Кукла Яся (СИ) - Джолос Анна
— У вас всё в порядке, Кирюша? — интересуется сонная и заплаканная баба Маша, стоящая на пороге кухни.
В порядке ли…
— Да. Спите, Мария Семёновна. Вы чего пришли?
— Шумно у вас тут было. Подумала, случилось чего.
Из соседней постройки наши дебаты услышала.
— Шуметь не будем. Отдыхайте.
— Пойду тогда. Воды с собой возьму. Закройтесь на замок.
Замок.
Тут забор при желании перепрыгнуть влёгкую можно. Да в окно залезть. Но никто после произошедшего делать этого не будет. Мы теперь здесь в Бобрино главные.
Когда хлопает дверь в сенях, направляюсь в ванную комнату.
Мокрую Ясю, завёрнутую в полотенце, застаю сидящей на бортике.
Снова этот стеклянный взгляд в одну точку.
— Идём-ка.
Забираю оттуда девчонку. Веду в зал. Там разрешила лечь хозяйка дома.
— Давай сюда, — укладываю на разложенный диван и постеленное бельё.
— Одна не буду.
Вскочив, тревожится. Беспокоится.
— Спокойно, Ясь, я здесь.
Раздеваюсь. Забираюсь к ней и накрываю нас одеялом.
— Дым… — обнимает меня за шею. Дрожа, жмётся всем своим телом к моему. — Мне было так страшно за тебя. Так страшно…
Шмыгает носом. Начинает плакать.
— Боюсь, Кирилл. Я очень боюсь.
— Тихо.
Глажу по волосам. Целую лоб и мокрые щёки.
— Я не хочу потерять тебя. Не хочу, — заикаясь, шепчет.
— Ясь.
— Ты для меня самый родной человек. Я так сильно люблю тебя. Так сильно, — повторяет, обжигая горячим дыханием кожу.
— Кирилл…
Сглатываю и прикрываю глаза, ощущая, как под рёбрами тарахтит мотор, взбудораженный её искренним признанием.
— Тссс. Спи, моя девочка. Я рядом.
— Не переживу, если ты… Если тебя…
Беззвучно ревёт, раздирая душу в клочья. И чёрт знает, как с этим вообще справляться.
Просто стискиваю её в объятиях и без остановки целую горячие, солёные губы.
Говорят, перед смертью не надышишься, но мы всё же упорно пытаемся.
Яся отвечает с такой страстью и отчаянием.
Будто бы тоже предчувствуя, что у нас с ней есть только сегодня.
Глава 38. Новая жизнь
Нью-Йорк
Осень того же года
Яся
Дом на пересечении 60-й улицы и Первой авеню. Маленькая квартирка. Окно выходящее на гигантский мост.
— Ступни крутит так, будто мне пятьдесят. Я простояла в очереди четыре часа, а в ответ услышала сухое «мы перезвоним, спасибо», — жалуется Ида, вытянув поднятые вдоль стены ноги.
— Тоже мне удивила, — фыркает Агата, занятая своим педикюром.
— Я вернулась за сумкой, которую забыла и, знаете что, увидела свою карточку в мусорном ведре. Там таких карточек целая гора была.
— Ну это радует, согласись? Неудачниц вокруг много, — язвительно произносит Яна, стоящая на гвоздях.
— Заткнись. Я вовсе не считаю себя какой-то неудачницей.
— Ты заваливаешь кастинги один за другим.
— Просто непрущая неделя.
— А по-моему, пора задуматься. На тему того, что нужно скинуть пару кило.
— Пошла ты.
Яна в ответ показывает ей средний палец.
Как обычно, обмениваются любезностями. Мы уже привыкли.
— А я сегодня заблудилась, прикиньте? — подключается к беседе Миша, которую все зовут Мишель. — Вышла не на той станции. Навигатор водил меня вокруг да около битый час. Я, в итоге, опоздала на съёмку. Теперь оштрафуют.
— Божечки, ещё толком не зарабатываем, а уже штрафы.
— Когда нас переселят? Кто-нибудь спрашивал?
— Нет.
— Нет.
— Этот жуткий грохот от моста терпеть уже невыносимо.
— Купи беруши — и проблема решена.
— Да? А будильник я как услышу?
— Тоже не высыпаюсь. Круги вон под глазами, — Ида рассматривает своё отражение в зеркале.
— Условия, канеш, не как в кино. Первое время было ещё прикольно, но сейчас — нет.
