень, — Влад мягко сжимает мою руку, я улыбаюсь, потом в глаза ему смотрю и киваю.
— Хорошо, но обещай кое что?
— Что?
— Не забывать свои слова, когда с тобой приключится что-то похожее, — дергаю бровями, отпиваю из бокала и тяну нагло, обращаясь к экрану ноутбука, — Дети, как ты помнишь, вообще на месте не сидят.
Влад отвечает мне еще одним мягким смешком, но потом вдруг напрягается странно — я сразу реагирую
