Хозяин Тайги - Таша Строганова
— Но папа все эти годы тебя любил, — Филипп покачал головой.
— Милый, я тоже люблю твоего отца. Он близкий мне человек. Но мы с ним любим друг друга не как мужчина с женщиной. Как семья, как друзья. Понимаешь?
— Ты встретила другого? — догадался Фил. Он пока не мог понять, что чувствует. Решил, что проанализирует всё позже.
— Хочу, чтобы ты знал, — мама посерьёзнела. — К тому моменту, как это случилось, мы с твоим отцом уже фактически не были супругами. Не это стало причиной нашего расставания. И ещё, если бы я знала, как всё сложится, я бы никогда не сделала того, что сделала.
— Что ты имеешь в виду? — Филипп нахмурился. Марина глубоко вдохнула и продолжила:
— Я полюбила человека другой религии. Мусульманина. Да, это так банально, — она горько усмехнулась. — Стала одной из тех «Наташ», над которыми потешаются турки. Но я полюбила всем сердцем, меня любили в ответ, и я будто бы потеряла голову. И мне поставили условие. Я уезжаю с новым супругом в другую страну, оставляя тебя здесь, с отцом. Конечно, я не поверила, что это всерьёз. Думала, что через месяц-другой смогу снова с тобой общаться. О, как я была наивна.
Филипп похолодел. Да, он понимал, что мать фактически его бросила. Но с этим он смирился давно. Но по всему выходило, что её практически похитили.
— Тебя удерживали силой? — дрогнувшим голосом спросил он.
— Я оказалась в чужой стране, толком не зная языка, без денег и документов. Всё было у нового мужа, — Марина рассмеялась, но веселья в этом смехе не было. — Очень быстро я осознала, что живу в плену. Золотая клетка — очень точное название. Я могла свободно передвигаться по городу. Но за мной по пятам следовала охрана. У меня был телефон, но звонить по нему я могла лишь внутри страны. Знал бы ты, сколько раз я умоляла, сколько просила, сколько пыталась взять его измором, ультиматумами, хитростью… Ничего не выходило. Шли годы, я понимала, что ты растёшь и забываешь меня, — мать всхлипнула, и Филипп не выдержал.
Он почувствовал, как слёзы снова потекли по щекам. Да что за день сегодня такой. Как ему всё это выдержать? Он порывисто обнял маму и стиснул её в объятиях. Как отец несколько часами раньше, так и он теперь хотел стать для неё защитой и опорой.
— Что случилось? Как ты смогла уехать? — спросил Филипп, когда они вдвоём немного успокоились.
— Мой муж умер, — холодно и довольно цинично произнесла Марина, и Фил понял, что вдова явно не скорбела над гробом. — На самом деле, когда я не смогла родить ему наследника, Эман ко мне охладел. Он завёл вторую жену, а меня оставил в качестве украшения. Как куклу. Совсем не такую сказку я рисовала себе, когда влюбилась. Какой же дурой я была.
— Ты была очень молода, — Филипп вытер тыльной стороной ладони слёзы с лица матери. — Я тоже натворил много дичи, за которую теперь стыдно.
— Но ты не бросал собственного ребёнка, — Марина покачала головой. — Поэтому я не ищу себе оправданий. Такому нет прощения. Я лишь хотела объяснить, почему не могла приехать и попробовать как-то наладить общение. Тем более, у тебя есть сестра. Возможно, с ней вы можете подружиться.
— Сестра? — Филипп удивился. Нет, это логично и нормально, у его матери во второй браке тоже появился ребёнок. Фил не ревновал, скорее… обрадовался? — Как её зовут? Где она?
— В отеле, с моим, — Марина замялась, — молодым человеком.
— Мама, — Фил ахнул и рассмеялся. Его, кажется, наконец отпустило. — А ты времени даром не теряешь?
— Это начальник охраны моего мужа, — мама смутилась. — Он помогал мне все эти годы. Мы долгое время дружили. Но в последние пару лет чувства перешли на другой уровень. Я долгие годы была вдовой при живом муже. Так что не чувствовала себя предательницей. Хотя бы здесь, — добавила она шёпотом. — А твою сестру зовут Эмине. Она очень похожа на тебя, особенно строптивым характером.
Фил усмехнулся. Ему действительно хотелось познакомиться с ней.
— Вы надолго в Россию?
— Надеюсь, что навсегда, — Марина вздохнула. — Яман сейчас решает вопросы с бизнесом. Твой отец помогает нам. И, думаю, что в течение месяца мы точно переедем окончательно. В той стране меня ничего не держит. Я не жила плохо, но и свои хорошие воспоминания могу пересчитать по пальцам.
— Спасибо, — Филипп выдохнул, окончательно освобождаясь от внутреннего напряжения. — Спасибо, что всё же приехала и рассказала мне. Это сковывало меня долгие годы, как бы я ни отрицал очевидное. Когда-то я малодушно считал, что лучше мне не знать правду, вдруг я просто тебе надоел. Но знаешь, даже если бы это было так, лучше знать. Пережить это и двигаться дальше.
— Милый…
— Всё нормально, мам. Вы с отцом были правы. Тогда, три недели назад, я действительно ещё не был готов к правде. Теперь же она помогла мне стать свободнее.
— Не хочешь поделиться, что с тобой случилось за эти три недели? О каких отношениях сказал Рома?
Филипп вздохнул. Что ж, кажется, пришло время выговориться и ему.
* * *
После выматывающего разговора с матерью Филипп на такси поехал к себе.
Они проговорили несколько часов. Потом ещё и все вместе с отцом. Это было уже не так больно, скорее просто эмоционально. Но это действительно помогло Филиппу, кажется, впервые за долгие годы почувствовать себя цельной личностью.
Да, его мать совершила ошибку в молодости. Доверилась чувствам, предала своего ребёнка. Но за все эти годы она сполна искупила вину. И Филипп был готов двигаться дальше, навёрстывать упущенное. Он был чертовски рад, что наконец-то вновь обрёл семью.
А ещё после разговора с мамой Филипп понял, что за своё счастье надо бороться. Если Данила такой дундук, что из него реально нужно тянуть всё клещами, то Филипп возьмёт чёртовы клещи, поедет обратно в Тайгу и вытащит из Орлова всё наружу.
Мама сказала, что в той стране её больше ничего не держит, поэтому ей некуда возвращаться. Но у Филиппа всё было совсем по-другому. Его