— Жара ещё эта адская…
— Хватит жаловаться. Что-то не устраивает — собирайте вещички и вперёд, в родной Урюпинск.
— Слушай, а ты не можешь молча стоять на этой своей хреновине?
— Да просто тошнит уже от вашего нытья. Кастинги не такие. Условия проживания не такие. Пойди сними квартиру самостоятельно. Потянешь оплачивать?
— Так-то Яна права, — соглашаюсь, открывая мессенджер.
— Вот, пожалуйста. Одна среди вас адекватная. Не плачется, не ноет, не канючит. Молча делает своё дело.
— А чего Яське плакаться? У неё-то как раз всё неплохо. На неделю моды попал человек.
— Не завидуй. Похудеешь — тоже попадёшь.
— Я не завидую.
— Ага, как же.
— Просто удивлена, что её взяли. С тату.
— Их не будет видно. У меня верхняя одежда и костюмы.
— Ясно. Время видели? Мы сегодня едим, не? Сами чё-нибудь приготовим или выйдем в свет?
— У тебя все мысли о еде, Ида. Помнишь выражение? Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу.
— Можешь отдать мне, у меня метаболизм что надо, — смеётся Мишель.
— Ясь, а приготовь нам чё-нибудь вкусное.
— Из чего? Там холодильник пустой.
— Блин. Значит переходим к варианту номер два. Выход в свет.
— Пойдёмте, что ль, правда подышим.
— Пылью?
— На обратке как раз зайдём в магазин.
— Окей.
— Наличку возьмите. На сборы десять минут.
— Где опять плойка? Кто брал?
— Дайте кто-нибудь нюдовый карандаш для губ. Мой закатился под кровать.
— Он закатился туда две недели назад. Достать не бывает?
Девчонки начинают перемещаться по комнате туда-сюда. Переговариваются. Шумят. Гремят. Копошатся. Двигают вышеупомянутую кровать.
Дурдом, конечно, но раздражает уже не так, как раньше.
— Ясь, ты чё сидишь?
— Я не иду.
— Хитрожопая. Не хочет портить фигуру.
— Бери пример.
— Не в фигуре дело. Просто хочу позвонить домой, — объясняю терпеливо.
— Понятно. Мож заодно и полы протрёшь, пока нас не будет?
— Полы, Ида, протрёшь сама, когда вернёшься. По графику на этой неделе дежуришь ты, — напоминаю, не отрывая взгляда от телефона.
— Разве? — косит под дурочку.
— Угу. Мусорное ведро ждёт тебя не дождётся.
— Молодец, Бортич. Где залезешь, там и слезешь, — усмехается Яна. — Мы ушли. Закроем тебя, чтобы бомжи не украли.
Вскидываю руку, выказывая жест благодарности.
Девчонки, хлопнув дверью, уходят.
Проходит минута и вот… Наступает долгожданная тишина. Если по чесноку, начинаешь ценишь такие моменты только тогда, когда чувствуешь в них острую необходимость.
Встаю с постели. Ныряю в кеды и выхожу на крошечный балкон. Однако от духоты это совершенно не спасает. Бетонный мегаполис порой — настоящая парилка, а учитывая, что лето подзатянулось…
Слышу хохот соседок по комнате. Провожаю их взглядом до самого поворота.
Ида. Агата. Миша. Яна.
Каждая из девчонок приехала в Нью-Йорк воплощать в реальность свою америкэн дрим. Кто-то из них здесь давно, кто-то, как я, лишь недавно переехал в чужую страну. Если коротко, то могу предоставить вот такое досье.
Плакса-Ида.
Шатенка. Двадцать один год. Москвичка. Жила с предками. Училась в меде, пока не переклинило. На третьем курсе поняла, что медицина — не её и, как только замаячила возможность ушуршать заграницу — она это сделала.
Идончик любит поныть, вкусную еду и красивую жизнь (которая пока только снится). Ждёт чуда и принца на белом майбахе. Недавно повесила над кроватью карту желаний.
Мы долго и дружно ржали над тем, как она старательно вырезала фотку известного бизнесмена из журнала.
Дальше.
Агата-позитив.
Модель из Латвии. Двадцать лет. В Америке живёт уже два года.
Хочет стать актрисой и сняться в голливудском фильме. Пока главное достижение на сегодняшний день — многочисленный рекламный контент и эпизодическая роль в подростковом сериале.
Обаяшка-Мишель.
Моя ровесница. Русоволосая, голубоглазая кудряшка из Болгарии. Добрая, немного наивная, честная и очень искренняя.
