Хозяин Тайги - Таша Строганова
Их последний разговор вышел корявым и неправильным. Он не был завершающим. Им определённо есть что обсудить. Поэтому Филипп намеревался вернуться.
Но все его планы нарушил звонок в дверь рано утром. Как был, в одном белье, небритый и лохматый, он пошёл открывать. И если накануне Филипп действительно глупо ждал появления Данилы на пороге квартиры отца, то сейчас совершенно не ожидал увидеть его у себя дома.
p.s. простите, обманула, хотела всё одним куском написать, но поняла, что эпилог получается очень большим)) так что самый главный разговор всё же завтра
Глава 28
* * *
Правильно говорят, всему своё время.
Месяц назад Филипп был другим человеком. Он точно был не готов простить и понять свою мать. Но вчера смог это сделать. Пусть пока обида в душе до конца не рассеялась, да и вряд ли уйдёт совсем, но он был готов дать матери шанс, хотел общаться с сестрой, как минимум.
Но и вчера Филипп был совсем не тем человеком, что сегодня. Ещё вчера он оставался недолюбленным, брошенным ребёнком, который стремился получить только своё «хочу». Наверное, в этом он пошёл характером в мать. Она оба были совсем не идеальными. Так какое право он имел осуждать её, если сам долгие годы отворачивался от отца, единственного человека, которому остался нужен.
И, пожалуй, что вчера он был не готов простить Данилу. За то что смалодушничал, не удержал, дал уйти. И если бы Орлов появился прошлым вечером, кто знает, как всё повернулось бы. Но уже этим утром Филипп понимал, прощать Данилу не за что. Он, как и Филипп, имел право на сомнения, страхи, слабости. Но как же, чёрт возьми, сейчас было приятно видеть Орлова вовсе не таким каменно-непробиваемым как обычно. Как приятно было вообще видеть его на пороге своего дома, тут, в Москве.
Ведь если не любовь заставила его нарушить пятилетний мораторий на возвращение в столицу, то что? Если не чувства привели его сюда, то что вообще тогда такое эти чувства?
— Зайдёшь? — хриплым то ли со сна, то ли от волнения голосом спросил Филипп. Потому что сам Орлов так и стоял, пялясь на него, будто не виделись они целую вечность.
Данила кивнул и прошёл в квартиру. Он осматривался, и Филу вдруг впервые в жизни стало неловко за то, где он живёт. Совершенно бездушное жилище, в котором не было ни капли его индивидуальности. Одни бабки. Да и те его отца. Жалкое зрелище.
— Выпьешь что-нибудь? — к чему он вообще решил вести эту светскую беседу? Но на самом деле, несмотря на свои мысли, Филипп не собирался облегчать Даниле жизнь. Ему всё же хотелось услышать всё то, о чём он и сам догадался. Метафорические тиски, конечно, были под рукой, но пусть хотя бы попробует.
— Разве что, для храбрости, — усмехнулся Данила. — Потому что собираюсь делать то, чего никогда в жизни ещё не делал.
— А? — Филипп вскинул на него удивлённый взгляд. А Орлов, меж тем, приблизился и встал почти вплотную. — Даня…
— Мне нужно многое тебе сказать, — Данила вздохнул. — Но, чёрт, я не умею. Не умею говорить всех этих слов, мне это тяжело.
— Попробуй начать сначала, — Фил улыбнулся. Он чувствовал нервозность Орлова, и да, ему это немного льстило. Ладно, очень сильно льстило.
— Тогда уж с конца, — Данила покачал головой. Он по-прежнему стоял рядом, Филипп даже чувствовал его запах, уже такой привычный и родной. — Мои люди наконец поймали заказчиков покушения на меня и брата. Кате, Карине, да и мне больше ничего не угрожает.
— Ты поэтому при…
— Тшш, — Орлов приложил палец к губам Филиппа. — Дай мне сказать. Это тяжело, но я должен сам. — Дождавшись согласного кивка, Данила продолжил: — Только узнал я это, уже когда приземлился в Москве. Я очень сильно рисковал, но понял, что просто не смогу.
— Что не сможешь? — тихо, почти шёпотом спросил Фил.
— Без тебя не смогу, — выдохнул Данила болезненно. — Ты появился в моей жизни абсолютно внезапно. Наглый, развязный, совершенно неуправляемый. Ты меня дико бесил, — Филипп ухмыльнулся от этих слов. — Но я с первого же дня почувствовал, что меня дико к тебе тянет. А теперь представь, я пять лет живу в глухой тайге, скрываясь от убийц своего брата, я уже больше пяти лет не чувствовал влечения ни к кому, думая, что все мои чувства атрофировались, а теперь появился ты, и меня так шандарахнуло, что в пору выть на луну. И при всём этом ты — сын моего друга. Как тебе?
— Не хотел бы я оказаться на твоём месте, — усмехнулся Филипп, это был нервный смешок, потому что его всё ещё немного сковывало напряжение. Но он уже понимал, что всё хорошо, поэтому мог слегка расслабиться.
— Видит Бог, я пытался тебя оттолкнуть, — Данила чуть слышно застонал. — Мне не нужны были лишние проблемы. Но ты чёртова заноза, от которой было никак не избавиться. И когда ты обвёл меня вокруг пальца, впутав Максима, у меня совсем сорвало крышу. Мне до сих пор стыдно за наш первый раз. Этому нет оправданий. Тшш, молчи, — он снова надавил пальцем на губы Филиппа, который дёрнулся возразить. — Нет этому оправданий. Я действовал импульсивно, зло. Я себе такого никогда в жизни не позволял. И тогда я понял, как сильно встрял. А тут ещё и ты начал меняться. Я ведь видел всё. Как ты оттаивал под своей коркой изо льда. Как ты становился человечнее, как боролся со своими страхами и проблемами. И это… это заставляло меня увязать в тебе всё сильнее. Но ты по-прежнему был сыном моего друга, а у меня по-прежнему имелась куча проблем.
— Даня, — выдохнул Филипп от переполнявших его чувств. Ему так хотелось услышать всё это, но он оказался не готов. Так много чужих эмоций обрушилось на него за последние сутки. Сначала отец, потом мать, теперь… теперь его любимый человек. Если поначалу Фил забавлялся, то сейчас понял, что предательский ком снова подкатывал к горлу. Не хватало ещё разреветься теперь и перед Орловым.
