Прикосновение хаоса - К. Холлман
В конце беговой дорожки стоит мой брат, сложив руки перед собой, и улыбается мне, прежде чем ухмыльнуться своему лучшему другу. Им двоим удалось пережить все, что произошло, когда Рен был в разгаре своей болезни. Видеть их снова вместе, такими, какими они были раньше, было одной из самых приятных частей прошедшего года, особенно в связи с рождением Роуз, насколько я могу судить. Я хочу, чтобы у Рена было все, что ему нужно, и лучший друг, который всегда был ему больше, чем брат, определенно является одной из таких вещей.
Наконец мой взгляд останавливается на мужчине, за которого я собираюсь замуж. Я не могу дышать, когда наши взгляды встречаются, и он улыбается такой улыбкой, от которой у меня в животе до сих пор пор порхают бабочки. Он такой красивый в своем темно-синем костюме, но любовь, излучаемая на его лице, делает его самым красивым из всех, кого я когда-либо видела. Это единственное слово, которое я могу придумать, чтобы описать его сейчас. Прошедший год только сделал его еще более близким мне. Наблюдать, как он становится отцом, видеть, как нежная часть его души выходит на поверхность всякий раз, когда он играет с Роуз или укачивает ее перед сном.
Он тихо присвистывает, когда я присоединяюсь к нему.
— Ты потрясающая, — шепчет он, затем пожимает папину руку, прежде чем взять мою. Луна держит мой букет, прежде чем я поворачиваюсь к ее брату. Я никогда ни в чем не была так уверена в своей жизни, как в этот самый момент.
Служитель улыбается нам обоим, прежде чем окинуть взглядом собравшуюся семью и друзей.
— Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить Скарлет и Рена узами брака. Для меня большая честь стоять перед вами и помогать в этом процессе, но именно любовь и преданность, которые разделяют эти двое, делают это возможным.
Теперь я так рада, что мы решили не писать наши собственные клятвы, потому что я почти уверена, что не смогла бы произнести первое предложение, не выплакав море слез. Сейчас я едва могу сдерживаться, когда смотрю в сияющие глаза любви всей моей жизни. Он дал мне все, чего я когда-либо хотела, и даже больше, в чем я никогда не подозревала, что нуждаюсь.
Но если бы я написала свои собственные клятвы, мне пришлось бы сказать ему, как я благодарна ему за то, что он так усердно работает, чтобы нам обоим стало лучше. Я бы сказала ему, как я горжусь тем, как далеко он продвинулся и как он изменил всю мою жизнь к лучшему сотней маленьких способов. Как каждый день он находит способ заставить меня любить его еще больше. Я бы не подумала, что это возможно, но факты нельзя отрицать. И факт в том, что в этот момент я люблю его больше, чем во время нашей репетиции вчерашнего ужина.
Титановое кольцо идеально сидит на его пальце.
— С этим кольцом я выйду за тебя замуж, — мне удается выдавить из себя, не разрыдавшись. Мама тихо всхлипывает, и я оборачиваюсь и вижу, что папа обнимает ее свободной рукой, а в другой держит Тристана.
К тому времени, как Рен надевает мне на палец украшенное бриллиантами платиновое кольцо, я уже не могу сдерживаться. Начинают капать первые слезы. Он протягивает руку, чтобы убрать одну из них с моей щеки, и я почти уверена, что слышу, как Аспен падает в обморок позади меня.
Служитель кладет руку мне на плечо, а другую — Рену, повышая голос, чтобы сделать важное объявление, которое мы все ждали услышать.
— Властью, данной мне, я объявляю их мужем и женой. — У меня едва хватает времени перевести дыхание, прежде чем Рен заключает меня в объятия, чтобы запечатлеть первый момент нашей новой жизни поцелуем, который, как я хотела бы, длился вечно.
Я его жена. Он мой муж. И это только начало.
Я сижу на заднем сиденье внедорожника, когда мне следовало бы готовиться к празднованию своей первой брачной ночи, и у меня на уме только одно: лучше бы все было хорошо.
Последнее, что мне хочется делать после нескольких часов, проведенных в танцах и праздновании, — это уезжать неизвестно куда с Реном, нашим отцом и Квинтоном. Рен, кажется, смущен не меньше меня, он сидит рядом со мной с ослабленным галстуком и расстегнутой верхней пуговицей рубашки. Они даже не дали нам времени переодеться после приема, прежде чем сказать, что нас ждет свадебный подарок. Я смотрю на него, приподняв брови, и все, что он может сделать, это пожать плечами.
— Мы скоро будем там, — заверяет нас Кью со своего места справа от Рена. Я наблюдаю, как он постукивает пальцами по колену, которое ритмично подпрыгивает, как будто он на взводе. Если подумать, в последнее время он был немного странным. Как и папа, теперь, когда я думаю об этом. Я была готова отмахнуться от этого в последние дни планирования свадьбы, но теперь совершенно очевидно, что они что-то замышляли. Если бы они не казались такими нервными, я могла бы подумать, что это что-то хорошее и позитивное.
Наконец-то становится ясно, куда мы направляемся. Я помню этот маршрут. Рен тоже — медленно, его поза напрягается, рука немного крепче сжимает мою.
— Зачем мы едем туда? — спрашивает он ровным голосом. Нет необходимости уточнять название этого места. Честно говоря, я бы не возражала, если бы никогда больше его не слышала.
— Скоро увидишь, — говорит ему папа. Они с Романом сидят на двух местах перед нами, а телохранитель и водитель — в первом ряду. Я наблюдаю, как они обмениваются взглядами, и удивляюсь, какого черта они взяли с собой охранника.
Единственное, что освещает местность вокруг нас, — это звезды, мерцающие над головой к тому времени, как мы останавливаемся на обочине пустой дороги. Мой желудок переворачивается при виде янтарных огней, светящихся вдалеке, примерно в полумиле от того места, где мы припарковались. Папа и Роман обмениваются еще одним взглядом, и Роман кивает, прежде чем полезть под свое сиденье и вытащить коробку. Невзрачную, из простого дерева.
— Открой, — бормочет он, протягивая ее Рену.
Я смотрю с бьющимся в горле сердцем, гадая, что находится под откидной крышкой. Единственное, что там есть, — маленькое устройство с кнопкой сверху.
— Что это? — Спрашивает Рен, оглядываясь по сторонам. Он смотрит на меня, как будто у меня есть представление об этом. Я такая же невежественная, как и
