Нестандартный ход - De Ojos Verdes
— Но я дала тебе слово быть женой в глазах общества. И моя единственная просьба — не делай меня частью грязи, пожалуйста. Это...будто бы ты сказал, что отведешь посмотреть на море, и тут вдруг скинул в воду, — вздохнула с грустью. — А я не умею плавать. Понимаешь? Научи меня, веди, но не требуй сверх возможностей.
— Да, — отозвался моментально. — Я тебя понял. Мне жаль, что всплыла история с Раей. Мы были осторожны.
— Ты, Роман Аристархович. Ты. Был осторожен. А она демонстративным поведением делала обратное. В общем, теперь это не особо важно — кто и как. Избавь меня от лживых сочувствий и ненужных сплетен. Пусть я и вынуждена вертеться в этой среде, но пищей для их далеко не светских бесед становиться не собираюсь. Просто предупреждаю: я не потерплю подобного в свою сторону. А дальше — решай сам. Я прямо сегодня могу собрать вещи и уехать, чтобы не осложнять тебе жизнь.
— Не можешь, — пресек, останавливаясь перед воротами жилого комплекса и поворачивая голову в сторону охраны, чтобы поприветствовать их поднятой вверх ладонью, а затем уже посмотреть на Элизу. — Несколько препятствий — не повод расторгать наш договор, если обоим комфортно в этом союзе. Будем работать над правками, госпожа будущий адвокат…
Железные створы расползлись, открывая им путь, и они заехали на территорию уже с улыбками на лицах.
* * *
Идиллия между ними вернулась после того разговора в машине — они друг друга поняли. Всё вновь стало спокойно.
Миновала середина мая, началась сессия, а вместе с ней — усиленная подготовка. Девушка, как всегда, ударилась в учебу, забыв о внешнем мире. Пару раз даже пропустила какие-то мероприятия, не составив мужу компанию.
Но спустя еще неделю отвертеться не удалось. Это была суббота, никаких занятий. Рома должен был заехать домой переодеться ближе к вечеру, чтобы они вместе прибыли на банкет по случаю назначения одного из его знакомых на крутую должность.
Смутное волнение поселилось в ней с самого утра и не давало покоя. Нехорошее, держащее в напряжении, заставляющее постоянно ежиться от неприятных предчувствий. И Элиза злилась на себя из-за этих фантомных глупостей.
И поэтому, когда на пороге квартиры возникла привлекательная русоволосая незнакомка, обсмотревшая её с театральным безразличием с макушки до пят, раздраженная донельзя девушка достаточно недружелюбно поинтересовалась:
— Вы к кому?
— Ну…уж точно не к тебе! — и самым наглым образом переступила через порог, отпихнув хозяйку в сторону. — Сразу видно — сам всё выбирал, его вкус — минимализм и благородство.
Элиза пребывала в неописуемом изумлении. Такую невоспитанность она наблюдала впервые. Незваная гостья процокала от кухни дальше по коридору, открывая по очереди все двери, а затем вошла в дальнюю комнату с победоносным возгласом:
— А вот и святая святых! Какой шикарный кабинет!
И следом, уже сменив локацию:
— Кровать…зачёт! Гардеробная…боже…
Девушка, так и стоящая в ступоре у входа и ничего не понимающая, просто слушала комментарии и четко осознавала — еще чуть-чуть, и она кинется убивать эту хамку, явно прекрасно знакомую с хозяином квартиры. И очень тесно знакомую — такие вещи считываются моментально.
Элиза с грохотом закрыла входную дверь и медленно-медленно приблизилась к спальне, пытаясь дышать глубоко. Чтобы застыть с приоткрытым ртом, увидев, как эта сучка вальяжно раскинулась на кровати прямо в обуви на высоченной шпильке. И обдала её таким грязно-торжествующим взглядом, что дыхание перехватило от вмиг полыхнувшей ярости…и зубы заныли оттого, что их адски сжали.
— А была бы ты ему настоящей женой, я бы сюда не добралась.
Она знала.
Она точно знала.
Тон не оставлял сомнений.
— Со мной он хотя бы спал, кстати.
Незнакомка вдруг резко села на постели и задумчиво постучала по лбу ухоженным длинным пальчиком, глядя в глаза Элизе:
— Рома своим женщинам не изменяет — он с ними расстается, если исчерпан интерес. Я его хорошо знаю. Раз он с Раей с самого начала вашего брака, значит, ты — никто. Зачем ты ему, Элиза?
— За каким-то хреном, — обрела дар речи потрясенная девушка. — Встала и пошла вон отсюда.
— И даже не спросишь, кто я? Откуда так хорошо знаю твоего мужа?
Элиза стремительно подлетела к нахалке и дернула ту за руку, потащив к выходу. И не обращая внимания на какие-то реплики.
— Не рассчитывай ни на что. Такие, как он, не привязываются. Это сорт особенный — одиночки. И они не любят, когда кто-то рядом совершает лишние телодвижения, отвлекая их от главного дела жизни… — её никак не удавалось выпихнуть из дома полностью, она цеплялась за косяк и вещала очень важную, согласно её мнению, информацию.
И тут…
— Света? — из лифта вышел и прирос к полу Разумовский собственной персоной.
Элиза кинула в него убийственный взгляд, ибо в эту секунду искренне ненавидела его и все эти абсурдные истории, связанные с ним. Швырнув, как оказалось, — Свету ему прямо в объятия, чтобы дальше разбирался сам, она вернулась в спальню, сорвав с кровати злополучное покрывало. Мозг никак не мог избавиться от картинки, как на белоснежной поверхности сидели в уличной обуви. Почему-то именно это её бесило больше всего. А, может, еще и то, что за полгода жизни с Разумовским она ни разу не была ни в его кабинете, ни в тренажерном зале, и тем более — не копалась в его гардеробной, только во время болезни схватив первые попавшиеся футболки. А эта стерва…везде побывала…добралась до всех уголков…
— Оставь, что ты делаешь? — мужчина вошел через несколько секунд и попытался вырвать ткань у неё из рук, пока Элиза целенаправленно шла к небольшой прачечной комнате, чтобы включить стирку.
— Его надо постирать! Она сидела на нем в своих грязных туфлях.
— Оставь, — уже тверже выдал он и всё-таки выдернул покрывало из её пальцев. — Иди собирайся.
Его невозмутимость доводила до белого каления.
— Я собрана! Я, бл*дь, собрана, Рома! Предельно собрана! Но всё равно запуталась во всем, что творится! Ты у нас, оказывается, сердцеед! И еще меня эпатажной называл, обалдеть… Меня! Когда как твои бывшие явно без царя в башке. Может, переквалифицируешься и начнешь строить психиатрические больницы для них?..
— Я понимаю, что ситуация неприятная, но мы опаздываем, Элиза, — оповестил сухо
